Читаем без скачивания Живите и помните! - Александр Афанасьев

Самолет, на котором мы чудом выбрались из Вашингтона, мы посадили на свободный кусок автомобильной трассы. Нет, не девяносто пятой дороги, которая проходила по всему восточному побережью с севера на юг (или с юга на север, как кому нравится), а на одно из второстепенных шоссе, которое не было разрушено, и где его легко было замаскировать. Маскировка – самая большая проблема сейчас, в эпоху чертовых всевидящих спутников…

– Посадка! Идем на посадку!

– Всем приготовиться!

– Держитесь, за что получится держаться… – мрачно проговорил сидящий рядом со мной на сиденье отставной полковник морской пехоты САСШ Тимоти Ругид. – А если не получается, то молитесь Богу, парни.

– Уже совершали экстренную посадку на таком? – крикнул я Ругиду в ухо, потому что шум двигателей был оглушительным.

– Нет, сэр! Но это очень крепкая птичка, да, сэр! Ее разрабатывали специально для экстремальных условий эксплуатации, если русские пойдут!

Утешил, однако…

В этот момент самолет жестко ударился о полосу – типичный стиль посадки североамериканских пилотов, замедление бросило нас вперед. Пилот мгновенно переключил двигатели на реверс, специально предназначенный для коротких взлетов и посадок, самолет «С14» тормозил так, что еще немного – и развалится. Замедление было впечатляющим…

Потом самолет остановился, и нас качнуло назад.

– Сели… – как-то потерянно сказал кто-то.

– Леди и джентльмены, спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию. Надеюсь, что полет был приятным…

Взлет с Кастис Мемориал – никогда не забуду.

– Так, парни… Похоже, приехали, – Ругид встал со своего места, – как думаете, аппарель еще действует?

Рычаг на себя – и задняя аппарель начала с шипением открываться, открывая нам полупустую (брошенный кое-где транспорт не в счет) второстепенную дорогу. Было самое начало дня – мы взлетали из Вашингтона ночью, а сейчас уже рассвело.

Парни полковника (никак не могу запомнить, что в отставке, да и какая ко всем чертям отставка) Ругида знали свое дело. Четыре человека моментально покинули самолет и разбежались, занимая оборонительные позиции вокруг самолета. Теперь наш периметр был укреплен двумя автоматическими карабинами и двумя пулеметами – ротным и взводным. Вполне солидно, если в окрестностях отыщутся рыщущие кузены.

– Сэр, зачем мы сюда прилетели? – спросил я Ругида.

– Надо добраться до побережья, парень. Точнее – не до самого побережья, а до одного очень интересного местечка, там что-то вроде порта для наливников. Ты же хотел спецтранспорт, парень?

– Да, но не морской, а воздушный.

– Он там есть, парень. Такой, какого ты и не видал никогда.

– Поверю на слово.

– Эй, я бы сделал что-то, чтобы замаскировать самолет, – сказал спустившийся на грешную землю, чтобы поразмяться, Грей, – пока мои дорогие соотечественники не засекли нас и не отправили десантную группу.

– Это они могут… – сказал кто-то.

– Идея на миллион баксов, – сказал Ругид, – нам нужен какой-то наземный транспорт.

Я указал пальцем вдаль, на виднеющуюся вдали ферму.

– Сэр, держу пари, что там мы найдем сельскохозяйственный трактор.

– О’кей, парень, сто баксов, сам сказал…

Что меня удивляет в североамериканцах – так это их готовность моментально переводить любое дело в деньги. Не самое худшее качество, кстати, если оно сочетается с законопослушностью.

Я понял, что идти придется мне. Инициатива поимела своего инициатора. Но хоть пройдусь…

– Я пойду с тобой, парень, – Ругид протянул руку, и ему ловко перебросили карабин М4А2 с подствольником, – разомнусь. Вермеер, за старшего. Пусть кто-нибудь со снайперской винтовкой прикроет нас.

– Есть, сэр! – сказал один из морских пехотинцев с длинным чехлом за плечами.

Уже интересно… Получается, полковнику надо сказать что-то мне наедине. Что-то, что не должны слышать остальные.

– Вперед!

Перед нами было поле, на котором пасся скот, оно было огорожено забором из длинных, потемневших от времени, но все еще крепких слег. Один за другим мы преодолели этот забор, шедший за нами морской пехотинец, остался у забора, распаковывать свой SASR M107. Я на всякий случай остановился на месте, принял устойчивую позу, начал рассматривать фермерский дом, к которому мы шли из своей SCAR, поставив прицел на максимальное увеличение. На милю – не видно почти ни черта, но движение я увижу, и это предупредит нас об опасности. Тот морской пехотинец со снайперской винтовкой пятидесятого калибра меня не впечатлял, миля слишком большое расстояние для обычного стрелка, тут нужен виртуоз, а их мало, даже я не могу отнести себя к таким. Проверять здание через оптический прицел винтовки я буду каждую сотню метров – лишним не будет…

– Надеешься что-то увидеть, парень? – насмешливо сказал Ругид.

– Надеюсь, что тот, кто там есть, занервничает, – сказал я.

– И то дело. Ты мне скажи, парень, – Ругид перешел к делу, североамериканцы вообще были очень прямыми людьми, говорили все в лоб, – какого хрена вам, русским, здесь от нас надо, а? Только не ври.

– Мы хотим помочь вам.

– Да я вижу… – было видно, что Ругиду не нравится такой разговор, но и не заговорить он не мог, не мог держать вопрос в себе. – Вот только я не пойму, какой вам-то в этом толк? Вам что, Аляска нужна?

– Продается? – моментально отреагировал я.

– Ни хрена, – так же быстро ответил Ругид, – это наша земля, парень, и когда мы ее купили у вас, это была честная сделка.

– Ну да, семь миллионов, из них двести тысяч ушло на взятки.

– Парень, за дикую землю это неплохие деньги, тем более по тем временам. Что же касается взяток – это я должен предъявлять вам претензии за то, что вы совращали наших конгрессменов деньгами.

Мысль, конечно, интересная. В чем-то – даже правильная. Я отчетливо понимал, что от того, что я скажу, будет зависеть – будет у меня помощь в виде оперативной группы морской пехоты САСШ, подготовленных по программе спецназа и проведших немало тайных операций, или мне придется выполнять задание с горсткой бойцов русского военно-морского спецназа, которые только и остались со мной.

– За Луизиану, в несколько раз меньшую по площади, вы заплатили пятнадцать миллионов. Но не в этом дело. Вам известна история войны за независимость, полковник?

– Известна, я все-таки не такой тупой, каким кажусь, и даже учился в школе.

– Не сомневаюсь, полковник, но вам говорили не все. Гражданская война началась с сецессии южных штатов, но корни ее намного глубже. Они в том, что Британская Империя так и не смирилась с тем, что САСШ перестали быть ее колонией и стали независимым государством. Южные штаты производили стратегически важный товар того времени, хлопок, и экспортировали его прежде всего в Великобританию и Францию, которые на тот момент считались самыми сильными державами мира. За счет экспортных операций они и жили. Северные же штаты развивали промышленность, и промышленность эта должна была конкурировать с английской, а англичан это не устраивало. В гражданской войне в САСШ англичане, благодаря своей извечной подлости, увидели возможность напасть на разоренного внутренними распрями и ослабленного противника и покончить с ним, сделав его своей колонией. Ни англичанам, ни французам не было никакой выгоды от поражения Юга, ведь они получали оттуда хлопок по конкурентоспособным, благодаря рабству, ценам! И только твердое предупреждение Его Императорского Величества Александра Второго Освободителя, сделанное двум этим державам, только угроза в случае вторжения в Новый Свет незамедлительно начать войну за восстановление русского господства на Юге, ударить по Османской Империи, взять штурмом Константинополь, нанести удар по Афганистану – останавливали Англию и Францию от вмешательства в Новом Свете. По этим же причинам русский флот снарядил к вашим берегам две эскадры контр-адмирала Попова: британцы и французы не могли нанести удар по портам восточного и западного побережья, по главным портам, потому что там стояли русские корабли, и, нанося удар, они создавали бы для России casus belli, повод для объявления войны. Когда русские моряки уходили от вас, на прощальном обеде мэр Бостона сказал: «Русская эскадра не привезла нам ни оружия, ни боевых снарядов для подавления восстания, но она принесла с собою более этого – чувство международного братства, свое нравственное содействие. Россия показала себя в отношении к нам мудрым, постоянным и надежным другом».