Читаем без скачивания Монастырь дьявола - Ирина Лобусова

– А мне приходилось видеть дьявола… – врач уселся на пол и, посмотрев на него, он рассудил, что стоять столбом перед закрытой дверью в принципе глупо, и сел тоже.

– Приходилось? Где?

2009 год, рассказ врача

«Наверное, действительно лучше заговорить об этом, пока мы хоть как-то не откроем эту дверь. Дело в том, что я уже видел такие картины…. Как те картины, что на стенах. Это случилось очень-очень давно, и произошло там, где я родился – в небольшом поселке в Смоленской области, в России. Это был крошечный, Богом забытый поселок посреди густого, темного леса. Зимы в тех краях были суровые, с крепкими морозами и множеством снега, который так уютно поскрипывал под ногами по вечерам, когда на белый покров падал тусклый свет ламп из окошек. Было очень страшно ходить вечером, зимой, в темноте, в густом лесу, примыкающем вплотную к домам. Большинство жителей с наступлением темноты предпочитали запираться у себя. Но ко мне это не относилось. Ко мне и еще нескольким, самым отчаянным мальчишкам. Я был очень любопытным и подвижным ребенком. Мне шел десятый год. Отец мой умер, когда я был совсем маленьким, а мать день и ночь работала, чтобы прокормиться. Днем она работала в поле, а по ночам шила. Поэтому почти все время я был предоставлен самому себе. Наш домик был беднее всех остальных. Покосившиеся стены, прохудившаяся крыша да крыльцо, где провалились ступеньки. Сколько раз я перелетал через это крыльцо на ходу, вываливаясь из дома в поисках новых приключений. Вместе с компанией таких же сорванцов мы облазили все окрестности, и знали все вокруг как своих пять пальцев. В нашем поселке на самой окраине, возле реки, был заброшенный дом.

Окраина села в поселке пользовалась дурной славой. Когда-то там было много домов, но потом жители бросили их, и дома постепенно превратились в руины. Но один дом был более крепкий. И он сохранился в виде, вполне пригодном для жизни. Это был очень добротный, большой дом, который пустовал почти все время. Почему на окраине никто не живет – я не знал. От маленьких детей всегда скрывают страшную правду. Ходили какие-то разговоры о нечистой силе, но что это такое, я не понимал.

Однажды мы узнали, что кто-то купил этот дом, а вскоре в нем появились люди. Они отремонтировали его, добавили несколько пристроек с башенками (так, что строение уже не напоминало жилой дом, а стало похоже на какой-то храм). Новых жильцов почти никто не видел, они редко появлялись на улице, а окна дома почти всегда были закрыты плотными ставнями. Конечно, в поселке очень долго судачили о новых жильцах, но толком так ничего и не было известно. Я был предоставлен сам себе, поэтому мог гулять дольше, чем остальные мальчишки. За тем домом была тайная тропка, по которой мы убегали в лес. Об этой тропке никто не знал, но, когда в доме поселились люди, бегать в лес мы уже не могли. Детское любопытство – страшная вещь. А любопытство плюс масса свободного времени – уже оружие. Так я решил выяснить, кто эти люди, и зачем они приехали в наши края. И хотя бы однажды их увидеть. Их приезд был настолько таинственным, что никто даже не знал в точности, сколько человек их было. Впрочем, однажды в поселке о них пошел достаточно достоверный слух. Кто-то сказал председателю колхоза, что это молящиеся, которых преследуют в городе, поэтому они переселились в деревню. Молящиеся – значит, члены какой-то секты. И вот однажды мое бесконечное дежурство возле дома увенчалось успехом. Я увидел несколько человек.

Я видел двоих мужчин и двух женщин. Все четверо были в одежде одинакового черного цвета. Мужчины – в черных брюках и черных рубашках, а женщины – в длинных платьях, с платками на голове, которые полностью закрывали волосы. Мужчины были высокие, с белыми лицами, с длинными черными бородами. Женщины – худые, изможденные, с тонкими чертами лица, бескровными узкими губами. Они возвращались из поселка, вошли внутрь дома и больше не выходили. Не знаю, догадались ли они, что за их домом кто-то следил, а по поселку шли разные разговоры, или была какая-то иная причина, но со следующего дня в поселке стал постоянно появляться обитатель дома, который представлялся всем руководителем молитвенного собрания. Он появлялся так часто, что все в поселке скоро привыкли к его виду. У меня он вызывал просто панический ужас. Это был человек очень высокого роста и очень худой, в такой же черной одежде, как и остальные. Его лицо было очень выразительным, даже красивым и немного напоминало лицо Бога, каким его изображают на иконах. У него были длинные черные волосы и густая борода. Но глаза были все-таки самым поразительным в его внешности. Черные как смоль, немного навыкате, его глаза горели таким неистовым огнем, что каждый взгляд прожигал насквозь, буквально оставляя ожоги на коже. Казалось, он способен мгновенно прочитать каждую твою мысль. Его глаза просто выжигали душу, и почти всем в поселке было страшновато с ним разговаривать. Мирные жители деревни не очень-то привыкли к людям с таким неистовством. Каждый раз, когда он появлялся на улицах, все мальчишки прятались, а соседки у домов бурно перешептывались. Так очень скоро по всему поселку пошел слух. Что высокий бородач – колдун, и у него дурной глаз. Люди старались не попадаться ему на глаза, но его, казалось, это совершенно не смущало. У меня он вызывал и панику, и жгучее любопытство (то самое жгучее любопытство, которое все еще не было удовлетворено). И вот однажды ночью я решил посмотреть, чем они занимаются, прокравшись к их дому. Еще раньше я подсмотрел, что в одном из окон ставни прикрыты не полностью, есть маленькая щель. И вот, когда часы пробили одиннадцать ночи, я вылез из своей комнаты и помчался к тому дому. Щель в ставнях ярко светилась, и я жадно приник к ней.

Шесть человек (четверо мужчин, в том числе бородач, и две женщины, которых я уже видел), сидели за столом в круг, вытянув руки перед собой и гнусавыми голосами пели речитатив на непонятном языке. На столе горели свечи в двух подсвечниках – шесть абсолютно черных свечей. Было похоже, что они молятся, но я никогда не слышал такой странной молитвы. А на стене…. На той стене, что была мне видна, висели две картины. Это были точь-в-точь как те картины, которые мы видели здесь, сейчас. Я имею в виду не искаженные лица, а те, которые, как иконы. Я запомнил эти темные лица не христианских святых, эти странные иероглифы сбоку. Ребенком я мало что мог понять, но помню, какое страшное они произвели на меня впечатление. Мне было так страшно, что, не чувствуя под собой ног, я помчался назад, домой, влез в окно, зарылся с головой в одеяло и так, дрожа, без сна просидел до самого утра. Конечно, утром я никому не рассказал об этом. Но если вы думаете, что это конец моей истории, то глубоко ошибаетесь. Это только начало, присказка. Сказка ждет впереди. Я еще не знал, я даже не предполагал о том, с каким ужасом мне придется столкнуться. Но смутные предчувствия об этом ужасе появились в моей душе уже тогда, когда я увидел те картины на стенке. Итак, продолжение моей истории. Оно начинается с Любки.