Читаем без скачивания Угодило зёрнышко промеж двух жерновов - Александр Исаевич Солженицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Отныне, когда стало безопасно писать мне письма, – усилился их прямой поток в Вермонт из Советского Союза – уже и по два-три десятка в неделю. Но напрасно было ждать от хлынувшего теперь большинства – выражения мыслей, чувств; а верней, эти чувства были – просьбы, всклики и крики из самых разных дальних мест: пришлите денег! денег! шлите мне регулярные посылки! устройте печатанье на Западе моей поэмы! моего романа! запатентуйте в Штатах моё изобретение! помогите выехать в Америку всей нашей семье, вот и вот наши паспортные данные!
Определительно выявляли эти письма уже начавшийся огромный процесс: бегство России из России. Сперва побежали учёные, артисты, витии – но вот и из глубины масс вырывалась та же жажда бегства. Страшное впечатление.
Позже обильными пачками пересылали мне Люша и Надя Левитская письма, приходящие в «Новый мир», – эти были действительно читательские, и через них надышивались мы: что ж за годы-годы-годы наслоилось в России.
С перетёком на 90-й год родина дала нам знать себя. И – бешеным звонком от ворот: рок-группа «Машина времени» предлагает устроить мою поездку по Советскому Союзу! И размеренным звонком из Вашингтона от советского телевидения: пора мне выступить у них, и вообще в прессе.
Да ведь только-только начали меня читать. И – что сказать раньше и важнее моих накопленных книг?
Вот – книги, книги пусть и льются.
Однако о ходе печатания, журнального и книжного, – я обнаруживаю себя в изводящей темноте. Дима, на беду, не очень справляется с нахлынувшим на него и никогда им не испытанным темпом.
Стал он завяза́ть, завязать с сообщениями: как продвигаются дела? какие он принимает решения? Не отвечал на многие наши вопросы, задаваемые уже по второму и по третьему разу, не объяснял возникающих недоумений, путаниц, – да самих писем не писал по два и по три месяца, изводил долготами молчания. И по телефону Аля не могла добиться от него ясности. И вынесла тревожное впечатление – предчувствие чего-то недоброго.
Не находит оказии для левого письма? В январе 90-го прошу: «Думаю, что Вы иногда, потратив 10–15 минут, написали бы и правое письмо: всё ж за 2–3 недели оно дойдёт и что-то донесёт. А так – мы и по месяцам ничего не знаем». – В марте: «Зачем же Вы молчите так долго и так безпросветно?» Уже 3 месяца «от Вас ни письма, ни пол-записочки… вот Вы и не звоните уже больше месяца… Димочка, я отлично представляю, какая нагрузка на Вас ложится, да ещё как Вас раздёргивают звонками, письмами, запросами, визитами, глупыми предложениями, да к тому же Вы этой зимой и болели… Но просто: по сравнению со всей этой нагрузкой – одно бы в месяц плотное информативное письмо ко мне не много нагрузки добавило бы Вам, но многое осветило бы мне. Пожалуйста, не пренебрегайте этим».
Между тем притекающие к нам, с опозданием на месяцы, мои публикации иногда поражали небрежностью выполнения, равнодушием к качеству, даже и к простой грамотности. (Отъезжая от нас, Дима энтузиастически собирался даже лично корректировать тексты – да где уж! Потекли грубые недогляды. «Танки» печатали с нарушением моей сценарной формы, да Дима только от нас и узнал с опозданием, что сценарий уже напечатан. «Пленников» нашлёпали уж просто с разрывом строк, потерей ритма и рифм и многими опечатками, – ясно, что никто вообще не держал корректуры. А в одном московском журнале – опубликовали полностью безсмысленное сочетание отдельных глав из «Колеса».)
Ну что делать: просто – русская натура, безпорядлив в работе?
Для убыстрения связи послали ему домой факсовый аппарат и в «Новый мир» ксерокс. Вместе и с телефонными звонками – облегчилось дело, но не намного.
Жаловался, что не успевает заключать договора с областными издательствами. Что возникли трудности с бумагой для журнала. Оттого задерживаются номера, идёт война с типографией «Известий». И трудно найти развозчиков в обмин Минсвязи. И почём теперь бумага, почём картон…
Но вот летом 90-го Дима прислал большое письмо с перечнем всего ныне печатаемого и разработанным планом: как будет печататься дальше. За это время издательский кооператив, взявший название «Центр “Новый мир”», но от журнала независимый, получил от Димы полноту издательских прав («мы не нуждаемся больше ни в чьей издательской марке»), – и отныне, мол, все договоры от моего имени Дима будет заключать только с Центром, а уж Центр станет издавать книги с партнёрами, имеющими бумагу, переуступая им за определённый процент авторские права. Дима настаивал, чтобы я дал «согласие на эту схему».
Хотя Центр разделял наименование «Нового мира», однако это настояние меня поразило. Что ж, всякий, кто хочет издать Солженицына, должен прежде купить это право у Центра? Зачем ещё такой посредник-монополист? И я написал Диме (10.7.1990): «Предложение передать все мои книги Вашему издательскому центру – начисто не подходит мне: это значит – всё остановить и задержать. Нет – именно всем желающим издательствам надо давать, и в этом я вижу смысл Вашей деятельности для меня, и именно об этом прошу настойчиво, и главное – для областных издательств. Провинция для меня – важней всего. Ваш Центр только начинает дышать, посмотрим, как он будет работать, тогда и поговорим». – И через месяц: «Я прошу Вас: до всех выяснений как-нибудь не начать непроизвольно притормаживать приходящие к Вам заявки от издательств, надо их все удовлетворять сейчас, никак не откладывать “на будущее”, у будущего будет своя издательская пища… Каждое областное и центральное издательство, которое хочет издавать, – и пусть издаёт, не задерживайте их. Может быть, через год-два в стране будет такая обстановка, что людям будет не до чтения».
Дима был сильно недоволен моим отказом передать исключительные права Центру, ему казалось, что это «простое и ясное решение всех проблем», особенно качества изданий, гарантом которого будет Центр; да ведь будем в Центре издавать хорошие книги! – Нет, возражал я, хорошее дело так не строится, «для меня никак не возможно принять идею монопольного центра, как Вы её выдвинули. Контроля Центра над другими издательствами (и уже существующими по много лет, когда Центр ещё себя ничем не показал) – я принять не могу. Что областные издательства могут допускать опечатки и ляпы, ну что делать, это отражает уровень страны сегодняшний… Центру никто не мешает действовать самостоятельно, наряду с другими – не взамен их, не обуздывая их в свою пользу».
На том посчитал я тему закрытой. Но сколько, в самом деле, трудностей переходного
