Читаем без скачивания Еврейская сага - Пётр Азарэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она протянула ему фужер, наполненный красным вином.
— За что пьём? — игриво произнесла она.
— За тебя.
— И за тебя и твои успехи. Ты же умненький мальчик.
— Я уже не мальчик, Катюша. Вчера мне ударило в голову, что могу тебя потерять. Пока не пойму, что со мной произошло.
— А не влюбился ли ты?
— Наверно. Никогда со мной такого не случалось.
Они выпили и принялись безудержно целоваться. Потом он подхватил её на руки и понёс в другую комнату, оказавшуюся спальней. Они рухнули на постель, и он стал лихорадочно срывать с неё одежду.
— Успокойся, милый. Вижу, что это у тебя в первый раз. Не торопись и разденься сам.
Он обнажённый лёг возле неё, она приподнялась на боку и, оказавшись сверху, навалилась на него.
Они лежали на спине, отдыхая после порыва безудержной страсти. Покоя и сладостное томление охватили всё его существо. Ромка был счастлив, тело и душа ликовали от незнакомых прежде ощущений.
— Ты любишь меня? — спросил он.
— Ты мне очень нравишься, ты милый и добрый, и сексуальный. Я от тебя такого не ожидала.
— А зачем тебе еврей? Нашла бы русского мужика покруче меня.
— Я ищу человека, который смог бы вывезти меня отсюда. И нашла тебя. Ты не доволен?
— Конечно, я рад, хотя я пока не думал об эмиграции. Да и границы-то сейчас закрыты. Кроме того, мне всегда казалось, что любовь лишена всякой корысти и не связана с какими-либо ожиданиями.
— Ты ещё не понял, Ромочка, что любовь просто так скоро кончается. Мужчину и женщину обязательно должно связывать что-то ещё.
— Наверное, это правильно. Ты умнее меня, Катюша.
Он повернулся к ней и, вновь почувствовав в себе острое желание, вошёл в неё.
10
Павелецкий вокзал пах машинным маслом и специфическим ароматом железной дороги, знакомым всем, кто когда-нибудь по ней путешествовал. К зданию вокзала необычной архитектуры с шатровыми покрытиями, построенному в начале века, прилегала огромная привокзальная площадь, на которой смыкалось стягивающее Москву, словно циклопической стальной удавкой, Садовое кольцо.
Ромка с мамой стоял на перроне возле вагона, ожидая отца, который должен был принести билет. Илья и Санька попрощались с ним днём, сделав перерыв в занятиях, и он в который раз подумал, как здорово жить с друзьями в одном доме. Тёплый июльский вечер опустился на город и здесь на путях их освещали бьющие со всех сторон мощные прожектора. Елена Моисеевна в свои сорок два года в бежевом брючном костюме выглядела свежо и молодо, как будто и не было мучительного развода с мужем. Появился Лев Самойлович, и они поднялись в вагон, на ходу показав билет молоденькой проводнице. Ромка поднял чемодан в багажную нишу под крышей, и они присели на матрасы, уже постеленные на нижних полках купе.
— Прибудешь, позвони.
— Хорошо, папа. Я позвоню от дяди.
— Питайся хорошо. На еде не экономь. Будущему экономисту тоже нужно крепкое здоровье, — наставляла сына Елена Моисеевна.
— Я понимаю, мама. Буду ведь ещё и стипендию получать.
— Ну, на ней ты не продержишься. Будем присылать тебе деньги. Ты только поступи и учись. Еврею без профессии в нашей стране преуспеть невозможно.
— Я постараюсь, папа.
По коридору вагона проследовала проводница, предупреждая провожающих об отправлении поезда. Родители попрощались с Ромой и спустились на перрон.
— Вырос наш сын, — сказал Лев Самойлович. — Время быстро летит.
— Он славный мальчик, Лёва.
— Ну как тебе живётся, Лена?
— Я привыкла, всё нормально. Миша — хороший интеллигентный человек.
— Я, наверное, сделал ошибку. Если бы не ребёнок от Веры, вернулся бы к тебе.
— Зачем ворошить прошлое. Разбитый горшок всё равно не склеишь.
Из окна купе Ромка со щемящей грустью наблюдал, как родители стояли на перроне, смотря в след отходящему поезду. Потом он достал из кожаного дипломата сборник шахматных партий, положил её на столик и углубился в чтение. В Кашире в начале двенадцатого, когда он уже лежал на верхней полке убаюканный мерными колебаниями вагона, дверь открылась и в купе ввалилась пара молодых людей. Вначале они сидели в обнимку, потом разделись, легли и занялись сексом, уверенные в том, что юноша, единственный возможный свидетель, уснул и им, молодожёнам, ничто не мешает предаться плотским наслаждениям.
Рано утром поезд прибыл в Воронеж. Ромка, стараясь не шуметь и не разбудить утомлённых любовью людей, достал из багажной ниши чемодан и вышел из купе. На привокзальной площади он сел в такси, постояв полчаса в очереди, и, зачитав водителю адрес из записной книжки, откинулся на спинку заднего сиденья «Волги». Начиналась новая пора жизни.
11
Санька сдал экзамены в университет и с беспокойством ожидал решение приёмной комиссии. В день, когда в вестибюле механико-математического факультета вывесили списки, он с трудом пробился через толпу абитуриентов к доске объявлений. Прочитав в столбце принятых «Абрамов Александр Наумович» он сразу не поверил и просмотрел список ещё раз. Ошибки быть не могло. Его приняли, несмотря на то, что фамилия и отчество не вызывали ни малейшего сомнения в его национальной принадлежности. Счастливый он вышел из здания, чтобы позвонить отцу и матери на работу. К телефонным будкам стояли очереди: юноши и девушки спешили передать своим близким радостную весть. Санька не захотел долго ждать и направился к станции метро «Университет». В вестибюле он быстро нашёл свободный аппарат.
— Папа, я зачислен.
— Я знаю, маме подруга уже позвонила, — спокойно ответил Наум Маркович. — Прекрасно, сегодня вечером выпьем за твои успехи. Не задерживайся.
Послышались частые гудки и Санька, повесив трубку, набрал номер Наташи.
— Саша, это ты? — спросила она.
— Да. Наташенька, меня приняли! — воскликнул он.
— Поздравляю, милый. Ты станешь великим математиком, а я буду тебя лечить. Если не такие таланты принимать, то кого же ещё?
— Ну, знаешь, есть одно важное обстоятельство.
— Извини, дорогой, там есть и умные люди.
— Наташа, мы сегодня увидимся?
— У меня завтра последний экзамен. Буду готовиться.
— Тогда пока. Я уверен, ты его сдашь и поступишь. Медицина — это твоё поприще. Ты же умница.
Наташа положила трубку и подошла к открытому окну. Тёплый ветерок потеребил пряди волос и снизу послышался гул проезжающих по улице машин. На время экзаменов к ней перебралась бабушка, которая умело вела хозяйство, готовила и кормила любимую внучку. Родители завтра вечером должны были вернуться из санатория, и с приближением этого часа росло беспокойство, вызванное тем, что задерживалась менструация, которая должна была пройти ещё неделю назад. Она решила пока о своём опасении никому не рассказывать, а посоветоваться с подругой
