Читаем без скачивания История человеческих жертвоприношений - Олег Ивик

Афинская история (или мифология?) знает немало жертвоприношений, связанных с военными действиями. Аполлодор рассказывает о войне между Афинами и близлежащим Элевсином, которая разгорелась в правление одного из древнейших афинских царей Эрехтея (прадеда Эгея). Элевсинцам помогало большое войско фракийцев, и дело для афинян оборачивалось далеко не самым лучшим образом. Эрехтей вопросил бога о том, как ему все-таки одержать победу, и оракул предложил царю принести в жертву одну из своих дочерей. Выбор пал на младшую дочь, после чего остальные дочери царя закололись сами, потому что у них существовал договор умереть вместе. После такой представительной жертвы боги повернулись к афинянам, и победа над Элевсином была одержана.

Подобным образом и перед Походом Семерых против Фив знаменитый предсказатель Тиресий предупредил фиванцев, что они победят, если Менекей, сын знатного фиванца Креонта, принесет себя в жертву Аресу. Аполлодор пишет: «Услышав это предсказание, сын Креонта Менекей заколол себя перед городскими воротами». Жертва не оказалась напрасной: война была кровопролитной, но в конце концов Фивы одержали победу (хотя она и далась дорогой ценой).

Надо отметить, что отношение греческих богов к человеческим жертвоприношениям было двойственным. С одной стороны, они их требовали и принимали. С другой — случалось, что и осуждали, по крайней мере в тех случаях, когда люди приносили им такие жертвы по собственной инициативе, без повеления оракула. Так, Павсаний, сравнивая первого царя Аттики, строителя афинского акрополя, Кекропса и царя Аркадии Ликаона, пишет:

«Лично я думаю, что афинский царь Кекропс и Ликаон жили в одно время, но в вопросах религии они были не одинаково мудры. Кекропс первый назвал Зевса Верховным и решил не приносить ему в жертву ничего, что имеет душу, сжигая на его алтаре в виде жертвы местные лепешки, которые и до нашего времени афиняне называют пеланами. Наоборот, Ликаон на алтарь Зевса Ликейского принес человеческого младенца, зарезал его в качестве жертвы и окропил его кровью алтарь. Говорят, что сейчас же после этой жертвы он из человека был обращен в волка. Этот рассказ внушает мне доверие: сказание это издавна сохраняется у аркадян, и самая вероятность говорит в его пользу».

Случалось, что жертвоприношение, которого требовали боги, не удавалось, если в дело вмешивался смертный герой. Если жертва была спасена силой оружия, то боги в большинстве случаев не обижались и даже могли наградить воспротивившихся их воле смертных. Об этом рассказывает, например, миф о Персее и Андромеде. Мифографы сообщают, что Кассиопея, жена царя эфиопов Кефея, стала хвалиться своей красотой, утверждая, что превосходит самих морских богинь нереид. Нереиды обиделись и пожаловались Посейдону, а тот, по сообщению Псевдо-Эратосфена, «стал разорять страну, наслав на нее кита». Не вполне понятно, как мог кит — животное достаточно мирное, питающееся планктоном и к тому же не способное выходить из воды, — угрожать бедным эфиопам, однако достоверно известно, что он настолько напугал их, что пришлось обратиться к оракулу Амона. Тот объявил, что единственный способ избавиться от чудовища — принести ему в жертву дочь Кассиопеи и Кефея — Андромеду. Девушку приковали к скале, но, по счастью, мимо пролетал на волшебных сандалиях Персей, только что расправившийся с горгоной Медузой и имевший при себе ее голову, от взгляда которой все живое обращалось в камень. По некоторым данным, Персей достал из сумки знаменитую голову и тем превратил кита в скалу у берегов Эфиопии. По сообщению же Овидия, который подробно описал эту историю в «Метаморфозах», герой не стал расходовать голову и обошелся своими силами, поразив кита мечом. Так или иначе, жертвоприношение не состоялось, и вместо него сыграли свадьбу. Правда, эта история в конечном итоге стоила жизни немалому количеству народа, но их гибель не имела отношения к ритуалу и культу— явившийся на свадьбу бывший жених Андромеды Финей устроил на пиру потасовку, в результате которой многие погибли, а сам Финей и те из его соратников, которых Персей не успел убить собственноручно, были обращены в камень знаменитой головой.

Ни Посейдон, ни нереиды не имели к Персею претензий за то, что он избавил город от напасти. Более того, все участники данной истории получили от богов по персональному созвездию: и Кассиопея, и Кефей (Цефей), и Андромеда, и Персей, и даже кит… Интересно, что, хотя Персей выступил в защиту девушки, обреченной в жертву, сам он был позднее обожествлен греками и на его родине, в Аргосе, и ему стали приносить в жертву мальчиков, причем в качестве жриц выступали юные девы.

Кстати, очень похожая история с неудавшимся жертвоприношением произошла в Трое за несколько десятилетий до Троянской войны. Царь Лаомедонт пригласил богов Посейдона и Аполлона построить стены вокруг своего города. Боги исправно выполнили работу: окружили Трою действительно замечательными стенами, после чего потребовали от Лаомедонта обещанной платы. Однако прижимистый царь не только не рассчитался с божественными строителями, но с позором изгнал их, причем, как передает Гомер, «обоим похвалялся отсечь в поругание уши». Боги справедливо обиделись, и Аполлон наслал на город чуму, а верный традиции Посейдон напустил на жителей очередного кита, пожиравшего жителей.

В конце концов, чтобы избавить город от напасти, Лаомедонту пришлось принести в жертву собственную дочь Гесиону. Девушку приковали к скале, и чудовище уже готовилось сожрать ее, но в это время мимо города проплывал Геракл, направлявшийся на черноморское побережье Малой Азии, в страну амазонок, за поясом царицы Ипполиты. Герой готов был сразиться с чудовищем, но потребовал для себя нетрадиционной награды — он вовсе не жаждал жениться на Гесионе и попросил отдать ему замечательных коней, которых Лаомедонт в свое время получил от Зевса в качестве выкупа за своего сына Ганимеда. Лаомедонт пообещал коней, и девушка была спасена. Но, обманув богов, Лаомедонт тем более не побоялся обмануть простого смертного — получив дочь, он отказался отдать Гераклу коней. Геракл ушел ни с чем, но зло затаил и через некоторое время вернулся к стенам Трои, без особого труда взял город, Лаомедонта убил, на трон посадил его сына Приама, а Гесиону отдал в наложницы своему соратнику Теламону. Так история с неудавшимся жертвоприношением Андромеды повторилась под стенами Трои.

С окрестностями Трои, точнее, с проливом, на берегу которого она стоит и который древние называли Геллеспонтом, связана история еще одного жертвоприношения. Впрочем, началась она достаточно далеко от этих мест, в Беотии — одном из регионов центральной Греции. Здесь правил царь Афамант (сын бога ветров Эола и брат печально известного Сизифа). Первой женой царя стала богиня облаков Нефела, от которой он имел сына Фрикса и дочь Геллу. Но потом супруги разошлись, и царь женился на некой Ино, которая хотя являлась и дочерью основателя Фив Кадма и теткой бога Диониса, но все же была простой смертной. Ино возненавидела пасынка и падчерицу и замыслила погубить их, причем сделать это решила весьма сложным образом. Для начала злокозненная фиванка решила добиться принесения Фрикса в жертву Зевсу. Она убедила женщин Беотии тайно от мужей поджарить семенную пшеницу. В стране начался голод, и Афамант послал гонцов за советом к дельфийскому оракулу. Что бы ни ответил оракул, предусмотрительная Ино перехватила гонцов и убедила их сказать, что оракул требует принести Фрикса в жертву Зевсу. Афамант под давлением сограждан был вынужден подчиниться. Впрочем, сначала все как будто кончилось благополучно: когда мальчика уже подводили к алтарю, его мать послала на выручку сыну златорунного барана. Баран подхватил Фрикса и его сестру и помчал их по воздуху в далекую Колхиду. На этом история с жертвоприношением благополучно и бескровно завершилась, но злоключения детей не окончились: пролетая над проливом, отделяющим Малую Азию от Европы, Гелла упала в воду и утонула, дав проливу имя Геллеспонт— «море Геллы». Впрочем, некоторые мифографы утверждают, что ее спас Посейдон. А Фрикс благополучно прилетел в Колхиду и женился на дочери местного царя Эета. В результате пострадал только несчастный баран — вместо благодарности он был принесен в жертву Зевсу.

Отец детей Афамант тоже едва не окончил жизнь на жертвеннике. После долгих скитаний и злоключений он оказался в Ахее, и когда местные жители по повелению оракула затеяли, как пишет Геродот, «очищение своей страны», они решили заколоть бывшего царя Беотии в качестве искупительной жертвы. На счастье Афаманта как раз в это время в Ахее оказался его внук — сын Фрикса Китиссор. Он не стал поминать былые обиды своего отца и спас злополучного деда. Но, видимо, греческие боги не всегда спокойно относились к тому, что у них отнимают предназначенные им жертвы. На этот раз боги обиделись, и их гнев пал на потомков Китиссора. Отныне всем старшим в роду было воспрещено вступать в «пританей» — так греки называли здание суда и государственного совета. А тех, которые все же имели несчастье каким-то образом оказаться в пританее, приносили в жертву в святилище Зевса Лафистия (на горе Лафистион). Не вполне понятно, что же так влекло бедных потомков Китиссора в злополучный пританей, но, судя по Геродоту, они постоянно там оказывались, после чего подлежали казни. Историк пишет: «…много осужденных в жертву богу в страхе убегали на чужбину. Если они через некоторое время возвращались и были пойманы, то их вводили в пританей как бы в торжественной процессии и, покрыв с ног до головы венками, приносили в жертву».