Читаем без скачивания Волшебный туман - Роланд Грин

Нет, хорошо, что он не служит туранцам. А еще лучше было бы находиться подальше от границ Турана, но у Конана не оставалось выбора. Киммериец доверял Хезалю, но дворянин и сам мог оказаться в беде, а тогда варвару пришлось бы положиться лишь на свои руки и меч. Он хранил его от ржавчины уже многие годы, а живя в Афгулистане, хранил подальше от пыли и мелкого мусора…

Подходил к концу второй час путешествия, когда Конан увидел всадника на отдаленном северном хребте.

Данар, сын Араубаса, выглядел намного лучше, чем ожидал увидеть капитан, когда два хауранца встретились в низкой каменной комнате, где молодого человека держали в ожидании казни. Присмотревшись, Махбарас понял, что стены этой комнаты сложены из кирпичей больше столетий назад, чем он мог себе представить.

То, что предстояло ему сделать, выглядело довольно неприятным делом… но это было ничто по сравнению с тем, что ожидало Данара.

Четыре девы отвели капитана к входу в темницу, такую низкую, что ему пришлось согнуться, чтобы войти, — хотя Махбарас не был высоким даже для хауранца. Четыре другие девы находились на страже внутри. Капитану показалось, что этого слишком мало, так как дверью в пещеру служила тростниковая ширма. Даже ребенок с кинжалом мог бы вырваться на свободу из такой темницы, раньше, чем стражи сумеют остановить его.

Все девы держались подальше от ширмы. Приглядевшись, капитан увидел на земле у входа мертвую мышь и нескольких мертвых насекомых. Когда капитан вошел, одна из дев отодвинула ширму не рукой, а острием бронзового копья, чье древко украшали неприятно знакомые, но непонятные руны. Дева эта носила амулет из перьев и маленькие бусы с камешками розового и Аметистового тонов. Двигалась она так осторожно, словно боялась, что при любом неверном шаге пол разверзнется и проглотит ее.

Капитан редко двигался с такой изысканной осторожностью, как входя в темницу Данара. Он даже опустился на четвереньки, чтобы проскользнуть под ширмой, не коснувшись ее.

К его величайшему удивлению, дева с копьем подняла ширму достаточно высоко. Он мысленно поблагодарил ее, зная, что, если она и сохранит в секрете его благодарности, высказанные вслух, другие девы непременно расскажут об этом Повелительнице. Та ведь воспитала своих воительниц так, что если они и не вцепляются друг другу в глотку, то уж, несомненно, подсматривают друг за другом через плечо. Без сомнения, повелительница знала, что такие отношения между воительницами лишь повредят, случись им отражать нападение серьезного врага. Товарищи, которые боятся говорить друг с другом, как эти девы, не смогут сражаться как единая армия…

Но, видимо, колдунья была больше заинтересована, чтобы девы были ей преданны. Серьезный враг, как она считала, не войдет в Долину Туманов до того, как завершится ее работа.

Без всякого удовольствия Махбарас отметил про себя, что, возможно, Повелительница Туманов права.

Даже Конан со своим ястребиным зрением мало что мог сказать о всаднике, кроме того, что тот носит темные одежды.

Такие одежды носит половина всех кочевников в этих землях. — Хезаль, выехав чуть вперед, поскакал рядом с киммерийцем. Кроме Хезаля, никто не изменил своего места в строю, отряд не перестраивался, так как далекий наблюдать мог понять, что его заметили.

— Да и у другой половины одежды становятся точно такими же, если их долго не стирать, — сказал Фарад.

— Попридержи-ка язычок, скальный червь, — пробормотал сержант Бэрак, прежде чем взгляды Конана и Хезаля заставили замолчать обоих.

Наблюдатель выбрал хорошее место, чтобы следить за самым легким маршрутом, какой мог выбрать отряд, и при этом не оказаться у него на пути. Когда туранцы и афгулы подъехали ближе, наблюдатель отступил, и Конан увидел, что отступает он на засыпанную камнями равнину — кошмарный лабиринт скал и расселин. Банда в половину отряда туранцев могла незаметно спрятаться в этих землях, а поиски одного человека могли бы занять весь остаток дня…

В нескольких сотнях шагов впереди туранцев местность резко поднималась. Всадники попридержали коней, быстро переговорив и постаравшись сделать так, чтобы наблюдатель ничего не заметил.

Разговор получился кратким.

— Ни одно племя не может послать много воинов в эти края, — сказал Хезаль. — С другой стороны, кто- то из патруля может вернуться в главный лагерь Зеленых плащей с новыми сведениями…

— Если бы кто-то из туранцев что-то знал, то они послали бы посыльного, чтобы не дать нам попасть в засаду, — прибавил Конан.

— Сейчас мы правим этими землями, и большие отряды туранцев находятся на юге и на западе, — настаивал Хезаль. — К тому же с нами достаточно Зеленых плащей, чтобы испугать любой отряд, который может скрываться где-то впереди.

Глупо было спорить с Хезалем на глазах у его людей, так что Конан решил не делать глупостей, хотя туранский капитан мог оказаться прав…

— Не стану спорить относительно твоих людей, — сказал киммериец. — Но кочевники рассматривают и моих афгулов, и туранцев как законные жертвы. Если дикари окружили твой лагерь прошлой ночью…

— Ты гадаешь, Конан. Помни, лишь очень большая армия дикарей рискнет напасть на лагерь Зеленых плащей или устроить на нас засаду.

Конан заплатил собственной кровью и видел своих товарищей, заплативших жизнями за то, что их капитан ошибался, посчитав, что враг не сможет сделать так-то и так-то. Пророчества были сферой деятельности колдунов и не особо гордых священников (для киммерийца и те и другие казались одного поля ягодами).

Снова северянин не стал подрывать авторитет Хезаля или высказывать сомнения относительно доблести туранских воинов (которые, если половина историй, что слышал о них Конан, была правдой, в самом деле, значительно выросли под правлением Ездигерда Самолюбивого). Но Конан еще мог повлиять на решение Хезаля.

— Я думаю, мы должны опасаться засады. Как-нибудь по-другому можно подъехать к цели нашего путешествия? Ты знаешь эти земли лучше меня.

— На самом деле большинство моих людей знают их лучше меня. А другой пусть есть. Он длиннее и Тяжелее.

— Там больше или меньше мест для засад? Меньше, если память мне не изменяет.

— Лучше бы твоя память была покрепче, мой друг. Я бы хотел, чтобы ты послал полсотни Зеленых плачей со мной и моими афгулами, так чтобы мы поехали главным маршрутом. Те, кто поджидает нас, нападут, или мы сами нападем на них с тыла. А тем временем ты проведешь своих людей обходным путем.

Хезаль посмотрел на своих людей, а потом на пустыню, лежащую впереди, и кивнул.

— Мне не нравится, что ты подвергаешь себя опасности, но без сомнения, что бы ни случилось, ты-то останешься живым. Только приведи назад моих воинов или по меньшей мере дай им достойно пасть в битве.