Читаем без скачивания Секс с чужаками - Эллен Датлоу

Он пораньше разделался с работой и улегся в постель около семи. Подушки менять он не побеспокоился: специи продолжали стимулировать его воображение и обострять чувства — если на то пошло, действие их было скорее возбуждающим, нежели успокаивающим — но Сен-Жак знал, что слишком устал, чтобы они не дали ему заснуть.

Как только закончилось отвесное падение сквозь собственный затылок, Сен-Жак сразу посмотрел на часы — 7:15. Если он вернется к началу урока французского первого года обучения, то у него останется примерно пять часов пятнадцать минут прежде чем течение сна приведет его обратно к тому моменту, когда он заснул, и что случится потом, Сен-Жак не имел ни малейшего представления.

Он позволил обратному течению времени подхватить себя и увлечь. С каждым вычтенным из дня часом усталость все уменьшалась. По пути обратно в школу Сен-Жак сообразил, что не сможет вернуться ко времени, когда чувствовал себя еще свежим, если возьмет управление сном на себя в два ноль-ноль, а также, что в течение всего сна он остается в полном сознании, не подчиняясь сну, несмотря на то, что погружен в коллективное подсознание и участвует в общих сновидениях. Что, если это ослабление сознательного контроля необходимо, чтобы сохранить здравый рассудок?

Но возможно также, что для этого необходим лишь контакт, слияние исполняющихся желаний, утрата же контроля — лишь путь, ведущий к цели. Сен-Жак попытался вспомнить, что Юнг — который, в конце концов, был ведь открывателем коллективного подсознания — говорил о снах. Все, что ему удалось вспомнить, это вычитанный где-то анекдот.

Фрейд и Юнг оказались на одной конференции психиатров, где Фрейд читал лекцию о фаллических символах. Он заявлял, что во сне ничто не является тем, чем кажется, что любой образ содержит в себе тайный, скрытый смысл. Он утверждал, что увиденные во сне предметы — такие, как поезда, въезжающие в тоннель, карандаши, мечи, зонтики, да все, что угодно — лишены какого-либо смысла или значения сами по себе, но должны лишь маскировать и вместе с тем выставлять напоказ то, что под их видом в действительности скрывается, а именно фаллос.

Однако когда подошло время задавать докладчику вопросы, Юнг спросил, каков скрытый смысл самого фаллоса, когда фаллос появляется во сне как таковой, и Фрейд не смог ответить.

Что ж, это все очень хорошо и если подсознание Сен-Жака предоставляет ему какую-то информацию, то она должна что-то значить, только вот он не мог понять — что. Если только фаллос не означает на самом деле сам себя, так что искажения оказываются лишь средством привлечь внимание к определенным вещам. Это означало бы, что важен сам факт присутствия их во сне, а не предлоги, к которым они обычно прибегают, дабы оправдать оное.

Глядя, как Вероника воспаряет из бассейна на прыжковую вышку, Сен-Жак обнаружил, что восхищается ее грациозностью и умением управлять телом. Должно быть, команда пловцов еще бодрствовала, поэтому вся сцена оказалась совершенно неизменяемой, но даже на этом расстоянии Вероника показалась Сен-Жаку почти такой же юной и грациозной, какой она видела себя во сне прошлой ночью. Возможно, из-за того, что ей сейчас не приходилось заботиться о впечатлении, производимом на окружающих — но так или иначе, стоя в синем купальнике высоко на вышке, полностью погруженная в свои действия, Вероника парадоксальным образом казалась не такой уж агрессивно здоровой, не настолько мускулистой, какой бывала, когда не занималась спортом.

Сен-Жак продолжал удаляться от бассейна спиной вперед, покуда не потерял его из виду, скрывшись за углом. Оказавшись внутри главного здания, он пропятился мимо преподавательской, направляясь к лестнице, чтобы приступить к последнему уроку. Сен-Жак был удивлен и обрадован, обнаружив, что принятое им во время послеобеденной дремы решение уже оказало некоторый эффект, хотя он не предпринимал никакх сознательных усилий, чтобы изменить методы преподавания. Теперь он явно уделял больше внимания своим ученицам и их потребностям, прикладывал больше стараний донести до них знания и сочувственнее себя вел, если девочки его не понимали. Более того, некоторые из учениц, казалось, почувствовали эти изменения и реагировали положительно.

В перерыве между уроками Сен-Жак метнулся спиной вперед в пустую преподавательскую, выплюнул в розовые чашечки две порции кофе, пронаблюдал, как они втягиваются в рыльце кофеварки, а затем, все так же спиной вперед направился вести урок французского языка в классе первого года обучения, чувствуя себя усталым сильнее прежнего. Он терпел обратный ход урока вплоть до того момента, когда, только что войдя, раскладывал на столе книги, затем подчинил себе ход сна и ощутил, как течение времени вокруг переключилось на нормальное.

Никто из вас не заметит никакой разницы, если я вам не прикажу, мысленно распорядился Сен-Жак. Вы все будете видеть меня, сидящего за письменным столом, произносящего ту же лекцию и задающего те же самые вопросы, которые вы уже помните. Ни в чем не будет ни малейшего отличия от запомнившегося вам варианта. Только, решился он добавить, урок будет куда более интересным, и проснувшись поутру, вы запомните, что это был хороший урок и вам, похоже, на самом деле хочется учиться.

Сен-Жак встал и подошел к двери, остановившись на мгновение, прежде чем выйти, и поглядев на девочек. Все они пристально смотрели на преподавательский стол, более собранные и исполненные внимания, нежели когда-либо на памяти Сен-Жака. Проследив их взгляды, Сен-Жак понял, что видит самого себя сидящим за столом и перебирающим заметки. Продукт коллективного воображения класса.

Сен-Жак, сидящий за столом, поднял взгляд на учениц и оживленно заговорил. То, что он рассказывал, было не только интереснее всего, что говорил сам Сен-Жак во время обратного хода времени, но также умнее и лучше организовано. Он был очарован и едва не поддался искушению остаться послушать, как преподает его улучшенное «я», но в конце концов оторвался от этого зрелища, вернулся в преподавательскую и убедился, что она пуста, как ему и запомнилось. В примыкавшей к преподавательской ванной комнате он превратил себя сначала в себя же, но более молодого, затем принял облик Рассела Томаса, попрактиковался немного в телодвижениях, пока не убедился, что все получается идеально, после чего вернулся наверх.

Никто не заметил, как он вошел. Сен-Жак вновь с большим трудом высвободился из-под власти чар собственного двойника, но в конце концов приблизился к Джун и Терри и попросил их пройти вместе с ним в преподавательскую. Поколебавшись, он пригласил также и Марсию.