Читаем без скачивания Шпион - Бернард Ньюмен

Но уже на второй неделе мне пришлось испытать первый шок. Я шел по улицам Шарлевиля от моего бюро в дом, служивший столовой, когда вдруг услышал за спиной торопливые шаги. Обернувшись, я увидел молодого офицера, сияющего от возбуждения. Он протянул руку и схватил мою, пожав ее так сильно, что мои пальцы заболели.

— Как здорово! — воскликнул он. — Разве это не потрясающе! Как раз тот человек, которого я искал!

Несмотря на то, что я очень долго беседовал с Адольфом обо всех его друзьях и знакомых и видел все оставшиеся при нем фотографии, я не мог вспомнить этого человека. Я никогда ничего о нем не слышал. Все, что я мог сказать с уверенностью — он не был одним из баденских знакомых Адольфа, иначе я встречал бы его до войны. Скорее всего, кто-то из его знакомых по армии. Впрочем, на такой случай стоит воспользоваться старым методом. Очень часто приходится сталкиваться с таким вот знакомым — с человеком, которого вы, вроде бы должны знать, но не можете точно вспомнить, кто он такой. Самый простой и очевидный выход — дать ему выговориться. Рано или поздно он скажет что-то, что даст вам ключ к его идентификации. Так я и поступил. Он, распираемый от восхищения, говорил без остановки. Он сказал, что прочел обо мне в газетах. Он еще раньше хотел лично поприветствовать меня, поздравить с назначением в Генштаб, но в тот момент был в отпуске. Только днем раньше он вернулся и теперь ждал моего обеденного перерыва, чтобы поймать меня. И вот как раз в обед он и встретил меня, сразу бросился ко мне — и так далее, и так далее.

Я не выдавал себя. Я разыграл такой же энтузиазм, как у него. Я очень старался не упоминать никаких имен и использовал только общие фразы.

— Ты все еще на прежней должности? — спросил я его, наконец.

— Нет, — ответил он. — Моя старая рана на ноге все еще беспокоит меня, потому мне пришлось перевестись на канцелярскую работу. Я сейчас руководитель канцелярии: очень важная работа — хотя совсем не та, о которой мы думали в тот день, когда мы впервые поднялись в атаку под Шарлеруа. Помнишь, как мы готовились получить Железный крест вместе? Теперь у тебя он есть, а у меня нет. Дружище, дружище! Не переживай. На войне возможно все.

Через две минуты я понял, кто он. Его звали Конрад Аммер, и как только он упомянул об этом, я вспомнил, что Адольф несколько раз рассказывал мне о нем. Он был молодым младшим офицером и служил под командованием Адольфа, но был серьезно ранен в бою в начале 1915 года. Теперь, очевидно, он тоже получил работу в штабе и как раз такую, которая меня очень заинтересовала — не обещая никакого выражения для индивидуальности, она открывала доступ ко многим важным тайнам германского командования. Как можно упустить такой подарок судьбы? Я договорился встретиться с Аммером этим же вечером. Все послеобеденное время я сидел, уставившись на листок доклада, которым должен был заниматься, но на самом деле я был погружен в свои мысли — каким образом воспользоваться открывающейся передо мной возможностью. Главное — не торопиться зря, мои первые шаги должны быть особенно тщательно продуманы. Я уже понял, что эта война продлится долго. Я знал, что Жоффр и Фош не согласились бы со мной, зато согласился бы Фалькенхайн. Потому если я с самого начала рискну всем, я, возможно, выиграю битву, но если война продлится еще два или три года, то эта победа не даст моей стране большого преимущества. Кроме всего, я с уверенностью мог бы сказать, что ни один английский агент не оказывался на такой удачной должности, которая досталась мне. Было бы глупо потерять такой шанс ради мелких шпионских сведений. Я все время думал о более значительных вещах. Не о краже планов или прочих мелочах, но о том, что говорил капитан Лиддел Гарт: цель битвы это ум вражеского командира. Мне потребовалось бы много времени, чтобы проникнуть на такую глубину, но я был уверен, что это можно сделать. За это время мне в руки могли бы поспасть другие фрагменты полезной информации, которые я смог бы передать своим без большого риска. Такой шанс попался на моем пути как раз перед Рождеством 1915 года.

Так как мой отдел занимался сбором и обработкой информации, а не отдавал приказы, я не мог ожидать, что на своей должности смогу получить какую-либо жизненно важную информацию. Потому я тщательно изучал возможности получения материала из канцелярии Аммера. Я близко с ним подружился, причем искренне, потому что он был очень славным парнем, и у нас вошло в привычку раз в день встречаться с ним в его бюро. Потому все его коллеги — а там было пятнадцать или шестнадцать служащих — перезнакомились со мной, хорошо запомнив мое имя и внешний вид, потому я мог заходить в его бюро без вопросов. В его бюро было три комнаты. В большем помещении сидели обычные клерки, в углу от него размещалась маленькая комната, где работали военные клерки. Здесь готовились самые секретные документы. Туда не мог входить никто, кроме Аммера, его личного секретаря и нескольких офицеров из Генерального штаба. Третья комната была кабинетом Аммера, соединявшаяся дверью со второй. Потому моей первой задачей было получить доступ в эту «тайную комнату». Это было легко, поскольку ею заведовал Аммер, а он был моим другом. Кроме того, мне очень помогало, что мой знаменитый побег из Англии сделал меня популярным среди канцеляристов. Ведь солдаты, занятые бюрократической работой, всегда с восхищением смотрели на людей, действительно рисковавших жизнью.

Дня за три до Рождества 1915 года мы с Аммером беседовали за ужином. Нас обоих ожидал отпуск. Я со своей стороны не стремился на отдых, но зато Аммер очень хотел уйти в отпуск. Он пожаловался, что похоже его надежды на отпуск окажутся напрасными, потому что его шеф, то есть Фалькенхайн, очень занят последние дни, собирая данные об обстановке и составляя прогнозы будущих операций. Все это, говорил Аммер, нужно будет напечатать и разослать множеству людей. А это очень ответственная работа, которую он лично должен контролировать. Аммер надеялся лишь на то, что Фалькенхайн сделает свою работу быстро.

Разумеется, меня это очень заинтересовало. Каждый раз, входя в офис Аммера, я старался держать глаза широко открытыми. Спустя два дня, когда я зашел к ним, чтобы вмести пойти на обед, Я застал его в конфиденциальном кабинете. Большой стол был завален бумагами, которые только что напечатал один из служащих. Аммер внимательно читал каждый листок, сверяя с образцом, лежавшим сбоку. Мне не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что это и есть тот самый доклад, о котором он говорил. Точно так же мне не нужно было быть Государственным министром, чтобы понять, насколько важен этот документ — вероятно, эта была та цель, ради которой я мог бы рискнуть своим положением.

— Что случилось? — спросил я Аммера, выглядевшего чрезвычайно озабоченным.

— О, этот чертов доклад Шефа, — сказал он. — Мне нужно закончить его сегодня вечером. Я боюсь, что мне придется сегодня отложить обед на час или даже больше.

— Могу ли я тебе помочь? — поинтересовался я.

— Мне очень бы этого хотелось, — вздохнул Аммер. — Но мне приказано не показывать его никому из моих служащих, кроме старшего доверенного писаря, потому мне приходится самому заниматься всеми оставшимися канцелярскими делами. Я как раз заканчиваю сверку текста, но теперь мне придется пронумеровать копии.

Я сел рядом с ним. Если бы только я смог достать одну из этих копий, как сделал бы шпион в романе! Но я тут же отказался от этой мысли. Это было просто невозможно. Все копии тщательно подсчитаны. Все должны быть пронумерованы и разосланы важным адресатам, которые перечислялись в секретном реестре. Пронумеровав копию, Аммер отмечал адресата в этом реестре. Похитить копию было нереально, но, по крайней мере, если я помогу Аммеру пронумеровать страницы, я смогу взглянуть на ее содержание.

Так я и поступил. Аммер называл мне номер из регистра, я писал его на верху каждого листа. На пишущей машинке было напечатано семь копий, и каждую нужно было пронумеровать отдельно. Я старательно выписывал цифры самым лучшим почерком — что позволяло, как минимум, задерживать свой взгляд на каждой странице. И когда я догадался о содержании доклада, у меня на голове едва волосы не встали дыбом от удивления. Да, это была информация наивысшей важности.

Однако все было не так просто. За время, пока я пронумеровывал все страницы, я достаточно хорошо запомнил то, что написал Фалькенхайн. Я немедленно понял, что для союзного командования эти сведения представляют жизненный интерес. Но для меня важно было получить хоть какое-то документальное доказательство моего донесения. Очень немногие разведки верят на слово агента — поскольку оно может быть только его мнением, каким бы надежным ни был этот агент. [13] Перед тем, как действовать на основе полученной информации, информацию нужно проверить. Как я говорил, стащить одну из копий не было никакой надежды, но я за время своих прежних посещений уже подметил аккуратность и опрятность, свойственные пожилому солдату, занимавшемуся этой канцелярской работой.