Читаем без скачивания Винодел - Алан Джекобсон

— Интересно, — сказал Нанс.

Диксон кивнула.

— Можно начать с объекта А. Мы с Карен взяли в винодельне список гостей.

Вейл посмотрела на Брикса, ожидая, когда он озвучит свой конфликт интересов. Он выдержал ее взгляд — она первой отвела глаза.

— Наши сотрудники, не включенные в опергруппу, уже работают с перекрестными ссылками и пока не обнаружили ничего любопытного. Местных жителей мало, половина из них — женщины. По поводу остальных наводятся справки. С ними обязательно побеседуют, поинтересуются на предмет алиби. Я буду держать вас в курсе.

— С объектом В будет сложнее, — сказал Фуллер. — Территория огорожена, но пробраться внутрь не составляет особого труда. И если даже отбросить этот вариант, все равно кандидатов очень много: прислуга, повара, садовники, ремонтники. Всех их могли запросто пропустить через ворота. Боюсь, ваша концепция доступа ничего не даст.

Вейл задумалась над ответом, но ее опередил Люго:

— Я встречался с Кевином Камероном. Карен и Роксана тоже подъехали туда, и мы задали ему несколько стандартных вопросов. Он уверяет, что врагов у Виктории не было. Разве что владельцы «Серебряного гребня» вроде как поссорились с кланом Монтальво лет сорок назад…

— Мы поговорили с Фредериком Монтальво, — вмешалась Диксон. — О смерти дочери сообщили ему мы. Сами понимаете, какая у него была реакция… Но ни мне, ни Карен не показалось, что это как-то связано с…

— Подождите, — перебил ее мэр Приско. — Монтальво и владельцы «Серебряного гребня» воевали много лет, а вы считаете, что это не имеет значения?

— Мы рассматриваем все версии, — сказала Вейл. — Но поскольку мы имеем дело с серийным убийцей, а с его психопатическим поведением семейные свары согласуются плохо, мы пока не видим связи. Тем не менее повторюсь: мы разрабатываем эту версию. — Она снова покосилась на Брикса.

Тот откашлялся.

— Вы только… не сомневайтесь: мы знаем, как вести расследование. Уж это мы умеем, господин мэр.

— Я не сомневаюсь, — поспешил оправдаться Приско. — Простите, я просто… встревожен.

— Мы все встревожены, — сказал Оуэнс. — И подходим к этому делу со всей серьезностью.

— Поэтому, я считаю, нам следует перейти на новый уровень, — заявила Вейл. — Если вы хотите ускорить процесс, мы должны будем выманить убийцу из логова. Сыграть на его слабостях.

Зимбровски недоуменно поправил очки.

— Каких таких слабостях?

— Он принадлежит к нарциссическому типу, — пояснила Вейл.

— Это еще доподлинно неизвестно, — уточнил Фуллер.

— А по-моему, известно. Исходя из того, что мы наблюдали.

— И как это повлияет на дальнейший ход расследования? — спросил Приско.

— Нарциссы чувствуют свое превосходство над всеми остальными людьми. Они понимают, что поступают неправильно, но им все равно. А главное, они ищут признания. Возможно, вы помните убийцу по прозвищу Зодиак, орудовавшего в тысяча девятьсот…

— Даже не произносите это имя, — предупредил ее Зимбровски.

— Дело так и не раскрыли, — сказал Приско. — Если вы начнете говорить что-то подобное прилюдно, люди запаникуют и…

— Чтобы я больше этого не слышал! — потребовал Нанс. — Ни в этой комнате, ни за ее пределами.

Вейл обвела всех присутствующих взглядом, ожидая хоть чьей-то поддержки. Но копы или опускали глаза, или вертели ручки и теребили уголки папок.

Тогда она сказала:

— Не хочу никого обидеть, но я здесь затем, чтобы советовать, как быстрее поймать убийцу. Меня не должно волновать то, что волнует вас… Не знаю уж, о чем вы тут беспокоитесь. Если мы выйдем на связь с убийцей, он может рано или поздно себя выдать. А мы пока что не сдвинулись с мертвой точки. Вот об этом лучше бы поволновались.

Последовала долгая пауза, после чего мэр сказал:

— Как мы можем выйти с ним на связь, если не знаем, кто он такой?

— При помощи СМИ. Подключить телевидение, газеты…

— Вы с ума сошли! — возмутился Фуллер. — Начнется паника.

Вейл скрестила руки на груди.

— Скотт, у меня было впечатление, что вы прочли все книги Дугласа, Ресслера и Андервуда. Вы должны понимать, что я права.

— Я в этом сомневаюсь. В этих книгах мало пишут о нарциссизме. Более того, вы еще даже не уверены, нарцисс ли он. Так что вариант со СМИ исключается. Давайте для начала поищем новые улики, новые ритуалы, а потом уже будем решать, страдает ли он нарциссическим расстройством.

Небрежно брошенный медицинский термин придал речи Фуллера убедительности. Судя по взглядам чиновников, он привлек их внимание. К тому же Скотт, судя по всему, говорил как раз то, что они хотели услышать.

— Новые ритуалы, — сказала Вейл, — это новые трупы. Как долго вы собираетесь скрывать факты от общественности? Как вам кажется, люди не возмутятся, когда выяснится, что вы давным-давно знали о серийном убийце, разгуливающем на свободе, но не предупредили их?

— Сама ваша теория о серийном убийце представляется мне сомнительной, — заявил Нанс.

Вейл покачала головой.

— Я не политик. Я коп. Но даже я понимаю, что тут к чему. Поймите и вы: мне плевать на развитие туризма и доходы штата или федеральных должностных лиц. Моя задача — остановить этого человека, пока он не убил кого-то еще.

— Спасибо, агент Вейл, — сказал Брикс. — Мы благодарны за ваш щедрый вклад. Но это наш город, и нам предстоит жить в условиях местной экономики, на которую влияют многие интересы и силы. Публичное предупреждение, возможно, спасет одну жизнь, но покорежит тысячи. Если не десятки тысяч. Множество семейных предприятий занято в виноградарской сфере. Налог с оборота, налоги с гостиниц, подоходный налог, поступающий от простого наличия туристов: люди же ходят в рестораны, покупают сувениры… Если мы наклоним чашу весов, экономика может уже никогда не оправиться.

Нанс продолжил его мысль:

— С нами конкурируют винные регионы по всему миру: Вашингтон, Аргентина, Чили, Франция, Италия. Не говоря уже о других калифорнийских областях. Мы не хотели бы своими поспешными действиями навредить финансовой системе долины.

— Для СМИ еще рано, — резюмировал Приско.

— К тому же мы должны быть уверены, что без этого не обойтись, — сказал Фуллер. — А вдруг не стоит? Вдруг он воспримет это как вызов и начнет пороть горячку? И перебьет еще кучу народу. Понимаете, о чем я?

«Перебьет кучу народу? Что он мелет?»

— Я понимаю, о чем вы, а я вам вот о чем: предупрежден — значит вооружен. Вы обратились ко мне за помощью. Извините, что снова напоминаю вам об этом, но рано или поздно выступить перед прессой придется. Иначе поймать этого убийцу будет нелегко.

— Я хочу, чтобы вы пообещали, — сказал Нанс, — что не будете предпринимать никаких действий, предварительно не посоветовавшись с шерифом, который, в свою очередь, будет всячески содействовать расследованию и лично отвечает за план мероприятий и его воздействие на жизнь города. — Он посмотрел на Оуэнса, но тот никак не отреагировал. — Вам все понятно или какие-то моменты нужно разъяснить?

Вейл презрительно хмыкнула.

— Мистер Нанс, я не умственно отсталая. Я понимаю, чем вы руководствуетесь. Что же касается обещаний, то я не стану обещать вам ровным счетом ничего. Я вхожу в оперативную группу. Я не подчиняюсь ни вам, ни конгрессмену Черчу. Я работаю на федеральное правительство. А еще — на жертвы. На американский народ. Вы уж извините, если вам это не по душе. — Она встала и придвинула кресло вплотную к столу. — Хотя нет, никаких «извините». Беру свои слова обратно.

Вейл вышла из комнаты и спустилась на один пролет по ближайшей лестнице. Прислонившись к металлическим перилам, она закинула голову и посмотрела на три флага, полощущихся на ветру. Небо окрасилось густой синевой, кое-где разбавленной полупрозрачными белыми пятнышками облаков. Она закрыла глаза и позволила ласковому бризу вплестись в рыжие волосы. «Я же отдохнуть сюда ехала… О чем я вообще думала? Я могу только давать советы. Наставить этих людей на путь истинный я не в силах».

Она снова опустила голову. Прохлада, которую принес с собой долгожданный вечер, прояснила мысли.

— А ты талантливая баба.

Вейл открыла глаза и обернулась на голос. Это оказалась Диксон.

— Талантливая?

— Ага. У тебя талант раздражать людей. Я думала, я одна такая.

— Нет-нет, я тоже не стала зарывать свой талант в землю. — Вейл расплылась в улыбке, но быстро собралась. — Я же не специально их раздражаю, я просто выдвигаю определенные требования. И говорю то, что думаю. Не знаю уж, хорошо это или плохо, но такой я человек. — Она сделала глубокий вдох и огляделась по сторонам. — Я не хочу никого раздражать, но у меня с этим проблемы, я знаю. Талант мой заключается в другом: это вроде как шестое чувство. Не знаю, как описать точнее. Я просто понимаю этих убийц. По учебникам, как пытается Фуллер, такому не научишься. Я все видела своими глазами, я, так сказать, воевала в окопах.