Читаем без скачивания Обратный отсчёт - Александр Уралов

Василий Лахтин!

Россия!

Мужчина и воин!

… три визжащие твари мгновенно вцепились ему в живот. Василий попытался оторвать их от себя, но они вгрызались в плоть, упруго скользя под пальцами. Василий закричал. Какая страшная, звериная боль!

Всё исчезло. Остались только он и боль.

Боль поглотила весь мир. Она была везде. Она была всем.

…и небеса померкли для него.

Когда милосердная система отключилась, Василий ухнул во тьму, где пахло нашатырём и йодом.

* * *

«… после удешевления производства компьютеров уровня квантового программирования, а также глобального развития беспроводной связи, Сеть стала единым организмом. Захват и уничтожение групп и формаций скоплений компьютеров не приводил к потере данных, многократно дублирующихся самой Сетью в процессе ввода.

Любая информация становилась «прозрачной». Пароли и системы защиты, рассчитанные на перебор триллионов комбинаций, взламывались менее чем за месяц.

Однако ещё до начала Святого Джихада человек научился подключаться к Сети с целью охраны массивов данных, — т. наз. «воин-пароль» (устар.). Кроме того, подключение достаточно быстро начало преследовать и более сложные задачи. Воины входили в ментальные контакты с целью разведки боем и силового перехвата глубоко законспирированных ключевых, каркасных и иных тайнофайлов, хранимых в ментальных слоях противника.

Начались безумные — во всех смыслах — ментальные войны, окончание которых пришлось на период…» 

(Учебник для младших классов «Развитие цивилизации от каменного века до наших дней») * * *

«… Ментальная война — это война подсознательных страхов и фобий. Даже если у вас не так уж и развито абстрактное мышление и художественное воображение, то всё равно, при малейшей поблажке самому себе — вы обязательно потерпите крах! Помните, вы воюете в мире, где возможно всё. Физическая, политическая и ментальная подготовка воина — залог его грядущих побед в мирах кошмаров и ужасов, неотличимых от реальности! Каждая ваша победа, это победа над собой, но не для себя одного, а во благо мира, во благо России!..»

(из Устава Ментального Воина) * * *

В морге было прохладно и неожиданно уютно по сравнению с влажной жарой хилых акациевых аллей Академии.

Прозектор стянул перчатки и небрежно бросил их в хлюпнувшую пасть утилизатора.

— С каждым годом они всё моложе и моложе, — пробормотал он, закуривая модные нынче сигареты, стилизованные под старинные, табачные. — Помню, как года полтора назад меня дрожь брала, когда вскрывал первого шестнадцатилетнего пацана, умершего от обширного инфаркта. А теперь они косяком идут. И — ничего!

— А что вы хотели? — равнодушно ответила пожилая ассистентка, вглядываясь в работу автомата-бальзамировщика. — Воюют всегда молодые. С энтузиазмом. Во все времена, во всех странах. У них в группе только Cяо Мэй восемнадцатый год пошёл, а остальные — все моложе.

С потолка упала капля, разбившись о холодный живот Василия, на котором вертикальный разрез аккуратно зашивался суетливыми гибкими щупальцами.

— Чёрт, опять! Я отправил уже три служебные записки, чтобы наконец-то перекрыли течь на первом этаже! — раздражённо сказал прозектор, тыкая пальцем в клавиатуру: «Курсант Василий Лахтин. Причина смерти…». — Мало того, что мне третий день ремонтируют нормальный комп, так ещё и это!

Тёмно-вишнёвый ароматный пепел свалился с кончика сигареты и мягко рассыпался, попав между клавиш.

— Командирам теперь не до этого. Наступление! Сколько готовились-то! Ну, и пошло-поехало — считай, даже с третьего курса практически всех слизнули, а это всё-таки девятнадцать человек! — продолжила ассистентка.

— Они там как рассуждают? — не слушая, пробормотал доктор, вглядываясь в мокрое пятно на потолке, — Покойникам, дескать, всё равно, и вы пока в своём подвале перебьётесь. Нет, ну куда это годится?! Компьютер — рухлядь, потолок протекает…

— «Перебьётесь»! — злился прозектор, впечатывая в пробелы стандартного бланка результаты вскрытия. — Я им там «перебьюсь»…

Автомат-бальзамировщик наложил последний шов и залепил его лентой телесного цвета. Мозг Василия уже плавал в консервант-жидкости, ожидая более подробного исследования. Прозектор очень надеялся за время наступления всё-таки успеть набрать свежую статистику по глубоким ментальным поражениям по протоколам YMD и выйти, наконец, на звание имам-доктора. Что-то подсказывало ему, что именно в этом направлении можно что-то довольно быстро нарыть, а иначе войну он закончит в том же звании и в той же должности.

Итак, вон, приходится вскрытия трупов делать, как простому прозектору. Врач запихнул окурок обратно в пачку, на восстановление, вздохнул и дал бальзамировщику команду одеть тело в парадный комбинезон для церемонии прощания.

Курсант элитной Академии, третьекурсник, эмир трёх звеньев и командир подразделения глубокой разведки Василий Лахтин был полностью готов к почётной отставке.

Вечером свободные от боевого дежурства курсанты соберутся в Зале на траурную церемонию. 

В-О-С-Е-М-Ь!!! СЭЙВИНГ. ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ

Полярный Урал, октябрь 2117 года

На зубах скрипела гранитная крошка. Далеко за спиной оседал вал жёлто-коричневой пыли, воняющей горелой взрывчаткой. Холодно, чёрт возьми, в этом году! Вот тебе и глобальное потепление.

Дед Серёжа установил прицел на 500 метров. Жаль, что автомат не входил в общую систему обороны, его невозможно было перенацелить на самонаведение и независимое ведение огня. Однако самоходных роботов-чужаков автомат распознавал и реагировал неплохо — пищал исправно, высвечивая на щитке шлема подозрительные передвижения многоногих тварей.

За тылы дед Серёжа не беспокоился. Чёрта с два они там пролезут, старпёры кривоногие, чума на все их Дома! А кто и сможет перепрограммировать оставшихся роботов на форсирование скальной гряды — так он, паразит, и кодов не знает. «Свой-чужой» — хе-хе-хе! — это им уже не по зубам. Пусть пыхтят, через равнину тащатся, старичьё убогое! Тьфу!

Впрочем, он тоже хорош. В спине подозрительно побаливает — того гляди вдарит так, что глаза на лоб полезут, шевельнуться не сможешь. Эх, где ж вы были, сучьи вы дети, — отцы и деды! Вам бы не многоногих этих роботов придумывать, а о здоровье своих чад и домочадцев заботиться!

Извольте теперь, вот они, последние хранители Сэйвинга, — правда, дед Серёжа предпочитал термин «Укрывище», — я и этот… неизвестно кто. Полюбуйтесь. «У одного геморрой, у второго — голова с дырой!» — как говаривал отец, Царство ему Небесное!

Ну, ладно, вход завален и закрыт… но кто знает этих гамешей?.. вдруг у них ума и сил хватит аварийный выход найти? Ну, уж нет! Сдохнем мы с этим… как его… тогда и мудруйте — шарьте по кодам и доступам. А пока мы здесь кости морозим — валяйте, засранцы, наступайте!

— Эй, солдат, как зовут? — крикнул дед Серёжа.

В ответ натужно закашлялись. «Мать твою, — подумал дед Серёжа, — да ты же, парень, совсем полуживой!»

— Поддержку вколи! — завопил он. — Слышь, служивый?

В ответ, проперхавшись наконец, с ненавистью ответили:

— Да заткнись ты, придурок! А то я не знаю! Пипец моей поддержке!.. Все капсулы пустые!

— Перекинуть парочку?

— Хорошо бы… — прокряхтели в ответ. — Но не получится. «Суслики» не спят.

«Суслики-сторожа» действительно торчали из-за каждой кочки перепаханного артиллерийским огнём предгорного безбрежья. На массовую атаку у гамешей явно доступа к сусличьему управлению не хватило… но в режиме «наблюдение-снайпер» эти чёртовы жестянки работали, как часы. Лупили по всему, что шевелится, не разбирая.

Так что обернулась против нас наша же автоматическая защита. Недаром дед Серёжа в своё время очень недолюбливал эти модели. И — что совсем уж смешно — отступить-то нам некуда! Чёрт понёс нас, дураков, на передовые позиции… кто же знал, что гамеши перекроют навесным огнём все траншеи, ведущие к основному рубежу Сэйвинга! Видать, долго готовились… в отличие от нас, торопыг… седых и плешивых радикулитников. Спасибо Пине-раковому. Сумел-таки активировать заградительный на дальних подступах. Молчал последние шесть часов — думали, что помер уже. Рак, он и есть рак. Ни своих, ни чужих не признаёт… а сгораешь от него мучительно и быстро. Пиня-раковый дня три стонал, а потом, видимо, отключился. Гордый был. Не хотел, чтобы мы слышали, как он отходит. Знал — кем же его теперь заменишь? Вот и гадали мрачно — как там он, бедняга, со смертью борется?.. да прикидывали, сдюжит ли до атаки? Гамешам тоже тянуть нельзя — поди, последние резервы притащились.