Читаем без скачивания Неверный муж моей подруги, часть 2 - Ашира Хаан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я так долго молчала, что Игорь перестал тыкать в экран смартфона и посмотрел наконец на меня.
— Лан, — сказал он. — Мы взрослые люди, у нас свои кризисы и проблемы. Но мы можем с ними справиться. А маленькая девочка из деревни, у которой мать — алкоголичка, а отец — уголовник, справиться не может. Ей можем помочь только мы.
Провожу ладонью по лицу.
Ну вот опять.
Воспоминания о Германе причиняют мне боль, но в них так сладко погружаться — словно в счастливый сон о прошлом.
Жизнь с Игорем, сыновьями и пока еще незнакомой мне Анютой — это будущее, о котором я думать не хочу. Оно и так случится, и я проживу его минуту за минутой — все, что мне положено.
Ни минутой больше.
Однако мои мысли все равно убегают из майского полудня в августовскую ночь, лишая даже такой анестезии.
За окном начинают мелькать серые покосившиеся заборы, перемежающиеся ржавыми останками элеваторов и газгольдеров, и поезд тормозит на очередной маленькой станции.
— Стоянка — две минуты! — забыв сообщить ее название, хрипит радио.
Слышен топот в коридоре, в приоткрытое окно тянет дымом дешевых крепких сигарет, которые поспешно всасывают выскочившие на перрон мужики — и снова дергается состав. Сначала медленно, а потом быстрее убегает назад серый перрон, мелькают товарняки — и вот уже опять о близости человеческого жилья напоминают только раскисшие колеи дорог на переездах.
Дверь купе отъезжает и в проеме появляется высокая женщина с мелкими черными кудряшками и румянцем во всю щеку.
— А я к вам! — говорит она. — Как хорошо, что с женщиной ехать! Поболтаем!
Просила же Игоря выкупить оба места…
Сейчас. Убегаю
Сейчас. Убегаю
— Меня Вера зовут, — сообщает попутчица. — А тебя?
Она дико раздражает тем, что вот так, без спросу переходит на ты, что разводит суету, раскладывая кучу сумок и пакетов по всему купе, переодевается у меня на глазах, выставляет на стол домашнюю посуду. Даже плед, которым она застилает полку — синий, с желтыми уточками — тоже раздражает.
Но она, кажется, не замечает брезгливого выражения на моем лице и не обращает внимания на то, что я не рвусь общаться.
Как-то очень демонстративно не обращает.
— Что это у тебя? — она хватает мою книгу со стола. — Джейн Остин, «Доводы рассудка». Какой интересный выбор для поездки! Но что я тебе скажу! В поезд лучше брать детективы — иначе заснешь на первой же странице. Все свои умности оставь дома, книга должна хватать и тащить за шкирку, чтоб не закрыть, пока не дочитаешь. А как дочитаешь — легко оставить и не перечитывать. Вот какая книга нужна для поезда!
Киваю с тайной усмешкой — посмотрите, какая у нас тут ценительница литературы.
Книгу она откладывает в сторону, освобождая место на столе.
— Сейчас поедим и все станет хорошо, — обещает она то ли себе, то ли мне.
Морщусь презрительно, ожидая, что сейчас она выложит курицу-гриль и вареные яйца. Классика поездов. Как и детективы.
Но она бережно и с каким-то трогательным уважением достает из сумки завернутый в кухонное полотенце домашний каравай. Выкладывает его на стол, втягивает ноздрями запах свежеиспеченного хлеба и начинает нарезать его очень длинным и острым ножом. Огромные ломти мягкого хлеба пахнут… умопомрачительно. Чуть-чуть пригоревшей корочкой и сладковатым мякишем — так что рот наполняется слюной помимо моей воли.
Мои слегка заветрившиеся сэндвичи, припасенные на следующие сутки пути, на их фоне выглядят бледновато.
Но Вере и того мало.
Из следующей сумки она достает завернутый в пергамент щедрый кусок копченого мяса, облепленный со всех сторон печеным чесноком. Оно немного влажное, распадающееся на волокна под ножом и пахнет еще более умопомрачительно, чем хлеб.
Желтый сыр я встречаю стоически, а вот свежие хрустящие огурцы с запахом летнего утра в деревне меня просто добивают.
Я вскакиваю и дергаю дверь — рискну еще раз с вагоном-рестораном, попробую их несъедобный гуляш. Но Вера трогает меня за локоть и, когда я поворачиваюсь, протягивает гигантский бутерброд — с хлебом, мясом, сыром, чесноком, огурчиком.
И стрелкой лука сверху.
Удар под дых.
— Это мне?.. — спрашиваю растерянно, с трудом сглатывая слюну.
— Кому ж еще? — смеется Вера. — А ты куда собралась? Руки мыть? На вот тебе влажные салфетки, тут в туалете ничего не вымоешь, только запачкаешь.
Я падаю обратно на свое место и больше не в силах выносить искушение, без всякой рефлексии вгрызаюсь в бутерброд. Боже, это — блаженство! Это самая вкусная вещь в мире! Я никогда в жизни не ела ничего более прекрасного!
Но выразить свою благодарность и восхищение получается только стонами.
Вера только улыбается.
— Пить не будем, — рассудительно говорит она. — Мы ж не мужики. Зато у меня есть земляничный компот!
Она разливает по чашкам розовый компот с ярким, сладко-кислым запахом земляничной поляны. И поезд, который уже много часов вез меня по пепельным равнинам царства Аида, вдруг превращается в караван радости, где мы празднуем жизнь — вопреки унынию и смерти.
Даже свет грязных ламп под потолком становится ярче, а за окном будто бы выглядывает сквозь прорехи туч солнце.
За прекрасным бутербродом следует пирог с рыбой, за ним — крошечные пирожки с малиной и сливовым вареньем, за ними — хрустящее печенье, как раз под чай, который приносит проводница.
Сытость растекается теплом внутри. Становится настолько легче жить, что я задумываюсь — неужели все это время причиной моих страданий был обычный голод?
Но нет, конечно, нет. Просто некоторая еда ценна не только калориями, но и чем-то еще, самым важным.
И никакая Вера не хабалка и не наглая. Раздражение тает без следа, я даже не замечаю, в какой момент. Она не просто веселая, легкая и очень запасливая женщина. Теперь, когда предубеждение не застилает
