Читаем без скачивания Ожидая тебя - Кейси Майклз

— Осторожней, Кипп. Я люблю тебя, но не желаю, чтобы ты меня допрашивал. Не сейчас. У меня были причины на то, что я сделал, и на то, что собираюсь сделать.

Но Кипп словно его не слышал.

— Когда ты уехал, мы все стали защищать Мери, помогать ей. После того как ты убежал бог знает куда, чтобы зализывать раны. Ладно, тебе пришлось уехать. Согласен, у тебя не было выбора. Год, Джек. Самое большее — два года. Это бы я понял. Мери могла бы это понять. Но пять лет? Господи, Джек, я не хочу говорить о богатстве, или каких-то там Уолтерах, или даже о Клэнси и Клуни. Мы же думали, что ты умер!

— Я предполагал, что вы можете так подумать. Так было лучше.

— Лучше для кого? — Кипп покачал головой, внимательно глядя на Джека. — Нет, не говори. Я не хочу об этом слышать. Поговорим о богатстве, ладно? Как это ты стал так чертовски богат, Джек? Расскажи хоть об этом, раз уж говоришь, что любишь меня. Пиратство? Карточная игра? Или в Америке ты был более удачливым разбойником, чем здесь? Что бы ты ни делал, где бы ты ни был, ничем нельзя хоть как-то оправдать, что ты оставил молодую жену в Колтрейн-Хаусе на целых пять лет. Ничем.

— Если это так, я не стану ничего объяснять. Я благодарен тебе Кипп, за то добро, которое ты и твоя мать сделали для Мери и меня. Я прошу прощения за то, что произошло той ночью, за те побои, которые ты из-за меня вытерпел. Но повторяю: я не должен тебе объяснять, что я делал, покинув Англию, и что собираюсь сделать теперь. Если хочешь, расскажи мне о Мери, не хочешь — не рассказывай. Я уверен, что сам все узнаю, когда мы с Уолтером переедем в Колтрейн-Хаус.

Кипп остановился и посмотрел в упор на человека, которого, как он думал, любил, как брата.

— Я знаю, что он избил тебя, Джек, что он угрожал тебе и ты сломался. А в обмен на наследство Мери он не передал нас правосудию. Я знаю, что ты ненавидишь себя за то, что упустил шанс для Мери уехать из Колтрейн-Хауса. Но черт возьми! Не Август разбил ее сердце. Это сделал ты. Рассказать тебе о Мери? Я расскажу тебе, Джек. Я буду счастлив рассказать тебе о ней. Она презирает тебя. Твоя жена тебя пре-зи-ра-ет! И дай ей Бог силы!

Джек сидел и смотрел, как друг его детства вышел из комнаты, из дома и скорее всего из его жизни.

Он встал, взял пустой стакан и подошел к висевшему в углу шнуру с колокольчиком на конце. Надо будет сказать дворецкому, что к ужину будет на одного человека меньше.

Глава 10

Мери торопливо вошла в большую гостиную: удобные бриджи и высокие сапоги для верховой езды не стесняли ее движений. Она кивнула в знак приветствия Генри Шерлоку, который тут же начал вещать о чем-то, что совершенно ее не интересовало. Все утро она объезжала поля и была недовольна тем, что ее позвали, чтобы встретиться с Генри. Наверняка он собрался сообщить ей какие-нибудь плохие новости. «У него это так хорошо всегда получается», — со вздохом подумала она.

Она не стала садиться, а направилась через всю комнату к большому, до блеска отполированному зеркалу, висевшему над старым, изрезанным, но тоже отполированным столиком. Возможно, Колтрейн-Хаус и разрушается, но Хани Максвелл по крайней мере старается содержать эти руины в чистоте.

Мери вполуха слушала монотонный рассказ Генри Шерлока о финансовом состоянии дел. Посмотрела на себя в зеркало, состроила гримасу и небрежно потрогала свои встрепанные кудри. Она отращивала волосы, чтобы они спускались ниже плеч и их можно было либо распускать, либо перевязывать кожаным ремешком. Сегодня она явно совершила ошибку, не перевязав их. После ванны ей придется потратить несколько часов, чтобы распутать это гнездо.

Мери наклонилась поближе к зеркалу, вынула из кармана носовой платок и уголком стала доставать из глаза попавшую туда соринку. Потом поплевала на платок и потерла пятно грязи на щеке. Вообще-то она избегала зеркал. Глаза у нее слишком большие, слишком голубые, а уж рот — шире не бывает. В отличие от Джека ее не брал загар, зато веснушек было хоть отбавляй, и это всегда ее раздражало. Надо все-таки надевать шляпу, когда светит солнце, подумала она. Но как неохота даже думать об этом!

Засовывая носовой платок в карман узких бриджей, она заметила, что белая мужская рубашка слишком облегает ее полную грудь. Она недовольно поморщилась: наверное, следует надевать сверху жилет даже в такую теплую погоду, как сегодня. Грудь была сейчас гораздо больше, чем в то время, когда она только набухала, вызывая у Джека отвращение. Сколько ей тогда было лет? Тринадцать? Четырнадцать? Казалось, это было так давно. Или только вчера.

Против обыкновения, Мери, оценивая себя, довольно долго смотрела в зеркало. Скоро она вступит в зрелый возраст. Ей исполнится двадцать два. В это трудно было поверить, но через три месяца ей стукнет двадцать два. Или через пять месяцев, а может, и через один. Мери не знала на самом деле точную дату своего рождения.

Праздновали его тридцать первого июля. Клэнси и Клуни выбрали эту дату, потому что никто не хотел спрашивать Августа, знает ли он, когда она родилась. В ее памяти остались воспоминания о чудесных днях рождения, о вечеринках, которые устраивали в ее честь, о глупых, но трогательных подарках, которые она получала. А в день, когда ей исполнилось тринадцать лет, Клэнси, Клуни и все слуги специально для нее сыграли в большой гостиной «Сон в летнюю ночь». Джек сыграл роль Пака. Как же много было у нее приятных воспоминаний!

Она заморгала, сдерживая слезы, которые всегда наворачивались, когда она вспоминала Клэнси и Клуни. Своих дорогих, дорогих друзей. Они были ее единственной семьей, но ей и не нужна была другая.

А потом, отвернувшись от зеркала, она улыбнулась и обхватила себя руками. Да, ее дорогие друзья умерли. Но они не ушли. Однако она не смела ни с кем этим поделиться, а то еще, чего доброго, подумают, что она от горя свихнулась. Но она была уверена, что Клуни и Клэнси были здесь, в Колтрейн-Хаусе, потому что они все еще, как и она, ожидают возвращения Джека.

Всю свою жизнь она ждала Джека.

Она крепко сжала полные губы. Неужели ей скоро будет двадцать два? Как далеко двадцать два от пяти, от двенадцати, от семнадцати. Но она прожила все эти тяжелые годы, и возврата к прошлому нет. Ни ради Джека, ни ради кого-либо другого. Она сказала себе это в ту ночь, когда легла в свою одинокую постель. И все же она ждала Джека, думала о нем, беспокоилась о нем, скучала по нему всем сердцем.

Она глянула на Генри Шерлока — этот человек всегда был в ее жизни. Он, как и Кипп, остался в отличие от того человека, который уехал. Шерлок сидел на одном из диванов, стоявших друг против друга по краям низкого круглого стола. Под потолком висела большая люстра, освещавшая скудную обстановку. Ей следовало бы распорядиться передвинуть мебель. Люстра висела прямо над головой Шерлока, а она должна освещать стол. Ладно. После того как починят погреб и она проследит за уборкой урожая, у нее будет время заняться перестановкой мебели в салоне.