Читаем без скачивания Terra Mirus. Тебе не кажется - Наталья Борисовна Русинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И непонятно, сработала эта странная магия или нет, но по пути ни один из патрулей ее больше не остановил.
* * *
Поздняя ночь укрыла город черным одеялом, расшитым крохотными жемчужинами-звездами. Отключились фонари на трассе и лампы в окнах домов, не светились рекламные вывески. Только фары патрулей Полиции нравов временами вспыхивали на дороге красными злыми огоньками, будто глаза неведомого хищника.
Спите спокойно, добропорядочные жители города, словно говорили они. Ибо комендантский час, и нельзя не спать. Завтра вас ждут новый день и новые задачи, много труда на благо общества, много радости и добра. С новыми силами победим зло старого мира, станем чище и добрее. И однажды, если Вселенная услышит вас и посчитает достойными, станете вы равными Великим. И тогда не будет ни болезней, ни бед, ни предательства, ни злоупотреблений едой и опьяняющими веществами, выйдут к вам животные из лесов и лягут в ваших ногах, а птицы сядут на ваши руки и будут говорить человеческим голосом. Так велика будет ваша сила. Если, конечно, заслужите.
А если не будете спать и верить в лучшее, за вами придут и накажут. Так велика нынче наша сила, и останется она таковой во веки вечные.
Тишина и спокойствие окутали и старый пятиэтажный дом, стоящий последним в череде себе подобных в маленьком микрорайоне у самого леса. В окнах не горели даже свечи. Не шумели пьяницы, хотя, завтра всеобщий выходной, и на работу выходили только те, кто на дежурствах. Даже собаки, прикормленные сердобольными гражданами, не повизгивали во сне в зарослях полыни и шиповника, где у них стояли три будки.
Крепко спали жители «двушки» на первом этаже, за старенькой, но еще крепкой и добротной дверью, покрытой дерматином. На огромной кровати, занимавшей половину комнаты, обнялись мягкая, как сдобная булочка, женщина и худощавый мужчина с тонкими чертами лица. Вот она вздохнула и что-то тревожно забормотала в полудреме, но узкая рука с изящными пальцами погладила ее по волосам, и женщина мгновенно замолчала, уткнувшись носом в плечо мужчины.
Крепко спала на диване в соседней комнате светловолосая девочка в розовой пижаме, обнимая во сне плюшевого мишку. Да, по возрасту она была уже взрослая, а взрослым с игрушками спать стыдно, говорила наставница Анна Тимофеевна, но ночью можно было не притворяться тем, кем ты на самом деле не являешься. Спала она крепко, без сновидений.
Спали кошки у ее ног, сплетясь разноцветным клубком неоднородной пушистости. Их было четверо: рябая и старая Мурка, матриарх прайда, черно-белая и глухая Уля, слепая трехцветная Ласточка и мелкий серый куцехвост с дурным характером. Постоянного имени у кота еще не было, его недавно принесли с улицы, больного и бездомного, как и всех остальных в свое время. Здесь они впервые в жизни узнали, что такое ласка и забота. Потому что Великие могли пропагандировать любовь к животным сколько угодно, но по факту надоевших домашних питомцев продолжали выбрасывать на улицу, оправдываясь тем, что все идет по решению и велению мудрого Мироздания, а значит, ему действительно так угодно, чтобы надоевшие собаки и кошки добывали сами себе пропитание. Ведь Вселенная изобильна и щедра, и еды в ней хватит всем. Не хватило? Значит, так угодно высшим силам.
Потому и создавались добрыми людьми приюты для брошенной живности. И одни помогали таким заведениям деньгами, крупами, мясом и старыми одеялами на подстилки, а другие были уверены, что это тоже угодно Вселенной, которая, как мы помним, изобильна и щедра. А значит, если будет на то воля ее, желающих помочь приюту хватит и без них. А если нет — значит, не заслужили.
Этим хвостатым повезло. Они сполна хлебнули горя и боли, но в итоге попали домой, в семью, где их никто никогда не обидит. Потому что все живые существа достойны доброго к себе отношения просто по факту своего существования. Так говорила женщина, спасшая их.
Поэтому и сон у них тоже был крепким и спокойным.
Не спал только Мистер Киска. Видимо, ему захотелось попить воды на кухне или же посетить укромный угол, где стоял лоток с древесным наполнителем. Мало ли, какие потребности возникают среди ночи у порядочного кота?
Но кухня была занята. На полу сидел худой и лохматый парень, поджав под себя ноги, выпрямив спину и сжав в руках деревянные часы. Подсохшие волосы вились кудрями вокруг лба и ушей, а глаза горели в темноте ярко-желтыми огоньками, которым позавидовал бы любой хищник. А человек, увидев подобное, испугался бы до икоты, а то и до инфаркта.
А потом, когда первый испуг закончится, человек бы понял — парень не видит и не слышит, что происходит вокруг. Он будто был здесь и одновременно не_здесь. И говорил с собеседником, оставшимся по ту сторону.
— Здесь все чисто, повелитель, — шептал он, смотря перед собой в упор сияющими и при этом совершенно невидящими глазами. — Да хранят меня Огненный Волх и земная матушка, мне удивительно повезло. Эта семья знает о нас. Накануне их мать встречалась и говорила с чешуекрылыми. Ее подруги — полукровки, одна — из породы драконов. Нет, уважаемые советники, я их еще не видел, как увижу — доложу. Нет, никто не узнает о разговоре, они крепко спят. Применять к ним силу нет резона, они добры и, кажется, действительно готовы помочь. Да, повелитель, здесь безопасно, они знают о чудодейственных свойствах дерева, которое тянет из живых энергию. Со мной? Со мной все хорошо, я полон сил и желания служить дальше на благо моего народа. Да, я понял, никак себя не выдавать и прилагать все усилия, чтобы люди не догадались ни о чем. За меня не беспокойтесь, на связь выйду через несколько ночей. Да хранит нас великое Солнце.
А дальше парень резко выдохнул, сияние из глаз исчезло. Он тут же ссутулился, торопливо прикрыл рот руками и глухо закашлял, содрогаясь всем телом.
И вздрогнул, увидев замершего напротив крупного белого кота. Тот стоял совсем близко и смотрел в упор, выгнув спину и нервно стуча по бокам полосатым, будто чужим хвостом.
— Что? — парень не выдержал первым. — Что не так?
Кот молчал, не отводя взгляда.
Глаза подростка зло сузились.
— Никак решил поживиться свежей дичью? Только попробуй на меня кинуться, когда я сменю
