Читаем без скачивания Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом - Андрей Шляхов

– Зачем гадать? – подвел черту главный врач. – Мотивы здесь неважны. Важно то, что и от «своих» можно получить подножку. Так что поблагодарим Нину Петровну за хороший пример и сделаем себе зарубку на носу.

– С кем же тогда можно работать? – развел руками Ханин.

– Неправильно ставишь вопрос, – прищурился главный врач, – не «с кем», а «как». А вот так: «семь раз подумай – один раз возьми». Это единственный способ. И побольше внимания уделяйте мелочам. Вон, Геннадий Алексеевич как оперативницу разоблачил! Прямо как Шерлок Холмс! Ты расскажи, чтобы все знали…

Лычкин не без удовольствия рассказал слегка приукрашенную историю с разоблачением провокации.

– А если бы ничего не насторожило – взял бы? – снова прищурился главный врач. – Вот так, с первой встречной?

– Все они когда-то были первыми встречными, Святослав Филиппович, и лишь потом стали старыми знакомыми, – усмехнулся Лычкин. – Но сразу бы, конечно, при первой встрече не взял бы. Попросил бы привести на консультацию брата, присмотрелся и тогда уже… Но если смотреть в корень, то риск есть всегда. По лезвию ножа ходим…

– По минному полю, – поправил главный врач. – Так что будьте бдительны и помните, что лучше вообще не откусывать, чем откусить много и подавиться.

«Так то оно так, но ведь тебе каждый месяц вынь да положь то, что причитается, – подумал Лычкин, стараясь не встречаться взглядом с главным врачом, чтобы ненароком не выдать свою неприязнь. – Ты же не будешь отменять свой „ясак“. А откуда его прикажешь брать? Из зарплаты?»

– Напоминаю – особенно осторожны будьте со списыванием учетных препаратов! – Главный врач погрозил собравшимся пальцем. – Наркоконтроль не спит! И не стоит уповать на то, что ваши пациенты ничего не понимают. Понимают, еще как понимают, а то, чего они не понимают, расскажут ваши сотрудники. Классическая схема же такова – берут за руку одного, а он сдает всю компанию. Вы что, детективов не читаете? Нет? Ну, тогда хотя бы сериалы смотрите… А то ведь какую историю ни возьмешь, так у всех лечение по максимуму! А копнешь – так сразу увидишь, что это туфта. Опять же, если бы вы сами эти таблетки глотали да своим левым клиентам из собственных рук скармливали – тогда еще полбеды. Но вы же их и сбываете, а при торговле ниточка длинная тянется…

– Да что вы, Святослав Филиппович! – заволновались заведующие.

– Разве мы не понимаем?!

– Делать нам больше нечего!

– Мы же не идиоты!

– Станем мы пачкаться, Святослав Филиппович!

– Вы, может, и не станете, а ваши старшие сестры – точно станут. У них это основная статья доходов. Я попрошу Нелли Павловну еще раз поговорить со старшими сестрами.

Если главный врач вне припадков гнева выражался культурно, то главная медсестра Нелли Панкова заканчивала нецензурным словом каждую фразу. Собравшиеся заметно повеселели, некоторые даже заулыбались, представляя в уме ее беседу с подчиненными.

Настало время перейти от глобальных проблем к частным.

– Марина Николаевна, что у вас с Агуреевой? – спросил главный врач у заведующей женским психоневрологическим отделением.

Психоневрологическое отделение занимается лечением неврозов и некоторых других состояний, не укладывающихся в довольно широкие рамки острых форм психических расстройств. Пациенты здесь более вменяемы и более беспокойны.

– Лежит, скандалит, готовим к выписке, – коротко доложила Марина Николаевна, миниатюрным сложением напоминающая девочку-подростка, а твердостью характера – гранитную скалу.

– Чего скандалит? – спросил главный врач.

– Натура такая…

Татьяна Агуреева занимала большой пост в редакции телевизионного канала НВН-ТВ. У нее было все, включая и горы кокаина. Не было только счастья, поиски которого в конце концов привели Татьяну в клинику неврозов.

Трех дней пребывания в клинике хватило для того, чтобы довести все ее руководство до нервного срыва (ай-яй-яй – нервы у людей ни к черту, а еще взялись руководить клиникой неврозов) и перевестись в филиал одного из зарубежных медицинских центров. Из центра Татьяну выписали за нарушение режима, оказалось, что пациентам, которые ежедневно платят за палату сумму, равную среднемесячной зарплате по стране, нельзя держать при себе «пудреницу» с кокаином и тем более его нюхать.

Сменив еще несколько мест, Татьяна осела в отделении у Марины Николаевны. Осела не просто так, а по звонку из департамента здравоохранения, небось пообещала кому-то из верховного руководства хвалебную передачку на своем канале.

Лечилась она бурно – с претензиями и обидами, но уйти никуда не порывалась. Видимо, уже поняла, что идти некуда, разве что залечь в один из городских стационаров по «скорой помощи» без блата и договоренностей. Но тогда уже нельзя было бы рассчитывать на «особое отношение», к которому Татьяна привыкла, пожалуй, сильнее, чем к кокаину.

Раз в неделю Святослава Филипповича «дергали» из департамента с напоминанием:

– Ты не подведи, с телевидением нельзя ссориться.

– Не подведу, – привычно заверял он, думая про себя с неизбывной тоской: «Усыпить ее, дуру эту, что ли?»

К Марине Николаевне Агуреева легла не случайно. Из двух женских психоневрологических отделений – пятнадцатого и семнадцатого – в пятнадцатом было больше порядка.

– У Мариши даже мухи летают строем! – восхищалась заместитель главного врача по лечебной работе Ольга Семеновна Остапчук.

Насчет мух, она, возможно, преувеличивала, но работа в пятнадцатом отделении была отлажена идеально.

– Когда планируется выписка?

– Во вторник на следующей неделе, Святослав Филиппович.

– Не забудьте показать ее Снежкову перед выпиской.

– Непременно покажем. И кардиологу покажем, и эндокринологу… Комар носа не подточит.

– Будем надеяться, а то ваша Агуреева вот где сидит. – Святослав Филиппович черкнул ребром ладони по горлу.

– А я вот что думаю, – робко подал голос Аргунов, – вдруг она, эта ваша Агуреева, не дурью мается, а материал для какой-нибудь разоблачительной передачи собирает? Типа тайное расследование.

– Ага, и к кокаину приучилась для этого! – хмыкнула Марина Николаевна.

– Одно другому не мешает, – парировал Аргунов.

– Мне лично до этого нет никакого дела, – заявил главный врач. – Департамент ее навязал – пусть и расхлебывает. Тем более что в пятнадцатом отделении все в ажуре – и палаты, и сотрудники. Можно сказать – четырехзвездочный отель, а не отделение. Ты лучше мне скажи, почему твои больные сразу после выписки начинают строчить на тебя жалобы в департамент? Причем жалуются на одно и то же – на грязь, на грубость и на применение мер физического воздействия. Копии жалоб можешь взять у секретаря…

– У него этих копий на три папки! – поддел заведующий отделением физиотерапии и лечебной физкультуры Малышков, главный больничный острослов.

– У тебя, что ли, меньше? – огрызнулся, правда, без особой злобы, Аргунов.

– У меня меньше, – подтвердил Малышков.

– Ну, если бы я не отделением заведовал бы, а филиалом борделя, то на меня вообще не жаловались бы.

Аргунов тонко намекнул на «толстые» обстоятельства – в вечернее время отделение физиотерапии превращалось в нечто вроде элитарного клуба, где привилегированные пациенты могли проводить время в уютной, расслабляющей и умиротворяющей обстановке. Одни встречались с родственниками, другие – со жрицами (или жрецами) любви. Разрешалось буквально все, кроме азартных игр, крайне неблагоприятно действующих на психику. Вечер в одном из кабинетов физиотерапевтического отделения, не говоря уже о тусовке в спортивном зале, обходился в приличные деньги, но от желающих не было отбоя. Существовало даже нечто вроде очереди.

– У тебя в борделе были бы грязь и грубость… – ответил Малышков.

Он добавил еще что-то, но слова заглушил смех. Смеялись все, включая и главного врача. Аргунов, поначалу гневно раздувавший плохо выбритые щеки, не выдержал и тоже рассмеялся.

– Идем дальше, – вдоволь насмеявшись, скомандовал главный врач. – Хватит, хватит, дома досмеетесь… Делу – время, потехе – час. Следующий вопрос стар как мир – больничное питание. Что-то в последнее время участились жалобы на его качество…

Питание в стационарах организовано хитро. С одной стороны, организационное и научно-методическое руководство лечебным питанием – задача врача-диетолога. С другой стороны, кухней руководит не врач, а диетсестра больницы. По лечебным вопросам диетсестра подчиняется врачу-диетологу, а по хозяйственным – заместителю главного врача по административно-хозяйственной части. В результате, как правило, чувствует себя свободной и самостоятельной творческой единицей. Творческой, потому что при расчете норм и их закладке без творчества не обойтись. Особенно в психиатрической больнице, где лежат одни придурки, которым хоть вареную траву дай – съедят за милую душу.