Читаем без скачивания Тайна - Зухра Сидикова

Макс уверен, что Степан Ильич, конечно, давно уже сам выяснил, когда Володька купил ресторан, а спрашивает его потому, что, по всей видимости, хочет выяснить - в каких они отношениях. Неужели Владимир как-то причастен?

- Знать бы, кто этот негодяй, который посмел на старого человека руку поднять, - Макс сжимает кулаки, - собственноручно бы…

- Что – убили бы? – улыбается Рудницкий. - А ведь, может быть, это и не негодяй вовсе, а, допустим, - Степан Ильич хмыкнул, - негодяйка!

- Как это? – настораживается Максим.

- Да вот, видите ли, какое дело… Сторож - тот, что вход в парк ночами охраняет, - в ту ночь, когда Коха убили, женщину видел. Говорит, обычно Кох последним уходил из ресторана, и они всегда несколькими фразами на прощанье обменивались. И в ночь убийства, говорит, вижу идет кто-то из парка, думал, Кох, подошел, хотел спокойной ночи пожелать… а это вовсе не Кох… а женщина… понимаете, Максим Олегович? - женщина… Испугалась как будто, говорит сторож, отшатнулась… Мы, конечно, спросили его, видел ли он эту женщину раньше, но он ответить затруднился. Лица ее, говорит, не разглядел в темноте-то. Заметил только, что в очках. И одета немного странно при такой еще теплой, заметьте, погоде, - в какой-то длинный балахон вроде плаща, а на голове - шапочка… Да… а вот Кох той ночью из парка так и не вышел, и мы с вами знаем - почему… Так что, - вздыхает Рудницкий,- иногда не знаешь, что от этих женщин ожидать. С виду ангелочки, а по сущности все - ведьмы! Вот, послушайте, вы знаете, наверное, что у нас в городе, в гостинице убили этого нефтяника?

Макс, ошарашенный этим монологом, не знает, что ответить, и только кивает. От напряжения сводит скулы.

- Так вот мы несколько дней копали, как да что, куда выходил, кто приходил. Все - чисто! Только что приехал, никто его не навещал, покидал гостиничный номер всего один раз, вернулся быстро. Но с этим будем еще разбираться. Но вот к чему я все это говорю. Мы про женщин… Так вот, когда уже в тупик совсем зашли, вдруг лифтер один сообщает: видел, мол, как женщина к нему приходила. Незадолго до того, как его убитым нашли. Понимаете – опять женщина! Я так и сел! Я, конечно, не к тому рассказываю, что это преступление как-то с вашим делом связано.  Не к тому… А к тому, что без женщины, по сути, ни одно преступление не обходится. Помяните мое слово: и в вашем деле даму какую-нибудь обиженную искать надо. Вы подумайте над этим, Максим Олегович.

Как спасение прозвучала мелодия сотового.

Голос глухой, встревоженный:

- Макс, приезжай, умоляю тебя.

- Что случилось, Николай!

- Прошу, Макс, быстрее!

- Хорошо, хорошо, успокойся, я сейчас приеду!

Максим встает.

Степан Ильич тоже поднимается.

– Ну что ж, Максим Олегович! И мне тоже пора. Спасибо за шашлык, – Степан Ильич разводит руками, словно обнимая все вокруг, - и за красоту эту.

- Вам спасибо, Степан Ильич, - Макс пожимает Рудницкому руку,- за то, что всегда держите в курсе событий.

- Да, чуть не забыл, Максим Олегович, - Рудницкий улыбается, лукаво щуря глаза, - еще кое-что... Вы говорите - не успели в тот день подойти к телефону? Так вот – администратор сообщил, что вам звонила женщина. Он сказал, что у нее был очень приятный голос…

*  *  *

Проводив Рудницкого, Макс спустился к речушке, зачерпнул холодной воды, плеснул в лицо. Женщина, женщина. Кто, кто? И намеренно ли рассказал ему Рудницкий об Арсеньеве? Знает ли он уже, что тот приехал к ним? Следил ли за его реакцией или все было сказано просто так, для красного словца? Нет, Рудницкий не так прост. Что за папку принес Виктор Борисович Володьке? Нужно срочно просмотреть ее!

Телефон долго не отвечал. Наконец веселый бодрый голос:

- А, это ты, привет!

- Мне нужно посмотреть папку.

- Папку? Какую папку?

- Ту папку, что оставил тебе Виктор Борисович!

- А… ты об этом! Да не было никакой папки. Я ее выдумал, мне нужно было, чтобы ты зашел со мной в квартиру.

- Зачем?

- Ну, как зачем? А вдруг тот, кто грохнул Борисыча, меня ждал в подъезде, или в лифте, или в квартире? А ты у нас сильный и смелый, защитил бы меня.

- Я сейчас приеду к тебе, и ты дашь мне эту папку.

- Да нет никакой папки, говорю же тебе. Я выдумал, ну извини. И вообще мне некогда сейчас, я в ресторан еду. Там у меня сейчас дел невпроворот. Все, пока!

В трубке запищали гудки. Вот шут гороховый! Хорошо, он потом с этим разберется. А сейчас нужно ехать к Николаю.

Как странно, судьба снова тесно связала их: Максима, Володьку, Николая, Виктора Борисовича. И, так же как и много лет назад, их объединило преступление…

*  *  *

Николай долго не открывал. Максим слышал, как он подходит к двери, стоит перед ней, прислушивается.

- Коля, открой, это я!

Николай долго смотрит в глазок.

- Ты, Макс?

- Я! Открой!

Наконец Николай слегка приоткрывает дверь, смотрит в щель.

- Ты?

- Я, это, я! Впусти меня!

Максим проходит в квартиру. Стол заставлен бутылками. Коля пьян.

- Ты что, опять? Я ведь недавно был у тебя, все было в порядке. Зачем ты снова пьешь?

Коля садится на табуретку, пьяно смотрит на Максима.

- Макс, - говорит почти шепотом, - кто его убил?

- Кого? – не сразу понимает Градов.

- Да этого, начальника нашего, Виктора Борисовича?

- Ты по телевизору видел?

- Да, видел. Но сначала она сказала… сказала… ты знаешь, говорит, что его убили?

Колька наливает себе рюмку, но Макс отбирает, поднимает его и отводит на диван.

- Подожди, Коля, подожди. Мне поговорить с тобой надо. Кто тебе рассказал, кто? Полина?

- Нет, нет, не Полина. Полина не знала, я ей сам позвонил, говорю: «Полина, помоги!» А она говорит: «Позвони Максу, он поможет тебе. А я говорит, сейчас не могу, я должна бежать…»

- Ничего не понимаю, Коля! Если не Полина рассказала тебе о Викторе Борисовиче, то кто?

- Не знаю… Другая, другая… Голос у нее такой странный, могильный. Она рассказала… Говорит, а как ты думал, надо платить за прошлое, мишка косолапый, вот так называет меня, пугает, знает, что не люблю. Теперь, говорит, все заплатите… и ты, говорит, не спрячешься, за тобой медведь придет ночью…

- Кто так говорит, Коля, кто? – Максим встряхивает друга за плечи. У того трясется голова, слезы текут по щекам. – Кто?

Словно на мгновенье протрезвев, Коля смотрит на него пристально.

- Не знаю, Макс, не знаю кто это. Она мне по телефону домой звонит, один раз на работу звонила… А вчера, – он снова переходит на шепот, - она за мной до самого дома шла, зашла за мной в подъезд, а когда я обернулся - ее уже нет… А к тебе она не приходила?

- Да кто же это? Кто она, Коля?

- Не знаю, не знаю, Макс. Откуда ей все известно? Ведь ее не могло быть тогда в лесу, там никого не было, кроме нас. Может ей кто-нибудь рассказал?

Может быть, и рассказал кто-нибудь. Сам Макс ей и рассказал. Как-то вечером у нее дома рассказал обо всем, что случилось тогда в тайге. Ах, Полинка, Полинка, что же ты делаешь? Зачем все это?

Теперь для него все встало на свои места, все события сложились как разрозненные кусочки мозаики в единую целостную картину. Не хватало только одного последнего кусочка, и чтобы закончить эту мозаику, нужно было найти Володьку. Он купил этот ресторан не просто так…

- Коля, Коля! – Максим трясет друга. - Скажи, Володька и Полина, они… они – любовники?..

- Он хотел с ней, подлец трусливый, а она нет, нет, она тебя любит.

Зазвонил телефон.

Коля побледнел, вцепился Максиму в рукав.

- Слышишь, это опять… опять…

Макс с трудом отцепляет его пальцы, – Коля не хочет его отпускать, - подходит к телефону.

- Алло!

На том конце провода – тишина…

Максим бросает трубку, обхватывает Колю за плечи, смотрит ему в глаза:

- Коля, друг, подожди меня, слышишь, никуда не уходи, никого не пускай, не открывай никому, жди меня! Слышишь?! Я скоро вернусь!

*  *  *

Так странно видеть это прежде такое оживленное место тихим и безлюдным. Пуста автомобильная стоянка, на которой раньше трудно было найти место, чтобы поставить машину, пусты парковые скамейки, на которые так хорошо было присесть после плотной трапезы, покурить, или просто подышать свежим воздухом, побеседовать с дамой сердца, пообщаться с другом после рюмочки другой, выпитой в ресторане. Не слышно нежного звучания рояля, грустного пения скрипки. Темны огромные окна, прежде всегда мерцающие мягким теплым светом, закрыты двери, всегда гостеприимно распахнутые, приглашающие войти. И для Максима словно закрылась страница жизни – значимая и любимая. Он подумал, что, наверное, больше никогда не вернется в это место, где прежде ему было так хорошо и спокойно.

Он побродил по парку, еще раз подошел к тому месту, где убили Коха, - белый контур уже смыло недавним дождем, словно и не было, походил вдоль темных окон ресторана, подергал закрытую дверь.