Читаем без скачивания Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 - Альманах

Он очень любил край своей юности – Крым, где отсиживался с матерью-грузинкой, когда бушевал отец – султан Селим I Грозный. Довольно часто бывал на равнинах Северного Причерноморья – в Едисанской степи. Подолгу вглядывался вдаль, где задумал (а сын от Анастасии Гавриловны – Роксоланы – Селим II приступил к реализации проекта) строить канал между Доном и Волгой. Посылал деньги и людей в Казань, Астрахань, Бухару – предупреждал: Москва пойдет на все! Падение Казани и Астрахани произошло при его жизни. Через триста лет придет очередь Бухары… Слабым звеном империи Габсбургов и ее соседей, как правильно рассчитал Сулейман, были Венгрия и славянские земли сербов с центром в Белграде. Дважды султанские войска появлялись на Дунае и на венгерских равнинах, пока, наконец, Белград, так и не дождавшись помощи от Европы, не признал власть османов, а в битве при Мохаче (30 августа 1526 г.) не была физически уничтожена военная сила Венгрии – «дверей во владения Карла V».

С несвойственной ему жестокостью Сулейман приказал уничтожить шесть тысяч пленных венгров, из голов венгерской знати была сложена пирамида. Правда, погибших на поле боя короля Венгрии и восемь епископов по приказу султана похоронили с почестями.

Османские войска ограбили венгерскую столицу («Женщин и книги беречь, как могилы ваших матерей», – настрого приказал Сулейман своим воинам). Но затем они неожиданно покинули Венгрию, предоставив членам Габсбургской фамилии и правящему князю Трансильвании бороться между собой за опустевший венгерский трон и искать, что и ожидалось, поддержки Сулеймана Многомудрого…

Впрочем, случались и неудачи, оставившие зияющие дыры в плаще, которым он хотел прикрыть «франкские земли».

В 1529 и 1532 гг. Сулейман дважды осаждал Вену, но «взять в руки сердце Габсбургов» так и не смог. Не помогли ни преданность войск, ни новый орудийный парк. Султан позволил себе самодовольное заявление, что намерен построить в честь своих побед монумент на берегу Рейна, а уж Испании давно пора вернуться в лоно ислама! С VIII века по 1492 год в Испании или в ее частях правили мусульмане – арабы и их потомки мавры, и страх перед расплатой за Реконкисту (кровавое изгнание мусульман и евреев) сплотил габсбургских подданных.

Мартин Лютер на время умерил свои обличения в адрес папского престола; католики и протестанты временно объединились. Император сделал протестантам ряд уступок (Нюрнбергское соглашение 1532 г.), и против султана – «естественного союзника Реформации» – выступила почти единая Европа. Сулейман ушел из-под Вены, по пути превращая Нижнюю Австрию в пустыню. Женщин от поругания охраняли, книги и скульптуры везли в Стамбул, золото… неизвестно, куда девалось.

Официальным летописцам причины неудач Сулейман приказал сформулировать так: «От Буды до Стамбула очень плохие дороги, время присоединить Буду еще не пришло. Дело отложено».

Послов держав собрали в Стамбуле, «отличили» золотым трофейным оружием, драгоценностями. Сулейман был со всеми приветлив и выступил с речью, оставшейся в хрониках. Он сказал, что ничего и в мыслях не имел против Европы, но король Испании (!) так громко заявлял о желании пойти против турок, что он, Сулейман, готов сразиться с ним лично. «…Если нет, пусть пришлет дань моему величеству». Европа тихо ахнула – рыцарь из гарема!

«Военная дисциплина османов, – писал итальянский наблюдатель, – настолько строга и справедлива, что с легкостью превосходит дисциплину древних греков и римлян. Турки же превосходят наших солдат…» В Европе побывала не азиатская орда, а хорошо вооруженная современная армия, – такой вывод сделали европейские дипломаты и были правы. Османский фактор стал отныне элементом европейской политики держав. Другим направлением походов Сулеймана стала его борьба с рыцарством Ордена иоаннитов, лучших мореходов, воинов и врачевателей Европы, за острова Родос и Мальту, т.е. за пути из Восточного Средиземноморья к Гибралтару и в Атлантику.

После 145 дней осады Родоса, на Рождество 1522 года, Сулейман лично проконтролировал, чтобы сдавшиеся рыцари с оружием и всеми бесценными сокровищами Ордена торжественно покинули остров, находившийся на пути к Эгейскому морю, собой его прикрывавшего. На корме последней галеры стоял молодой рыцарь-госпитальер в помятой, пробитой кирасе. Кровь из раны на лбу смешивалась со слезами. Они встретились взглядами. Рыцарь и султан. Жан де ла Валетт и Сулейман Великолепный.

По данным, вошедшим в отчеты европейских послов, Сулейман обронил загадочную фразу:

– Когда-нибудь эти рыцари станут спасением османского султана.

На исходе XVIII столетия мальтийские рыцари будут насмерть стоять против общего с османами врага – Наполеона Бонапарта. В 1923 году на острове Мальта найдет покой и надежное убежище последний из османских султанов Мехмед VI, изгнанный из Турции неистовым Мустафой Кемалем Ататюрком…

«Христианского рыцаря можно убить, – сказал тогда же, по преданию, Сулейман, – но важнее заставить его бродяжничать…» Пять лет иоаннитам никто не давал пристанища. Опасались рыцарей или Сулеймана?

Через 43 года никогда ничего не забывавший султан послал мощную армию на штурм острова Мальты – последнего прибежища рыцарей. Великий магистр Жан де ла Валетт надел пробитый в 1522 году на Родосе панцирь: «Мы – не уйдем». Горстка рыцарей заставила армию и флот османов отступить. Узнав о неудаче, Сулейман горестно сказал: «Только со мной мои войска добиваются триумфа. Поздравьте Магистра, – он победил самого Сулеймана». В этих двух фактах весь он – падишах, опора правоверных и умнейший полководец.

В период между походами на Запад были масштабные, возглавляемые лично Сулейманом военные экспедиции на Восток. Так, в 1533-1534 гг. больше подкупом, чем оружием он отобрал у Ирана Южный Азербайджан, занял Ирак. Долгие войны с Ираном шли до 1555 года, когда Сулейман по-своему решил затянувшийся спор. Ирак (с Багдадом) отошел к Стамбулу; Азербайджан остался у шаха Ирана, а Грузия и Армения (вплоть до русско-турецких и русско-иранских войн XIX века) оказались поделенными между Турцией и Ираном.

Сулейман I укрепился в Аравии (Аден, 1538 г.; Йемен, 1539-1546 гг.). Подобно английской королеве Елизавете I, поставил себе на службу пиратов, – только Западного Средиземноморья. Хайруддин Барбаросса и Драгут-паша подняли османский красный флаг с полумесяцем над всей прибрежной полосой Средиземного моря от Алжира и Туниса до Египта. Султан даже наметил строительство Суэцкого канала почти в том же месте, где задумали это сделать фараоны Египта, а потом было построено знаменитое чудо XIX века.

Крайне раздраженно Сулейман отреагировал на завоевание Россией Казанского (1552) и Астраханского (1556) ханств и завещал сыну Селиму вернуть эти земли и все же прорыть Волго-Донской канал (экспедиция Селима II в Россию провалилась в 1569 г.).

Мировая держава династии Османов вошла в зенит своего могущества. В чем же суть законоустроительной деятельности Сулеймана I?

Первичные законы империи заложил Мехмед Фатих «Завоеватель» . До него действовали нормы предков – тюркских кочевников, пришедших в Малую Азию в XI-XIII вв. Сулейман не столько создавал правовую систему, сколько приводил обычаи предков-тюрок и нормы ислама (шариат) в соответствие с новыми требованиями – времени и места, эпохи политических сдвигов в Старом Свете и разраставшейся территориально державы.

Он передал предложение и исполнение законов – государству (власти светской); утверждение таковых и регламентацию по нормам ислама – мусульманским властям. Сам-то он был «тенью Аллаха» и безграничным собственником «земли, воды и всего, что ими порождено».

Институт управления состоял из султана, его окружения и резерва молодых людей, почти всегда из христиан, которых готовили (после принятия ислама) на должности в армии и в гражданских ведомствах. Они считались (и считали себя) «рабами султана». Весь юридический аппарат составляли только мусульмане и их дети: судьи, богословы, ученые и т.д., которые и были хранителями традиций. Державе, включавшей подданных более чем двадцати национальностей и поначалу преимущественно христианской (по причине присоединения густонаселенных балканских территорий), нужно было иметь особый кодекс.

Таковым стал свод уложений «Слияние морей», действовавший до реформ, проведенных в Турецкой Республике Ататюрком. Кануны – законы султана были актами его доброй воли, но они тщательно согласовывались с Кораном. Особое внимание уделялось главному податному населению – христианам Балкан и Леванта. В целом положение христиан, в османских условиях не знавших крепостного права, было сравнимо со статусом европейского лично свободного арендатора с четко фиксированным налогом. Впрочем, личный налог на подданных-немусульман стал (по мнению балканистки Л.В. Зелениной) растянутой на многие века контрибуцией.