Читаем без скачивания Путь к золотому дракону - Мария Быкова

— И вам доброго здоровья, — после минутной паузы откликнулся один из гномов. Борода у него была длиннее прочих, сидел он не на земле, а на маленьком раскладном креслице — словом, это был местный старшой, если не глава семьи. — А ну, Снорри, покажи-ка людям, что тут и как…

Я чуть не вздрогнула, но здешний Снорри — высокий для гнома, еще очень молодой, со светлыми лохматыми волосами, выбивавшимися из-под шапки, — был не более чем тезкой того гнома, с которым я проучилась без малого два семестра. Он охотно встал, отряхнул штаны от пыли и пролез под веревкой.

— Идемте, почтенные, — сказал он, бросив на меня любопытный взгляд. — Тут в обход надобно.

Мы пошли назад, к перекрестку. Гном усиленно косился в мою сторону и наконец не выдержал:

— Почтенный маг, а почтенный маг? Вы с госпожой, наверное, к градоправителю?

— Не совсем, — «неохотно» ответил Эгмонт. Я шла с видом человека, который даже не догадывается, что говорят именно о нем. — Мы держим путь в Крайград, а здесь собираемся переночевать и купить лошадей.

— А что ж вы, безлошадные, что ли? — Гном изумленно уставился на меня, я смерила его взглядом с головы до ног, презрительно фыркнула и отвернулась. Понимает его княжна или нет, но так на себя пялиться она никому не позволит.

— Чего это она? — обиженным тоном поинтересовался Снорри.

Эгмонт возвел очи горе.

— Она княжна, — устало объяснил он. — С Даркуцких гор. По-нашему ни слова не понимает… и хвала богам, что не понимает: и так хлопот не оберешься.

— С гонором панна, — поддакнул Сигурд.

Гном открыл рот, потом закрыл. Потом опять открыл, явно собираясь спросить, что я тут делаю, — но сообразил, что выйдет некрасиво, и вместо этого сообщил:

— А, так я понял! Вы, верно, телепортами скакали?

— Да, — кивнул Эгмонт. — А как почтенный…

— Как догадался? — Снорри рассмеялся. — Так вы ж не первые! КОВЕН все телепорты перекрыл, они теперь только в одну сторону работают — в Межинград, на ихний двор…

Гном вдруг замер на полуслове и смерил Рихтера подозрительным взглядом.

— Стойте-ка, — сказал он, — ежели вас в Межинград выбросило, как это вы досюдова без лошадок добрались?

Во мне все оборвалось, но Эгмонт отреагировал быстро и правильно.

— Вот же мрыс, — с чувством сказал он. — А я-то думаю, что у меня с амулетом — сломался, что ли? Сперва выкинул посреди глухого леса, а потом и вовсе телепортировать отказался…

Наверное, упоминание мрыса сыграло свою благотворную роль: Снорри расслабился и сочувственно сказал:

— То-то я гляжу, панна вся такая…

Какая именно, он уточнять не стал. Растрепанная, конечно, но нам это только на руку.

— А ты, уважаемый, не знаешь, в честь чего это все затеяли?

Снорри пожал плечами.

— Может, сбой какой, — безразлично сказал он. — Кто его знает…

Тут разговор прервался — мы вышли на новый перекресток, представляющий собой одну большую лужу с четырьмя ответвлениями. Перейти ее посуху можно было, разве что прибегнув к магии, но это не годилось. Я хотела было оглянуться, не валяется ли где какой доски, однако Сигурд решил проблему проще и изящнее. Подхватив меня на руки, он несколькими шагами пересек лужу вброд. Едва очутившись на чистом сухом месте, я одернула одежду, пренебрежительно фыркнула в сторону Сигурда и гордо отвернулась. Волкодлак обиженно посопел. Я очень надеялась, что не всерьез.

Гном молча покачал головой. Он наверняка уже просчитал, сколько денег должны были отвалить моим спутникам за обеспечение эскорта такой вздорной девицы, включая надбавку за вредность — в смысле вредность характера.

Лужа была чем-то вроде водной границы — если раньше я всерьез заботилась о сохранении чистоты своих ботинок, то теперь можно было немного расслабиться. Прямо от перекрестка начиналась мостовая, по обеим сторонам которой возвышались каменные дома. На некоторых даже имелись витые балкончики. Мы пошли быстрее. Я не переставала прислушиваться к разговору.

— Что это у вас там строится? — спрашивал Сигурд, не забывая бдительно зыркать по сторонам. — Стену, никак, решили возвести?

Гном довольно хмыкнул.

— Руину строим! — гордо поведал он. — Вон там, подальше, к центру, стало быть, ближе, дядя мой трудится с семьей. У них работенка попроще: они развалины городища строят. Видел я на плане, городища-то того — одна фитюлька! Стена, палаты да капище…

Оборотень нахмурился:

— Зачем это?

— Ну как зачем… Для историчности. Да вы гляньте — видите, статуй между домами?

Мы глянули. В просвете между домами действительно что-то виднелось.

— Подойдем? — предложил общительный гном.

— Подойдем, — после недолгого размышления согласился Рихтер.

Мы подошли. Посреди маленькой площади — она и виднелась между домами — стояла высокая статуя белого мрамора. Она изображала воителя в старинной кольчуге; с плеч у него свисал плащ, уложенный красивыми тяжелыми складками, а на голове имелся легкий шлем с бармицей. Бармица, бесспорно, добавляла образу героизма, однако же закрывала, как и полагается, почти пол-лица. Над ней торчал внушительный нос, он же — по совместительству — был самой запоминающейся деталью памятника. На шлеме восседал солидный сизый голубь. Сразу было видно, что место это насиженное. Правой рукой в латной рукавице беломраморный витязь указывал прямиком в сторону Межинграда — не то призывал пойти и захватить, не то предлагал равняться, догнать и перегнать.

— Kto to jest? — потребовала объяснений даркуцкая княжна.

— Это, досточтимая панна, — гном, как всякий гид, понял и без перевода, — великий князь лыкоморский, каковой имел честь родиться не где-нибудь, а в Подкузьминках, о чем неопровержимо свидетельствует древняя рукопись, найденная в подвале старой церкви.

Мы одновременно уставились на князя. Никакого выходца из Подкузьминок я в лыкоморской истории не припоминала, и Эгмонт с Сигурдом — тоже. Гном, взглянув на наши вытянувшиеся лица, повторил:

— Рукопись, знаете ли, свидетельствует.

— Хм, — кашлянул вежливый Эгмонт.

— Как? — изумился гном. — Ладно княжна, но вы-то, вы, господин маг, неужто вы не слышали про рукопись… про свиток…

— Что-то было, — дипломатично высказался господин маг. — Но подробностей не припомню.

Гном воспрянул духом, почуяв в нас благодарных слушателей. Последующие десять минут мы внимали весьма душераздирающей истории.

Душераздирающим в ней было практически все. И давно обвалившийся, заросший лебедой и бурьяном подземный ход, четыре года назад чудесным образом обнаруженный местными мальчишками. И подземелье, в коем искали сокровище, а обрели нечто куда более, более ценное. И сам свиток, такой замечательный, с виньетками и миниатюрами — особенно хороша та, где Ольгердовна, прекрасная жена князя, взывает к трем стихиям с резного балкончика в княжьем терему.

Свиток повествовал о нелегкой судьбе подкузьминского князя, а точнее — о его великом походе на юг, в Межинград и далее, с целью «зачерпнуть шеломом водички». Надо думать, в этих краях случилась неурочная засуха, а князюшка мучился в очередной раз похмельем. Как бы то ни было, поход оказался удачным — во многом благодаря действиям княгини Ольгердовны, знаменитой магички, запросто обращавшейся с тремя из четырех стихий. Заканчивалась вся история триумфальным возвращением князя в родные Подкузьминки — с флагами, трубами и трофейным волынщиком, захваченным в плен возле искомой воды.

Подкузьминские краеведы возликовали, но радость их была недолгой. В самом скором времени старая церковь сгорела дотла — вместе с редкой фреской на южной стене, новеньким алтарем, на который сбрасывались всем миром, и — самое страшное! — оригиналом исторического свитка. Четыре копии хранились у самых зажиточных горожан, еще одну как раз накануне отнесли в ратушу.

Столичные коллеги, вызванные в Подкузьминки на радостях, явились как раз вовремя, чтобы увидеть тепленькое еще пепелище, — и немедленно попытались усомниться в подлинности сгоревшей реликвии.

Однако же «попытаться» — еще не значит «усомниться». Главным аргументом в пользу супротивников было то, что и князь, и княгиня отчего-то именовались автором сугубо по отчествам, а имена их так и остались неизвестными. Но, во-первых, любой малец знает, что обращение по отчеству — это весьма уважительно, во-вторых же, человек мог и просто запамятовать: после лыковки и не такое бывает. Известное дело!

Тот же факт, что кроме Подкузьминской Рукописи, как ее стали называть в научных кругах, таинственный князь нигде более не упоминался, говорил исключительно в пользу подкузьминской историографии. Только подумать, какое сокровище обратилось в пепел от случайной искры!..

— Это все хорошо, — сказал Сигурд, выслушав лекцию до конца. — И статуй хороший, совсем как в Межинграде. Только там конь есть, а ваш какой-то безлошадный. Непорядок!