Читаем без скачивания Афонские рассказы - Станислав Сенькин

– Я знаю про это место, учитель, даже хотел когда-то туда поехать, но почему-то все сорвалось.

– Что ты знаешь об этом Афоне?

– Что туда не пускают женщин и что там живет несколько тысяч монахов-ортодоксов.

– Ха! Все это пустое! Мы узнали об этой горе довольно много, но до сих пор не понимаем, почему, какие духовные силы нам препятствуют. Нам! Понимаешь? Для нас, чтоб ты понял, это все очень важно, Сюй Чжуншу. – Настоятель шумно и надменно выдохнул. – Ха! Какая-то молодая европейская традиция ставит нам вопросы для разрешения! Ты должен поехать туда, Сюй, и разузнать все, что есть в этой традиции необычного. Ты поедешь, вооруженный знаниями китайских мудрецов, во всеоружии, думаю, что справишься. Ты сильный.

– Готов служить вам, учитель. – Монах вновь занял почтительную позу.

Настоятель скрестил руки в молитвенном жесте:

– Я думаю, что монахи на Афоне втайне практикуют боевые искусства. Нужно узнать, что это за наука, и наши мудрецы подберут к их европейскому яду достойное противоядие. Да благословит тебя небо, сын мой. Сам Будда будет помогать тебе на этом пути. – Он помолчал минуту и опять презрительно хмыкнул. – Ха! Святая гора! Посмотрим, что она из себя представляет. Какое наказание, Сюй Чжуншу, ты выберешь себе, если тебе не удастся выполнить возложенную на тебя миссию?

Монах не сомневался ни секунды:

– Я вырву себе глаз, учитель.

– Хм! – Настоятель с уважением и даже любовью взглянул на подопечного. – Сюй Чжуншу, ты безупречен. Как говорил мой приснопамятный учитель Лян Дунцзяй: «Не взять то, что даровано небом, – значит себя наказать. Не действовать, когда приходит время, – значит себя погубить». Иди, сын мой, да поможет тебе небо.

Через неделю француз летел по маршруту Пекин – Салоники, половину полета он медитировал, половину – вспоминал английский язык.

Аэропорт, такси, автовокзал, Уранополи. И вот – Святая гора. Двадцать лет он не ступал на европейскую землю; волнения как такового не было, лишь желание достойно исполнить свою миссию переполняло его китайское сердце. Сев на паром, он с любопытством глядел на зеленые и каменистые берега Афона.

Приплыв в Дафни – святогорский порт, француз решил вначале посетить афонское правительство – Протат. Войдя в здание, которое располагалось рядом с соборным храмом Успения Божьей Матери – той самой Женщины с Ребенком, о Которой предупреждал настоятель, – Жак Пьер спросил по-английски, у кого он может получить разрешение на пребывание здесь в течение одного месяца. Ему указали на дверь, открыв которую, он увидел бородатого монаха, сидящего за столом. Протатский чиновник поприветствовал его по-гречески, но, увидев, что тот не понимает, перешел на английский:

– Что вы хотели, господин? – Лицо монаха лучилось дружелюбием и гостеприимством.

Жак Пьер вкратце изложил суть своей проблемы:

– Понимаете, я французский ученый, посмотрев по каналу Discovery программу про Святую гору, я загорелся желаем изучить восточно-христианскую духовность.

– Очень хорошо. – Внимательно осмотрев лысый череп ученого, монах, не теряя приветливости, осведомился о его вероисповедании.

– Я буддист. Бритая голова – это символ отсутствия суеты и тщеславия.

Монах показал на свои длинные черные волосы и засмеялся:

– Вы меня обличили. – Затем он достал какой-то журнал. – Так вы, значит, хотели бы у нас остаться на месяц?

– Да.

– Ага. Очень хорошо. – Монах объяснил ему, как продлевать афонский пропуск – димотирион, и правила поведения на Святой горе для лиц неправославного вероисповедания. – Матерь Божья да поможет вам.

– Спасибо. – И француз поехал на маршрутном такси в Великую лавру. Природа вокруг была красивой, но не настолько, чтобы вызывать его восхищение.

Красота Афона не впечатляла Жака Пьера, так же как и многочисленные святыни, приветливость святогорских монахов не могла его растрогать, песнопения православных хоров не бередили душу. Он всегда помнил изречение великого полководца Сунь Цзы: «Война – это путь обмана». Он изучал чужую традицию с бесстрастием шпиона и равнодушием врага. Все здесь было похоже на другие духовные места – культовые здания, монахи с четками, гимнография, аскеза, почитание учителей, особая одежда и прическа, отличающая их от мирян, религиозная живопись. В общем-то, ничего особенного. Единственное, чего француз никак не мог найти, так это следы занятий боевыми искусствами, но его учитель не мог ошибиться. Надо искать. Настоятель, великий мастер шаолиньской школы бокса, перед самым его отлетом научил Сюй Чжуншу использовать энергию разрушающейся башни; теперь он мог использовать намерение разума и без применения грубой силы. Нанесение ударов на расстоянии десяти шагов! Насколько он знал, европейцам эту энергию еще никто не открывал. Великая честь!

Походив по горе с две-три недели, Жак Пьер услышал от одного паломника предание о невидимых старцах, которые, как и следует из их определения, не могли быть видны невооруженным и вооруженным глазом и несли тайный подвиг молитвы за мир. Наверняка, подумал француз, эти старцы владеют какими-то скрытыми и могущественными стилями кун-фу, раз они предпочитают оставаться в безвестности и не решаются доверить свои приемы первому встречному.

Сосредоточив свои усилия на поисках невидимых старцев, Жак Пьер ночевал в Панагии и побывал даже на самом пике Афона – в храме Преображения Господня.

Там он провел почти десять дней, пока не началась сильная гроза. Француз, почувствовав, как вибрирует металлическая ручка двери храма, понял, что жизнь его находится под угрозой. Быстро выбежав из низенькой церкви, стоящей на самой высокой точке Афона, Жак Пьер начал спускаться по тропинке вниз. Гроза набирала силу, и молнии били в землю со всей мощи. Тучи сгустились, темное фиолетовое море внизу казалось отражением грозового неба. Грохот был таким сильным, что закладывало уши. Француз споткнулся о камень и упал, покатившись со склона; рядом огненная змея ужалила сухое дерево, которое, вспыхнув, также упало и покатилось вниз, словно боевой валик против римских легионов.

– Наверняка это все волшебство невидимых старцев! – Жак Пьер подумал, что они раскрыли его как вражеского шпиона и собираются уничтожить. Еле живой и промокший до нитки, Сюй Чжуншу добрался до Панагии и с облегчением лег на матрас в каменном притворе. Все тело болело, и он решил погрузиться в медитацию. Это было единственным лекарством, способным восстановить его душевное равновесие. Усевшись в специальной позе, француз расслабился и начал читать мантру, открывающую сознание. Предвкушая сладость транса, он выдохнул и приготовился к погружению. Что за бред?! Впервые за много лет Жак Пьер не мог медитировать. Он попробовал еще несколько раз с тем же самым успехом. Отчаявшись, француз чуть не заплакал, ведь в медитации скрыт источник всей его силы.

Через несколько дней измученный Жак Пьер решил вернуться в Китай, невидимых старцев он не нашел, секрета афонских подвижников не разгадал. Он сидел в монастыре Ксиропотам, в пустой келье и горестно вздыхал. Наконец, перед самым отъездом он спросил гостиничного монаха:

– Ответь мне, отец, я европеец, но живу в Китае, в шаолиньском монастыре. Все у вас хорошо, образ жизни ваших монахов похож на наш. Вы много молитесь – мы медитируем, вы мало спите и ограничиваете себя в пище, так же и мы воздерживаемся, вы поете – мы читаем нараспев мантры. Но ведь путь монаха – путь воина. Мы вот в Шаолине практикуем боевые искусства, а у вас есть что-нибудь подобное?

Монах лениво оторвался от книги:

– Шаолинь? Надо же! – Он внимательно посмотрел на француза. – Понимаешь, представь, два человека враждуют между собою, каждый не хочет уступать другому, они ссорятся и не хотят даже разговаривать, не говоря о том, чтобы примириться. И вот они встречаются в незнакомом месте, и один, преодолевая свою гордость, делает при всем честном народе земной поклон перед своим врагом. Последний, пораженный неожиданным великодушием противника, также просит у него прощения, и восстанавливается мир. – Монах видел, что Жак Пьер, конечно, слушал с интересом, однако не понимал, о чем идет речь. – Кто из них победил?

– Победил в чем?

Грек стал понемногу выходить из себя:

– Ну что ты, не понимаешь, что ли? Кто победил вражду?

– Ну, наверное, тот, кто первый попросил прощения. – Жак Пьер понял, что аспект борьбы здесь не затрагивает материальную сферу.

– Правильно! А как ты думаешь, ему легко было это сделать?

– Думаю, что трудно.

– Ага! Так вот, наше боевое искусство – научиться смиряться и прощать, чтобы, таким образом, побеждать зло. Понятно?

– Да, думаю, что да. – Жак Пьер получил от обрадованного монаха иконку сорока Севастийских мучеников, в честь которых назван монастырь Ксиропотам, и выслушал их житие. Эти мученики были воинами-христианами и отказались приносить жертву языческим богам. В наказание их загнали в ледяное озеро, где они и погибли, прославляя Бога. Француз подумал, что для такого подвига требуется немалое присутствие духа…