Читаем без скачивания Измена (СИ) - Макарова Анна

— Продано! Дамы и господа, с особым удовольствием представляю следующий лот номер «сто сорок», — начинает представлять очередной товар мистер Холд. — У пожилой итальянки, по нашим находкам, на кухне всю жизнь висела картина. С ее позволения мы расскажем. Этим летом синьора Моретти решила продать старые вещи и случайно обнаружила, что ее картина является подлинником авторства флорентийского художника Джотто. Мы открываем торги с одного миллиона евро.

— Миллион сто тысяч, — кто-то буквально выкрикивает из зала.

Обернувшись, я увидел, что это тот самый нетрезвый господин. Ну… сейчас начнется, чувствую я…

— Миллион сто тысяч. Мужчина с третьего ряда. Раз, — продолжает Холд.

— Миллион двести тысяч, — громко произносит женский голос.

— Миллион триста тысяч, — перебивает даму в шляпке наш небезызвестный гость, недобро поглядывая на женщину.

— Миллион четыреста тысяч, — дама оборачивается, продолжая торговаться с хитрой ухмылкой на лице.

— Миллион пятьсот, — раздался голос в заднем ряду.

— Боже! Холд, похоже, совсем растерялся, — шепчу на ухо Джозефин.

— Зато Элизабет смотри как счастлива, — весело шепчет моя «подружка».

— Миллион шестьсот тысяч, — взревел мужчина.

— Миллион семьсот тысяч, — не отступает дама.

— Миллион восемьсот тысяч. Нет! Миллион девятьсот тысяч, — брызжет слюной на соседа этот торгаш.

— Два миллиона евро. — Вот это бой!

— Два миллиона евро. Женщина в первом ряду. Раз! — комментирует ставку Холд. — Два миллиона евро. Два! — специально тянет время, ожидая повышение в цене.

— Два миллиона сто тысяч. В придачу отдам свою женушку. Вообще не жалко! — подскакивает с места возмущенный гость, за что получает в пах, видимо, от своей супруги.

— Два миллиона триста, — женщина тоже встает с места. Такое ощущение, что мы здесь явно лишние.

— Два с половиной, нищенка! — еще немного, и он топнет ногой от возмущения.

— Три миллиона, жмот! — кричит на него раскрасневшаяся от злобы дамочка.

— Так, уважаемые, успокойтесь и присядьте на свои места! — вмешивается в скандал миссис Баклэнд. — Ставка увеличена до трех миллионов евро. Кто предложит больше? Последнее предложение. Три миллиона. Раз. Три миллиона. Два, — мужчина, похоже, недооценил наличие денежных средств у дамы. Вот-вот и его разорвет на части. — Три миллиона евро. Три. Продано! Поздравляю, мэм!

— Смотри, как он нервно пыхтит, лишь бы чего не удумал, — моя блондинка кивает в сторону мужчины, которому однозначно стало плохо.

— Джозефин… — утыкаюсь носом в висок девушки.

— Что? — беру ее ладошку в свои руки и произношу.

— Я знаю, что у тебя сегодня день Рождения. Увидел дату в паспорте. Поздравляю! Жаль, что аукцион выпал на эту дату, — крепче сжимаю ее миниатюрную ручку.

— Спасибо, Хьюго, — улыбается в ответ, демонстрируя свои белоснежные зубы. — Но… не стоит жалеть, правда. Я обычно редко праздную этот день. Не очень люблю.

— А я свое двадцатилетие в прошлом году практически не помню. Я тогда прилично надрался в клубе, — воспоминания о том дне аннулированы в моей памяти полностью.

— Чудик, — усмехается. — Свое двадцатилетие я отметила в больничной палате, — заметив мой удивленный взгляд, продолжает рассказ. — Моя бабушка сильно болела тогда. В течение нескольких лет она пролежала в палате интенсивной терапии. Я не могла в тот момент, когда бабушке было плохо, развлекаться, — как можно тише говорит Джозефин.

— Тебе в Нью-Йорке было хорошо? — не знаю зачем я это спросил.

— Да! Конечно. Я очень люблю этот город. Там я родилась и выросла. Нью-Йорк как-никак сердце Америки, но сейчас я бы предпочла жить где-нибудь в Техасе. В тихом и уютном месте с собственной конюшней. Возможно… — уходит в свои размышления и добавляет. — Это, пожалуй, моя мечта.

— А что твой муж? Он что… не в состоянии реализовать ее для тебя?

— В состоянии. Не в этом дело. Все намного сложнее, чем ты думаешь… — удивленно смотря мне глаза, отвечает моя блондинка. — Это вообще, кстати говоря, не твое дело, — посмеиваясь, она отворачивается, в попытке снова вникнуть в суть происходящего на аукционе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Твой сын — копия тебя. — Удивительно, но мальчишка, и правда, оказался мини-версией Джозефин. Такой забавный, учитывая, как я «люблю» детей в принципе. — Я все-таки скажу, а ты, будь добра, послушай. Та девушка, которая подошла ко мне в парке… Она просто моя знакомая.

— Ты знаешь, а я так сразу и поняла. Очевидно, что ты всех своих знакомых предпочитаешь целовать в губы, а они, в свою очередь, называют тебя «любимый».

— Вообще-то, она сама меня поцеловала, — возмущенно произношу, на что Джозефин лишь усмехается.

Только хотел выдать шутку о ее беспричинной ревности, будучи замужней женщиной, как вдруг нас отвлекает грохот и треск разбивающегося стекла.

— Я готов был отдать двадцать тысяч евро, что вы наделали, тупица? — все та же дама в шляпке берет свою сумочку и со всей дури бьет по голове мужчину… Нет! Господи! Остановите мой смех! Именно того самого неадекватного типа. Он пытается увернуться, но следом за вазой летят и рукописи.

— О нет! — Джозефин закрывает лицо руками, пребывая в явном ужасе, а миссис Баклэнд спокойно вызывает охрану. Те, в свою очередь, пытаются разнять «борцов», оттаскивая хрупкую женщину от мужчины.

— Она явно не рассчитала свои силы, — сквозь смех комментирую «матч» в прямом эфире. — У него, похоже, под глазом намечается фингал. — Джозефин все также продолжает хватать ртом воздух, цепляясь руками за голову, а гости, на мое удивление, только оживились происходящим действом.

— Я покупаю осколки от разбитой вазы за пятьдесят тысяч долларов! — радостно произносит пожилая дама, сидящая спереди, обмахивая себя веером конца девятнадцатого столетия.

— Что? — тихо произносит мистер Холд, переключившись снова на торги.

— Продано! — поднимает руку Элизабет, которую, похоже, совсем не волнует, зачем даме разбитые осколки, учитывая, что за них она получит вдобавок штрафные от «борцов».

— Знаете, господа, разбавим наш аукцион невероятной историей о лоте, проданном несколько лет тому назад. Эту забавную историю мне поведал один давнишний приятель из Чехии, — Холд явно пытается разрядить накаленную до предела обстановку. — Как-то раз после очередного аукциона новый владелец приобретенного сейфа пригласил слесаря, чтобы вскрыть собственную покупку. Когда же дверца распахнулась, оба были поражены. Внутри оказались деньги на сумму пятнадцать миллионов долларов, аккуратно упакованные в синюю спортивную сумку. И что же вы думаете? Он, как законопослушный гражданин и счастливчик, сорвавший куш, сообщил о находке в специальную службу и начал держать кулаки за то, чтобы за деньгами никто не пришел. — М-да, у мужика явное биполярное расстройство. — К сожалению, не успел новоиспеченный миллионер опомниться, как к делу незамедлительно подключился адвокат бывшего владельца сейфа, который от имени своего клиента предложил вернуть деньги настоящему хозяину за вознаграждение. Если не ошибаюсь, где-то за пятьсот тысяч долларов.

— Как глупо, — взяв вновь себя в руки, миссис Баклэнд улыбнулась Холду и его рассказанной истории.

— Глупо, конечно! Как положено истинному любителю аукционов, новый хозяин свалившегося куша поторговался и в итоге вернул стальной ящик с его содержимым бывшему хозяину за полтора миллиона долларов.

— Он что, идиот? — не слыша дальнейшего разговора, задаю вопрос Джозефин.

— Я подумала о том же самом, — смеется в ответ.

Спустя примерно часа два торгов, мистер Холд дошел и до моего литературного издания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Итак, дамы и господа, вашему внимаю представляю лот «двести восемь» — подлинное издание французского писателя Эжена Сю. Литературная слава писателя основана на уникальных социально-авантюрных романах, написанных в сороковых годах. Лозанна: Союзное издательское общество конца девятнадцатого столетия. Заявленная стоимость — десять тысяч евро за раритетную рукопись.