Читаем без скачивания 1919 - Игорь Николаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Крысы» готовились. Весь блиндаж был заполнен шорохом, клацаньем, постукиванием металла о металл. Время от времени слышались приглушенные просьбы помочь, придержать, передать то и это.
Даймант тщательно завязал шнурки на своих высоких ботинках, намертво затянул узлы, сунул за высокие голенища запасную пару шнурков. Просто удивительно, сколько незадачливых солдат погубила не вовремя развязавшаяся обувь… Походил по их с Мартином «номеру», высоко поднимая ноги и с силой опуская подошвы на дощатый пол, отвечающий протестующим гулом.
Подтянул штаны, проверил, не ослабли ли подтяжки. Одернул рубашку из плотной фланели, натянул китель. Развернул пакет, из тех, что роздал поутру лейтенант. В пакете лежал сложенный защитный жилет «Chemico» - шесть фунтов слоеного «сэндвича» из льна, шелка, хлопка и резины. Солдаты немало намучились в попытках хоть как-то защитить себя, обнаружив, что обычная стальная кираса зачастую увечит владельца, даже не будучи пробитой – пистолетная пуля или тяжелый осколок на близком расстоянии просто вгоняли щит в тело бойца. Поначалу такие защитные корсеты или просто «бронежилеты» поддевали под кирасы, затем стали носить и вместо них, особенно тяжеловооруженные пехотинцы, которые вынужденно считали каждую унцию поклажи.
Шейн поднял жилет на вытянутых руках, придирчиво осматривая дюйм за дюймом. На потертом светло-коричневой муслине черным химическим карандашом было крупно написано
L 5
Tunkiss
Worce
France
Nov 1917
И еще какие-то буквы, которые Мартин не разглядел.
- Вроде не с покойника, дырок не видно, - ворчливо заметил американец. – И то хорошо. Нет ничего хуже одежды с покойника.
Он нырнул в «Хемико», продираясь сквозь плотную жесткую ткань как пловец через заросли, извиваясь всем телом.
- Как в смирительную рубашку залез, - глухо поведал он на середине пути.
Мартин не стал интересоваться, где и когда янки познакомился со смирительной рубашкой, он лишь тяжко вздохнул. Как ни оттягивал огнеметчик этот момент, но пришло время и ему облачаться в «рабочую форму». Австралиец вытянул из-под нар тяжелый ящик из под снарядов 18-фунтовой пушки и с усилием водрузил его на стол. Но открывать не спешил, исподтишка наблюдая за Шейном.
Тщательно одернув бронежилет, проверив, насколько свободно рукам, Даймант с явным предвкушением взялся за свою ременную сеть для револьверов. Не спеша, с видимым удовольствием, он затянул сбрую, щелкая многочисленными застежками, став похожим на даму с извращенной открытки по Захер-Мазоху. Мартину как-то сунули из-под полы такую перед самой отправкой на фронт, в Мельбурне, и он до сих пор краснел до корней волос при одном воспоминании об этом.
Австралиец затаил дыхание, а Шейн начал рассовывать по кобурам свои «Смит-Вессоны», предпочтя им менее мощные «Уэбли» (1). С каждым установленным на место револьвером его лицо все более отчетливо приобретало выражение растерянности и искренней обиды на мироздание. Беннетт прилагал немыслимые усилия, чтобы не рассмеяться в голос. Уместив последний ствол, Шейн в некоторой растерянности повернулся вправо-влево, затем неуверенно подпрыгнул на место, при каждом движении лязгая как Жестяной Древоруб (2). Лицо его окончательно обрело схожесть с лицом ребенка, которому вместо леденца подсунули кубик соли.
- Тяжело? – участливо спросил Мартин. Он давно, как только увидел заготовку, подумал о том, о чем напрочь забыл Шейн, охваченный энтузиазмом творца – каждый револьвер, даже без патронов, это почти два с половиной фунта, соответственно шесть револьверов потянут на все пятнадцать – ноша, в общем, посильная, но не для солдата, и так навьюченного подобно мулу. Но огнеметчика немало задела тогдашняя подколка американца, теперь пришло время вернуть шутку.
- Чтоб мне провалиться! - все с той же безмерно удивленной обидой возопил американец. – И тебе тоже, ну что стоило сказать словечко!
- Хе-хе, это тебе за «зажигалку», - сказал Беннетт.
- Ты злобный и мстительный, - сообщил ему Шейн, разрываясь между обидой и юмором происходящего. – Ядовитый, как ваши павианы!
- У нас нет павианов, не живут, - сказал Мартин, улыбаясь во весь рот. – Вот пауки – да, страшно ядовитые. Еще, говорят, в океане хватает всякой пакости, но на побережье я почти не бывал.
- Павиан, паук, один хрен! – зло ответил Шейн. – Ну что же теперь делать?
- Сними, - посоветовал Мартин.
- Ну уж нет, не для того делал! Можно сказать, впервые в жизни что-то сбацал честным трудом и своими руками.
- Хм… - техническая задача на удивление захватила бывшего австралийского инженера. – Оставь два, а в кобуры засунь гранаты. Как раз поместятся, если взять Миллса.
- А что, мысль, - Шейн поднял палец к потолку, захваченный красотой идеи. – И потом – раз – выхватил, дерг кольцом за карабин и бросил. Только вот сколько оставить…
Пока американец считал, какие соотношение револьверов и гранат будет для него подъемно, Мартин, нервно сглотнув, откинул крышку своего ящика и по одному предмету стал доставать содержимое.
Английский костюм огнеметчика образца восемнадцатого года в теории должен был бы неплохо защищать хозяина – хорошо выделанная кожа дополнительно пропитывалась каким-то огнеупорным составом. Говорили, что на испытаниях «Mk.18» поливали бензином, поджигали, и ему с этого ничего не случалось. Возможно, так оно и было, но в войсках костюм не любили (так же как и более ранний вариант из асбеста) и почти не использовали – плотная кожа в холод дубела и сковывала движения как та самая смирительная рубашка Шейна. В теплое время года костюм за считанные минуты превращался в душегубку - в самый раз выжаривать вшей.
Однако, в бытность свою санитаром, Мартин видел не только раненых в живот, но и огнеметчика, пострадавшего от собственного баллона. Вид несчастного, у которого ребра и позвоночник черными прутиками выступали сквозь оплавленную, сожженную плоть, на неделю лишил Мартина сна и заставил очень тщательно относиться к защите. Тем более, что в английских огнеметах использовали раствор желтого фосфора в сероуглероде, причем этот раствор разбавлялся большим количеством скипидара. На воздухе адское зелье через несколько секунд самопроизвольно воспламенялось. Это упрощало конструкцию, снижало бесцельные потери огнесмеси, но достаточно было малейшей пробоины в баллоне, чтобы оператор нажил себе очень большие проблемы. Попросту – сгорел заживо. Кроме того, в силу вполне понятных причин – вес и объем снаряжения - огнеметчик не мог подобно обычному пехотинцу легко и свободно ползать в складках местности и надевать дополнительную броню. Так что толстая жесткая кожа костюма обеспечивала хоть какую-то защиту от пуль и осколков на излете.
Если Шейн скрывал страх и нервозность за балагурством и обжорством, то Беннетт искал спокойствия в ритуале, тщательной подготовке, преувеличенном внимании к мелочам. В эти минуты для него не существовало ничего, кроме обряда облачения.
Прежде всего, Мартин переоделся, надев чистое белье, специально приберегаемое для такого случая. Затем последовали высокие сапоги, штаны объединенные с фартуком. Длинная куртка, похожая на укороченный плащ, с очень высоким воротником на дополнительной завязке. Кожа Мартина уже зудела и чесалась по всему телу, не столько от реального неудобства, сколько от его ожидания. Острый ядовитый запах кожи и пропитки щекотал ноздри, от него перешило в горле.
Огнеметчик натянул перчатки с длинными крагами, так же на ремнях, подпоясался широким брезентовым поясом с кобурой под маленький «браунинг», как мрачно шутили «служители огня» - оружие не столько для врага, сколько для себя, на крайний случай (3)
Оставался шлем-маска, похожий на противогаз, но без «свиного рыла» фильтра, зато с вертикальными вырезами на месте ушей, узкой прорезью напротив рта и петлей на затылке. Его Беннетт прицепил к поясу, на специальный крючок-карабин.
- Готовность! Готовность! – Боцман шел по проходу между «номерами» и колотил своей дубинкой, усаженной гвоздями, в хлипкие перегородки. Дубинка была знаменита – Боцман клялся, что убил ей ровно десять бошей, не смывая их мозги. - Все собираемся, грузовики поданы, бал ждет вас, девочки на выданье!
Тонкая струйка пота скользнула у Мартина между лопаток, губы чуть подрагивали, в груди было пусто и холодно.
- Не боись, дружище, я тебя прикрываю, как обычно, - Шейн ободряюще хлопнул его по затянутому кожей плечу. Пока Мартин облачался в костюм, «Бриллиант» нацепил патронташ, подвесил к ремню свое кинжальное шило, не забыл подсумок с гранатами и, наконец, закинул за спину «окопный» Винчестер М12. Почти невидимый за снаряжением и оружием, он еще раз подпрыгнул, покачался с ноги на ногу.
- Ты уж смотри получше… - горло у Мартина пересохло.
- Ага, - односложно отозвался Шейн, зрачки у него были расширены, «Бриллиант» сипло и часто втягивал воздух ртом, словно не мог дышать носом. – Ну, пошли, что ли?