Читаем без скачивания Леди маскарада - Джиллиан Хантер

— Знаешь, ты слишком долго отсутствовал, я как-то отвыкла от твоего переменчивого характера.

— Что за идиот, — пробормотал он себе под нос.

— Кто, извини?

— Я, конечно. Кто же еще?

Себастьян решительно шагнул к Элинор, а потом сделал к ней еще один шаг, словно ставя точку в их разговоре. Она склонила голову — то ли она сдалась, то ли происходящее ее забавляло, то ли, то и другое вместе. Но Себастьян ясно видел желание у нее в глазах. Он расстегнул пуговицы на ее платье. Элинор искала его глаза жадным взглядом, видя, что он испытывает сильное влечение. Изумрудное ожерелье расстегнулось и упало в ее декольте.

Элинор ахнула.

— Позволь, я достану, — поспешил предложить свою помощь Себастьян.

— Я и сама могу это сделать.

— Позволь все-таки мне. Я соскучился по этим маленьким радостям, которые успел позабыть.

— Большими радостями ты тоже пренебрег, — пробормотала Элинор.

— Я это понимаю, — сказал Себастьян, лаская ее взглядом. — Больше я ничего не собираюсь пропускать.

Элинор хотела что-то сказать, но раздумала, и Себастьян расценил это как хороший знак, говорящий о ее согласии. Глядя на жену как завороженный, он ласкал ее нежную шею, а затем его рука проскользнула в вырез платья. Элинор вздохнула. А может быть, это был тихий стон — Себастьян точно не разобрал. Кровь стучала у него в висках, и было трудно четко соображать.

— Ну вот, — пробормотал Себастьян, когда упавшее украшение было у него в руке. — Если бы ожерелье находилось там немного дольше, металл расплавился бы от тепла твоего тела.

— Ты жульничаешь, — ласково сказала Элинор.

Себастьян наклонил голову и потерся щекой о ее шею и грудь.

— Почему? — прошептал он улыбаясь.

— Просто пользуешься ситуацией.

Он поцеловал ее шею в том месте, где билась жилка.

— Какой же?

— Тем, что я заброшенная жена, падкая на грех.

Он ненадолго остановился.

— Все мы такие. Но больше ты никогда не будешь заброшенной, это я обещаю.

«Падкая на грех». Как ему следует понимать ее слова? Означают ли они, что его жена с кем-то спала без него, или нет?

Себастьян зажал ожерелье в кулаке и взял Элинор за руку.

— Нам нужно немедленно заняться этой проблемой.

— Как это любезно с твоей стороны, — тихо проговорила она, стараясь унять волнение.

— Нам с тобой нужно многое наверстать.

— Не вижу смысла спорить.

Себастьян пожирал ее глазами.

— Вчера ночью ты была очень мила со мной.

Элинор озабоченно потрогала прическу.

— Я убила уйму времени, чтобы уложить волосы как надо.

— Никто ничего не заметит.

— Там будут мои друзья, которые очень наблюдательны. Некоторые из них не верят даже, что у меня и в самом деле есть муж.

Себастьян сделал вид, что понимает озабоченность супруги, сочувственно кивая, когда та жаловалась на то, сколько времени ей понадобится, чтобы снова привести себя в порядок. А сам в это время мечтал о том, как это будет красиво, когда ее тщательно уложенные волосы упадут волнами на ее обнаженные плечи…

Себастьян задыхался от желания. Элинор нужна ему — податливая и доверчивая, как прежде.

Он должен не просто заново отвоевать себе место в ее жизни, но и убедить жену, что намерен свято чтить клятвы, которые давал у алтаря.

Он всегда любил Элинор.

Но не всегда вел себя так, как те люди, которые любят.

И, как мужчина, Себастьян знал, что капитуляция в постели не всегда означала горячее одобрение и осознанный выбор. Все можно объяснить томлением плоти.

Он понимал, какая трудная задача перед ним стоит.

— Мы не едем в оперу, — твердо заявил Себастьян.

А потом схватил жену на руки и отнес в постель.

Элинор перекатилась на другой конец кровати, теперь ему трудно было до нее достать.

— Нет, едем. Я этого хочу, — сказала она с очаровательной улыбкой, надеясь его уговорить. Что только еще сильнее укрепило его решение внести поправки в план развлечений на сегодняшний вечер.

— Я не могу ехать в оперу в таком состоянии.

Элинор посмотрела на его брюки.

— О Господи, Себастьян, твои мужские части тела буквально рвутся наружу!

Он рассмеялся:

— Я больше не собираюсь изображать какого-то незнакомца для тебя. Хочу снова быть твоим мужем. Ведь это так естественно.

— Может быть, мне хочется выехать в свет, чтобы тобой похвастаться, — прошептала Элинор. — Ты этого не допускаешь?

— А я намерен остаться сегодня дома, чтобы ты принадлежала только мне. — Себастьян наклонился и поцеловал ее. — Я хочу тебя.

А то, что хотел Боскасл, он всегда получал. Много лет назад на балу Элинор случайно слышала, как одна дама предостерегала свою подругу. Та, конечно, не послушала свою советчицу. Как и Элинор, к сожалению.

Но теперь она и сама — леди Боскасл. И ей не терпится поскорее раздеть мужа и сделать его беззащитным перед ней и послушным ее воле. Он это заслужил. И она тоже. А о своих условиях она заявит немного позже. Сейчас она не меньше супруга нуждалась в ласках и жарких поцелуях.

— Ах, Себастьян, тебе трудно отказать, — вздохнула она и добавила: — Хотя, по правде говоря, ты…

— Продолжай, — с улыбкой попросил он.

Элинор подумала, что Себастьян для нее воплощал все — желания души и тела.

— Ты супруг, слишком надолго отдалившийся от семьи. Согласен с такой формулировкой?

— Ты доверяешь мне? — спросил он, целуя Элинор в шею.

— Не совсем.

— Ты хочешь меня?

— К сожалению, да. Не буду лукавить.

Себастьян тихо застонал и продолжил одной рукой раздевать ее, другой расстегивать свою одежду. Он и сам не заметил, как через пару мгновений они оба очутились на полу, но так как Элинор не возражала против этого, ему было все равно, как это произошло.

Более того, его жена с жаром подхватила его порыв, страстно желала его, вся как бы воспламенилась. Себастьян узнавал Элинор — и в то же время не узнавал. Как она его назвала только что? Супруг, отдалившийся от семьи? Честно говоря, ему это не пришлось по вкусу.

Себастьян наклонился над ней и стал целовать ее грудь. Он так часто и тяжело дышал, что ему казалось, что он вот-вот лишится чувств.

— Ну что, это лучше, чем опера? — с насмешливой улыбкой прошептал муж, а затем вошел в ее влажную плоть, ощущая, как она с готовностью принимает его.

Элинор застонала, а ее замысловато уложенная прическа развалилась, пряди волос рассыпались по подушке.

— О чудеса! — стонал Себастьян. — Как хорошо! Прекрасно! Ты хочешь еще сильнее?

— Думаешь, такое возможно? — в полузабытьи пробормотала она.