Читаем без скачивания Колючий крыжовник (СИ) - Гринвэлл Ольга

— М-да, неплохо бы получше настроить.

Костя подошёл и встал рядом.

— У меня сестра играла, когда я был маленький, — сказал он. — Как начнёт свои гаммы тарабанить с утра пораньше — хоть вешайся!

— А меня просто посадили родители и сказали — играй. Я был послушным.

— Ты и сейчас такой же, Майк. Хоть и вырос в здоровяка. Жениться не хочешь, а готов себе навесить ярмо на шею только потому, что уже за все заплачено. А то, что потом ты будешь за эту ошибку платить всю жизнь, это тебя не смущает? Я вижу, как вы с Полиной смотрите друг на друга — что мешает тебе? Только то, что она здесь, а ты там? Переезжай жить сюда или забери её к себе.

Майкл склонил голову. Пальцы его прошлись по клавишам, извлекая нежную мелодию.

— Это все гораздо сложнее. Здесь завязано слишком много — карьера, репутация, родственные связи. Наверное, надо просто иногда жертвовать своим счастьем.

— Ха, да ты просто боишься! Тебе надо ещё подрасти и научиться брать от жизни то, что тебе хочется.

— Я думал, что раньше так и было.

— Индюк тоже думал, да в суп попал.

— Интюк?

— Да, — серьезно кивнул Костя. — В суп.

Полина вошла в ординаторскую, втянула носом аромат цветов.

— Ой, красота-то какая! Обожаю мимозу! — она улыбнулась. — С праздником вас, девочки!

Алина Михайловна улыбнулась. Ольга и Галочка посмотрели на торт, коробку с которым сжимала в руках Полина.

— А я со сладеньким.

Поставила круглую упаковку на стол.

— А где наши мальчишки?

— Мальчишки дали нам сегодня отдохнуть и теперь делают обход, а… Ой, девчонки, не поверите, — Галочка громко захохотала. — Арсений Семёнович мыл пол в коридоре за Зинаиду Ивановну.

— Твой мальчишка тоже тебя ждал! — сказала Оля, хитро улыбаясь.

— Мой мальчишка? — что-то вдруг сжалось в районе живота. Щеки Полины порозовели от смущения.

— Только и спрашивал о тебе. Пришёл с огромным букетом цветов.

Полина в недоумении уставилась на Ольгу.

— Он сейчас на операции, — продолжала та.

«О господи, это, наверное, про Дениса!»

Полина сняла пальто, надела свой белый накрахмаленный халат и посмотрелась в зеркало. Глаза лихорадочно блестят, а значит, надо угомониться. Не надо слишком зацикливаться на Кроке. За последнюю неделю она только о нем и думала, и даже во сне он не давал ей покоя.

Девушка вздохнула и, пробормотав что-то про обход своих пациентов, быстро юркнула за дверь.

Сердце учащенно билось, и Полине даже пришлось остановиться передохнуть. «Нет, нельзя позволить мужчине так влиять на мои эмоции!» — сказала она себе.

Уже через минуту девушка входила в палату Майкла Эверса. По-видимому, он не ожидал увидеть её, так как буквально застыл с удивленно поднятыми бровями.

— Полин…

Майкл вскочил с койки, и уже через миг его руки оказались у неё на спине. Он прижал её к себе, шепча что-то ей в макушку.

— Крок, что ты делаешь?

— Я так скучал по тебе. Скажи, что ты тоже думала обо мне!

Полина высвободилась из его объятий, поправила халат. Сердито посмотрела на мужчину.

— Я думала, мы договорились с тобой.

— Это ты договорилась, а я нет. Меня выписывают через неделю…

Девушка кивнула.

— Я вернусь, как только закончу свои дела.

Полина усмехнулась.

— Крок, я не хочу слышать ни про какие «вернусь». Ты прекрасно знаешь, и я знаю тоже, что ты не вернёшься. То, что тебя тянет ко мне — такое случается часто. Пациенты имеют склонность влюбляться в своих врачей. То, что меня немного тянет к тебе — это всплеск гормонов. Вся эта блажь скоро пройдёт. Ровно через неделю.

Майкл открыл ящик своей прикроватной тумбочки и что-то достал оттуда.

— Сегодня особый день, Полин! Я хочу подарить тебе небольшой сувенир на память, — с этими словами он протянул девушке небольшой предмет, завёрнутый в вырванный из тетради лист. Смущённо поглядел на девушку.

— Извини, я не смог купить открытку. Я написал для тебя слова из той композиции. Помнишь, я играл на пианино?

Она кивнула, взяла в руки свёрток.

— Осторожно, там внутри талисман для тебя, доктор!

Полина развернула бумагу, и её глаза расширились от удивления.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ох, Крок… Ты все-таки сделал по-своему.

Она положила патрон от Калашникова на ладонь. Покачала головой.

— Это ты так придумал распилить его пополам?

Майкл улыбался, глядя на девушку.

— Я обязательно буду его носить! Это очень дорогой подарок.

Полина расправила помятую бумагу.

«Поцелуй дождь, когда я нужен тебе, и меня долго нет.

Когда твои губы одиноки и изголодались по мне, то поцелуй дождь и дождись рассвета. Помни, что мы ходим под одним небом, и мои ночи такие же грустные, как твои. Если ты не можешь дождаться рассвета, то поцелуй дождь».

Прочитав, девушка подняла на мужчину вопросительный взгляд.

— Там и вправду такие слова? — её голос дрожал.

— Полин, — Майкл подошёл к ней, взял за руки. — Это не просто слова. Они для тебя и для меня. Где бы ты ни была, помни, что мы все равно ходим по одной земле, дышим одним воздухом.

— Спасибо. Я буду хранить твой подарок, Майкл!

Она быстро подошла к нему, встала на цыпочки и, прикоснувшись губами к его щеке, вышла из палаты.

17

Полина услышала голос отца, как только вошла в подъезд. Для неё это было сюрпризом. Мало того, что он почти никогда не приезжал к дочери домой, а тут ещё без предупреждения. Девушка поднялась по лестнице на свой этаж. Отец был не один. Рядом с ним топталась почему-то сердитая Алина Михайловна.

— Папа? Ты что здесь делаешь?

— Открывай дверь и там, дома, поговорим!

Полина, пожав плечами, достала ключ и отворила дверь.

— Заходите, гости дорогие! — она по-шутовски поклонилась, пропуская отца и его подругу вперёд. — Предупреждаю, что у меня дома бардак и есть тоже особо нечего. Могу предложить только чай!

Они прошли на кухню.

— Чего надо-то, пап? Что ты такой весь взъерошенный?

— Вот, дочка, до меня продолжают доходить слухи о твоих шашнях с иностранцем. Ты хоть понимаешь, что ты российская военнослужащая?

Полина поморщилась.

— Пап, я-то это понимаю. А вот ты? Ты понимаешь, что я взрослая женщина и поступаю так, как считаю нужным?

Алексей Петрович медленно опустился на табуретку. На его лице было написано отчаяние.

— Значит, это все правда? Правда… Алина, а ты ещё оправдывала её…

— Пап, да что правда-то? Алина Михайловна, что здесь происходит?

— Полечка, — у женщины на глазах заблестели слезы. — Просто твой папа — самодур.

Девушка пожала плечами.

— Я, кажется, уже поняла, но мне все равно ничего не ясно.

— Он заехал в госпиталь, а там его подловил наш Денис. И такого про тебя наговорил…

— Пап, это правда? — Полина укоризненно посмотрела в лицо своему отцу. — Что он вообще про меня знает?

— Денис — приличный молодой человек, влюблён в тебя и хочет за тобой ухаживать. А ты, что ты сделала с цветами, которые он тебе подарил на восьмое марта?

— Ой, и правда. Что же случилось с его цветами? — Полина упёрла руки в бока. — Я случайно их забыла на лавочке в коридоре, потому что в этот момент одному из моих пациентов потребовалась помощь.

То, что этим пациентом был Майкл Эверс, отцу можно было не говорить.

— Полина, мне кажется, что тебе пора перестать уделять своим пациентам мужского пола так много внимания!

— О Господи! Но это же военный госпиталь, и у нас практически одни мужчины.

Ну почему отец так активно желает участвовать в личной жизни своей дочери? Полине вдруг нестерпимо захотелось пойти ему наперекор. В конце концов, между ней и Майклом существует явное притяжение. Совсем скоро, уже через каких-то четыре дня, он покинет госпиталь и уедет насовсем. Мужчина продолжал твердить девушке, что вернётся за ней, но Полина не была настолько наивной, чтобы верить в это. А верить очень хотелось!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})