Читаем без скачивания Крест - Марина Болдова

– Куда?

– Сначала сюда. Ну, а потом…

Бабка вдруг проворно вскочила, схватила мужа за руку и потянула к выходу.

– Пошли, что ль, отсюда. Ты извини нас, Лукич. Мы сами как-нибудь.

– Идите уж, – Семен Лукич махнул рукой.

«Быстро я управился. На сегодня все, или еще кого принесет?» – он достал из кармана прихваченную тетрадку. Он прочел ее довольно быстро. «Да, не зря, видно, фигура эта крутилась на старом кладбище. Старые это дела, точно старые. Сокровища ищут. Только что искать? Нет там ничего, он по молодости сам там все обшарил. Что там Санек говорил? Крест поворачивался? Привиделось ему. Точно. Могилы там, как могилы. Кресты все в землю вкопаны, куда им вращаться-то? Придумал Санек, для пущего ужаса придумал», – Лукич посмотрел в окно. «Ко мне идет или так прогуливается?» – успел подумать он.

– Здравствуйте, Семен Лукич.

– И вам не болеть. Случилось что?

– Нет. Пришел вот помощь предложить.

– Да не нужно пока ничего. Мужики в дальний лес подались. Я туда же сейчас поеду. Хочешь, давай со мной, – перешел он на «ты».

Лукич внимательно посмотрел на Махотина. Согласиться или просто так пришел, из вежливости?

– Хочу. Слушай, Лукич, – Махотин тоже перестал церемониться, – мне ведь помощь твоя нужна. Помоги разобраться. Только послушай сначала, мне издалека плясать надо.

– Давай, слушаю.

– Я жил в Кротовке. Двадцать два года назад. Слышал, тогда, в восемьдесят четвертом там был пожар. Женщина молодая сгорела.

– Слышал. Там еще ребенок…

– Нет-нет! Дочка жива осталась. Ее спасли. Корзинку с ней я под дверью у себя нашел через несколько дней.

– Так ты?

– Это мой дом сгорел и моя жена. Любава.

Лукич опешил. Он, конечно, помнил эту историю. И как не помнить!

– Так ведь мужа-то и обвиняли!

– Нет, я не виноват. Я в это время в городе был. Проверили потом, отпустили. А вот кто действительно мой дом поджег, я до сих пор не знаю. В начале пытался искать, только тетка Любавина меня обвиняла, не мог я в деревне оставаться. Так и заглохло все.

– А что сейчас? Ты дом-то у Елены за этим купил, чтобы поближе к Кротовке?

– Наверное. Хотя, покупал – не думал. Есть еще одна вещь. Накануне отъезда я получил записку. В старом, тех времен конверте.

– Угрозы?

– Нет. Только два слова «ОНА ЖИВА». И все. Такое впечатление, что кто-то попытался мне напомнить о тех событиях.

– Возможно, но зачем? Ты, как я понимаю, единственный заинтересованный человек? Тетка-то уже померла давно, так?

– Так. Слушай дальше. Это еще не все. Вчера я ездил в город по вашим делам.

– Спасибо тебе.

– Да не на чем. Мне уже возвращаться, но тут позвонила мне старая знакомая, двадцать лет назад у меня с ней был короткий романчик. Так, интрижка. Расстались вполне мирно. А тут она просит срочно приехать. И утверждает, что это она прислала это письмо. Я и рванул сразу. Ехать всего ничего – минут двадцать. Звоню в дверь – не открывает. Забеспокоился.

– Что так? Может, ушла куда?

– Обязательный она человек, Галина. Была.

– Неужели труп?

– Вызвал я друга своего, из прокуратуры, побоялся один в квартиру вломиться. Открыли Галина – с пробитой головой. Еще жива была. Последние слова ее показались мне сначала сплошным бредом. Что-то про папку, рисунок, записки. Еще о метрике чей-то. А под конец про крест какой-то. Могильный что ли?

– Так. И ты уже сделал какие-то выводы?

– Так, может и ерунда. Но, согласись. Записка была. Ваш парнишка откуда пропал? Правильно, с кладбища. Санек видел, как крест поворачивался, так?

– Ну, этот может и соврать!

– А если нет? Если все это из одной оперы?

– Ты сейчас притянул за уши кучу фактов. Спору нет, определенная логика присутствует. Надо разбираться. Кстати, раз уж мы затронули тему крестов, ты ведь Крестовскому зять?

– Зять. А ты о нем откуда знаешь? Неужели он и здесь побывал?

– До вчерашнего дня я про твоего родственника слыхом не слыхивал. Вишняков просветил. У него с ним, похоже, свои счеты.

– Он, блин, для меня бельмо на глазу, – Махотин вздохнул.

– Да хрен с ним. Ты послушай, что я тебе про Крестовских расскажу. Рождественка-то издавна им принадлежала, их имение было за Юзой. Вот я думаю, родственник он, твой Крестовский или однофамилец нашим? Не знаешь ли чего?

– Вряд ли он имеет какое-то отношение к местным. Сам он всю жизнь в городе прожил. И родился там же, наверное. Жил с матерью, отца не помнит. Нет, скорее однофамилец. А тебе зачем?

– Историю люблю, – Лукич немного смутился.

– Тайнами увлекаешься? Сокровища предков покоя не дают?

– Ты смейся, смейся! А я тебе пока кое – что расскажу. Только не перебивай, ладно? Потом поймешь, что тебя мой рассказ непосредственно касается.

– Интересно!

– Вот, – Лукич протянул Махотину тетрадку, – Тут все, что я собрал про Крестовских и Челышевых. Эти – в Кротовке жили, тоже баре. Я в детстве еще про них от деда своего слышал. Дед у меня у них, у Крестовских, в юности на конюшне служил. Много что про них знал. Он меня как-то на кладбище старое водил, вроде как на экскурсию. Я бродил между могилами и читал имена. На широкой плите два одинаковых креста рядышком. «Это – первенцы Александра Сергеича – Ванечка и Мишенька. Два годочка прожили всего. А вот и сами Александр Сергеич и Аннушка его, царство им небесное», – дед Прохор показал мне на две могилы, – «Барин в тот год, когда младшенькая родилась, преставился, а барыня на два года его пережила. В двадцать втором ушла. Плохо им жилось, не могла им большевистская власть простить, что богатыми раньше были. А они все, что у них было, этой власти отдали, только бы жить им разрешили. Отселили их в маленький домик на окраину, кругом только поля, да круча над Юзой… А усадьба потом сгорела вдруг, в одночасье. Совсем их гнобить начали: мол, сами подожгли. А они тихо жили. Дочка старшая Верочка тогда уже большенькой была, она у них до революции родилась. Бедно жили, с хлеба на воду, да и хлеба-то тогда не было вдосталь – голод!». Я тогда еще долго пытал старика, а дед охотно рассказывал. «Потом, после смерти Анны, девочкам совсем туго пришлось. Анфиске два года, Вера восьмилетку закончила. Помогали люди, чем могли. Кто с ребенком посидит, пока Вера в поле, кто картошки вареной принесет, да капусты квашеной. И ведь выжили! Только Вера так замуж и не пошла ни за кого. Сестру на ноги ставила. А вот Анфиса жениха нашла, тоже барского рода. Челышев Мирон. Тот самый, из Кротовки. Он там с сестрой жил, с Надеждой. Мирон поначалу к Вере сватался, одногодки они. Но отказ получил решительный. А уж как Анфиса подросла, он к ней. Даже переехал к ним с Верой в Рождественку, сестра дома одна осталась» Память была у деда – позавидовать можно. Все имена помнил! А я все потом записал.

Махотин молчал. Он пока ничего не понимал, зачем ему все это? Лукич продолжал.

– Смотри, что получилось. Я тут все стрелочками разрисовал, – он протянул Махотину листок бумаги со схемой. Поженились Мирон Федорович Челышев и Анфиса Александровна Крестовская в 1939 году. Через год родился у них сын Саша. Жили они в Рождественке, вместе с Анфисиной сестрой Верой. И тут беда случилась. Утонул Саша в Юзе, ему едва четыре года исполнилось. Анфиса с Мироном уезжают в Кротовку к сестре Мирона Надежде Федоровне. А Анфисина сестра Вера, как рассказывал дед, вскоре пропала из Рождественки. Дом потом достался мужу Елены, а теперь ты его купил. Понял? А теперь слушай внимательно. Ты фамилию своей первой жены знаешь?

– Иванова.

– Иванова – это по мужу первому. А в девичестве она Челышева была. И Надежда Федоровна, тетка ее тоже Челышева. Что, не спрашивал никогда? Вот, – Лукич ткнул карандашом в схему, – Здесь твоя Любава, младшая дочь Анфисы Крестовской и Мирона Челышева, понял теперь? Когда они умерли, она совсем еще ребенком была, ее стала воспитывать младшая сестра Мирона Надежда. Да, та самая тетя Надя. А все родственники Любавы по материнской линии у нас на кладбище покоятся. Это возле их могил Мишка пропал.

Махотин сидел ошеломленный. Не нарисуй Лукич схему, он давно бы уже запутался. А так все связи, как на ладони. Только сейчас он понял, откуда у Любавы эта правильная речь, знание языков и истории.

– Но какое отношение это все имеет к нынешним событиям? И к ее смерти?

– Может, и никакого. А может и… Дед еще рассказывал, что Крестовские не все ценное казне отдали, как и Челышевы. Что-то припрятать успели. Подумай, где? Правильно, на кладбище. Возможно?

– Не факт!

– А кто о фактах говорит? Просто подумай, кто мог узнать о якобы спрятанных сокровищах? Местные все знают, что там ничего нет.

– Откуда такая уверенность?

– Я там все… исследовал. Еще в юности, – опять смутился Лукич, вспомнив, как смеялись над ним односельчане.

– Ты?! Это круто! Что б сам участковый! – Махотин от души расхохотался.

– Смейся, смейся! Сейчас бы не знал ничего, не интересуйся я историей этих мест! Нет, чтобы «спасибо» сказать!