Читаем без скачивания Восьмой круг ада - Кшиштоф Борунь

- Так же, как ты видишь меня, а я тебя, когда мы разговариваем по визофону.

- Я не об этом. Сейчас он нас видит?

- Нет. Но мы легко можем с ним связаться. Или же с кем-нибудь другим, добавила она, заметив отрицательное движение Модеста. - Например, с Гардой. Сейчас он, наверно, еще в Институте.

- Нет. Не надо! - в глазах Мюнха появилось беспокойство.

- Как хочешь. Может, ты устал? Тогда измени форму кресла. Достаточно нажать кнопку с левой стороны. Как у тебя в комнате.

- Нет. Мне не хочется спать.

- Дать тебе еще таблетку бодрящего?

- Нет. Не хочу, - ответил он, брезгливо поморщившись.

Кама с беспокойством смотрела на него. После возвращения из Рима он стал очень нервным и даже агрессивным.

- Скажи, - спросил он снова, - они могут нас видеть? Наблюдать за нами? Слышать, когда мы этого не знаем?

- Кто?

- Ну, те... управляющие полетом. По визофону...

- Нет. Правда, они могут с нами связаться, но мы тут же узнаем об этом. Впрочем, если ты так уж хочешь, можно перейти на условную связь. Достаточно нажать вот здесь, - она показала на один из клавишей. - Тогда связь будет производиться только с нашего согласия.

Мюнх поднялся с кресла и как-то неуверенно подошел к Каме.

- Так сделай это!

- Если ты так хочешь...

Она нажала кнопку.

Он долго смотрел на щит, потом вдруг повернулся и подошел к столику, около которого стояла его дорожная сумка. Поставил сумку на столик. Открыл и машинально закрыл. Некоторое время задумчиво играл длинным ремешком.

Потом, словно забыв, зачем поставил сумку на стол, подошел к ближайшей полке с книгами. Потянулся за одной, открыл ее, перелистал, захлопнул и поставил на место. Взял другую.

- Что ты ищешь?

Он не ответил. Отложил книгу на полку и подошел к бару. Коснулся рукой механического подноса со столовым сервизом. Взял вилку, отложил, потом нож...

- Может, ты что-нибудь съешь? Или выпьешь?

Он быстро отдернул руку, так что нож упал с подноса на пол.

- Самообслуживание в баре очень несложно. Достаточно сказать: "Блокада, прошу...", и сообщить номер блюда по меню. Автомат действует по сигналу голоса. Как некоторые автоматы на улицах. Например, я хочу мандаринового сока, - она взяла карточку и прочла: - "Мандариновый сок - 23". Значит, надо сказать: "Блокада, прошу 23".

В подносе с глухим шипением открылся клапан. На небольшой, напоминающей мольберт тарелочке стоял стакан с пенящейся жидкостью.

- Хочешь? - спросила Кама.

Он отрицательно покачал головой, но потянулся к подносу и взял тарелочку. С интересом рассматривал предмет, казалось, взвешивал в руке.

- Что тебя так заинтересовало? Обычная тарелка. С отверстием, чтобы удобнее нести, - объяснила она, но он ее не слышал. Он смотрел уже не на тарелку, а куда-то поверх головы Камы на противоположную стену, за которой виднелись темно-голубые бескрайние волны моря.

- Черное море! Я специально выбрала окольный путь...

Она подошла к окну и посмотрела вниз.

Тонкой белой линией горел на воде след водолета, мчащегося как лыжник по насту. Вдалеке две... три-четыре точки. Они кажутся неподвижными. Видимо, группа водно-воздушных яхт, стремительно скользящих над волнами.

Кама задумалась. Наверно, надо бы и Модеста взять на такую прогулку. Пусть видит, пусть наслаждается всем.

Она услышала за собой шум. Мюнх приближался к ней. Ее охватило какое-то непонятное беспокойство. Беспокойство усилилось. Она чувствовала, что должна повернуться... Сейчас же. Немедленно!

Но прежде чем она успела это сделать, над ее головой раздался свист, закончившийся оглушительным грохотом, словно обрушился потолок.

Перед глазами замелькали круги. Она почувствовала, что падает на пол, но не могла ничего поделать. Словно в каком-то кошмарном сне, она на мгновение увидела перед собой перекошенное лицо Модеста, потом его плечи.

Словно сквозь туман, она наблюдала, как Модест бежит к стойке. Хватает на бегу сумку, стоящую на столике, рвет ремешок...

Она прикрыла глаза. Пыталась понять очередность событий. Но мысли беспомощно рвались... Она провела по лицу рукой и, опираясь на другую, попробовала сесть. Еще одно усилие... Еще немного...

Вдруг какая-то тяжесть навалилась на нее. Она чувствовала, что ее хватают... тяжесть прижимает ее к полу... Что происходит?.. Она с трудом соображала: она в кабине самолета, летит с Модестом в Калькутту... Что он с ней делает? Зачем срывает телефонный браслет, выкручивает руки? Связывает ее?

Она пыталась вырваться, высвободить руки... Но сопротивление было уже бесполезно.

Модест схватил ее за плечи, поднял и бросил в кресло. Потом подошел к бару и принес стакан мандаринового сока.

Она почувствовала на губах прикосновение холодного стекла. Выпила несколько глотков освежающего напитка, и мозг начал работать живее.

Она уже почти полностью пришла в чувство, только очень ослабла, а утомительный шум в голове перешел в боль.

Мюнх стоял напротив и молча смотрел.

- Зачем? - с трудом спросила она.

Он проглотил комок, словно хотел что-то сказать. Однако промолчал, упорно глядя ей в лицо.

- Зачем ты это сделал?

- Ты знаешь...

- Ничего я не знаю. Не знаю.

Головная боль усиливалась.

- Мне плохо... Прошу тебя, развяжи мне руки...

- Нет!

- Но... Мне же... Это бессмысленно. Что ты делаешь?!

Он опять поднес к ее губам стакан с соком.

Она отрицательно покачала головой.

- Вот здесь, - она показала глазами. - В кармане на груди. Микроаптечка. Плоская коробочка. Дай мне таблетку. Голубую.

Он поспешно, а одновременно как бы со страхом, сунул руку к ней в кармашек и достал коробочку.

Он выполнил приказ, и в отверстии показалась голубая таблетка.

- Ну, дай мне! А потом сока.

Он стоял в нерешительности, глядя на таблетку.

- Прошу тебя, Мод!

Он подозрительно взглянул на нее и вдруг резким движением бросил микроаптечку на ковер.

- Что ты делаешь?! - испуганно воскликнула Кама.

Но он принялся изо всех сил топтать коробочку ботинками.

Разноцветные таблетки рассыпались по полу среди осколков сломанного телефонного браслета.

Только теперь она полностью поняла опасность. Усилием воли она пыталась побороть растущее беспокойство и заставить мозг работать как можно четче.

- Модест! - воскликнула она, стараясь придать голосу по возможности решительный, а одновременно спокойный тон.

Он застыл на месте.

- Модест! - повторила она. - Развяжи мне руки!

Он сделал движение в ее сторону, словно собирался исполнить приказ, но остановился на полушаге.

- Нет! Если сумеешь, освободись сама! Сумеешь?

Она молчала, инстинктивно чувствуя, что от ответа зависит многое. Но солгать она не могла.