Читаем без скачивания Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

«Спутницей жизни» Юрия Колесникова по четвергам являлась некая Алла Дмитриевна Шевчук, живущая не так уж далеко от Черновых практически в центре Печерского района рядом со станцией метро «Дружбы народов».. Найти её жильё не составило для меня особого труда, и как положено в восемнадцать ноль ноль я стоял как штык перед обычной, обитой латунными кнопками и коричневым дермантином, дверью её квартиры, находящейся на пятом этаже девятиэтажного здания. Мой указательный палец с силой давил на кнопку неприятно посвистывающего звонка. На мгновение в голову закралась предательская мысль, — а ту да ли, куда нужно, я на самом деле попал?

Проверив лишний раз адрес, я пронёс машинально Юркину записную книжку мимо кармана своей курточки, и она бесшумно упала на плетёный орнаментом коврик. Хозяйка квартиры по случайному совпадению открыла мне дверь как раз в тот момент, когда я присел, чтоб её поднять. Наши взгляды именно в таком ракурсе и встретились, — она смотрела на меня сверху вниз, а я на неё — снизу вверх, словно провинившийся ребенок на злобную грозную маму с ремнем в руках.

— Добрый вечер, — не то испуганно, не то слишком удивлённо поприветствовала меня женщина.

— Здравствуйте. — Я быстро поднялся и спрятал блокнот. — Я правильно попал, — это квартира Шевчук?

— Правильно.

— Тогда разрешите представиться. Я — ваш новый репетитор по иностранному языку, Андрей Николаевич Лозицкий.

— Я так и поняла, — с определённой долей пренебрежения к моей разогнувшейся в полный рост персоне произнесла женщина. — Алла.

— Просто Алла? — стараясь показаться более интересным, переспросил я.

— Да, именно, просто Алла, — деловито покачала головой женщина. — А что вас здесь так удивляет? Москвичка Пугачёва от меня почти на двадцать лет старше, и то требует, чтобы её только так называли.

— Вы знакомы с Пугачёвой? — Я попытался изобразить на лице дружескую улыбку и вслед за хозяйкой вошёл в квартиру.

— Наполовину, — не меняя серьёзной маски, ответила женщина.

— Это как же?

— Очень просто: я её знаю, а она меня нет.

Тот факт, что наше знакомство произошло на определённой иронической ноте, мне определенно понравился. Я сразу почувствовал в этой женщине родственную душу, которая при необходимости, пускай не в полной мере, но все же смогла бы меня понять.

Она была внешне отменно ухоженной и по-своему красивой. Густые каштановые волосы пышно ниспадали к плечам и закручивались своими кончиками в волнистые локоны. Широкие тёмные брови и длинные подобные иглам ресницы как нельзя более удачно ассоциировались с её грустными завораживающими глазами, под цвет которых она была одета в строгого покроя вязаное серое платье, туго перетянутое на талии широким кожаным ремешком, чтобы получше подчеркнуть изящную безупречную фигуру.

— Вас, конечно, уже снабдили необходимой информацией о моей персоне? — бесцеремонно спросил я, неловко развязывая затянувшийся на ботинке узел и подпрыгивая при этом на одной ноге, как подраненный орангутанг.

— Даже более, чем это было необходимо. — Женщина наконец-то соизволила приятно улыбнуться. Нельзя было не отметить, что улыбка шла ей куда больше, чем суровое выражение лица.

И вообще, во всём естестве этой практически неизвестной мне личности чувствовалась какая-то скрытая гармония, которую мог уловить лишь только чересчур чувствительный и интеллектуально развитый человек. По всей видимости, я таковым являлся, чем заслужил глубокую похвалу от своего внутреннего голоса.

— Думаю, полученной информации о вашей персоне мне хватит для переваривания на неделю вперёд и сочинения вслед за этим вашей подробной биографии, — шутливо добавила она. — Не стойте в коридоре, снимайте курточку, проходите, пожалуйста.

Я безукоризненно выполнил её пожелания и прошёл следом за ней из полутёмной прихожей в отлично освещенную гостиную. Квартирка, конечно же, была не из самых бедных, но и зажиточными назвать людей, обитающих в ней, нельзя было никак. На стенах, в большинстве своём, висели не ковры, как это было сейчас принято, а произведения живописи. Первое впечатление сложилось, что я попал в какую-то маленькую картинную галерею, причем среди разнообразных портретов, пейзажей и натюрмортов не находилось ни единого хоть мало-мальски знакомого мне произведения, — все работы были кисти совершенно неизвестных авторов. Ковёр на стене висел всего один, да и тот был не очень-то приятной расцветки с преобладанием тёмно-зелёного тона. Мебель вокруг стояла самая обычная, которой сейчас были до отказа набиты все мебельные магазины.

— Ну и где же ваше чадо, извольте спросить? — поинтересовался я, без приглашения присаживаясь на жёсткий матерчатый диван.

— С минуты на минуту должно подойти, — совершенно равнодушным голосом ответила женщина, облокачиваясь спиной об ковёр и скрещивая руки на груди. — Я ему сказала, чтобы к шести был дома обязательно, но знаете ведь, какие сейчас дети, особенно в шестнадцать лет. Небось, надеется на то, что репетитор где-то задержится по делам, поэтому опаздывает и сам.

— Как вы видите, учитель пришёл вовремя. — Я демонстративно развёл руками в стороны, показывая себя во всей красе. — Ну, ничего, думаю, мы с ним договоримся на следующий раз придти сюда в одно и то же время.

— Вы себе просто не представляете, как тяжело это будет сделать. — Женщина снова одарила меня умопомрачительной улыбкой, от которой по моей спине пробежал легкий холодок. — Он редко с кем находит общий язык.

— Ну, с Юрием Ивановичем находил же. — Услышав напоминание о Колесникове, Алла резко изменилась на лице и молча опустила голову. — Значит, найдёт и со мной. Придётся кому-то одному из нас под другого подстраиваться. Насколько мне известно, вашего сына зовут Вадик.

— Да, Вадим Шевчук, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, — уточнила собеседница.

— Он готовиться по тому же курсу французского языка, что и Вероника Батурина?

— Именно так, — подтвердила женщина. — Они с Вероникой мечтают поступить в один и тот же ВУЗ на один факультет.

— Это, конечно, не моё дело, но просто интересно узнать. — Я сложил перед собою руки в замок, пытаясь изобразить серьёзного преподавателя, хотя, думаю, это у меня не очень-то удачно получилось. — Как это они между собой подружились? Живут ведь в разных концах города, наверняка, учатся в разных школах.

— А что тут удивительного? — Алла отошла от стены и немного приблизилась ко мне. — Вы же, наверное, знаете, что Елена Батурина — моя подруга юности, бывшая одноклассница, мы дружим с ней более двадцати лет. Иногда я и мой сын ходили к ним в гости. Там Вадик с Вероникой и познакомились, нашли между собой общий язык, можно сказать, с первого дня, как это принято у современной молодежи. Может, вы хотите чаю или кофе?

— Нет, спасибо, — возразил я. — Как раз перед тем, как к вам идти, я выпил почти полулитровую чашку кофе, оно, наверное, у меня в горле слегка замерзло, пока я шел по улице, потому, как стоит там сейчас огромным комом и совершенно не хочет оттаивать.

— Тогда, может быть, вам дать таблетку, чтобы горло настроилось? У меня есть новые препараты, осадит в считанные минуты.

— Что угодно, только не таблетку! — эмоционально воспротивился я. — На лекарства у меня с детства аллергия.

— А сразу и не скажешь, — лукаво усмехнулась женщина. — На вид — физически здоровый мужчина. Такой, по идее, никакими подобными болезнями не должен бы страдать. И вдруг выясняется, что у вас аллергия.

— Ну, это сказано просто так образно, — попытался реабилитироваться я в её глазах, — на самом же деле болезненные симптомы у меня не появляются: ни сыпь, ни слёзы, ни рвота, ни бешенство. Просто ненавижу лекарства, и все тут.

— Вы мне чем-то напоминаете взрослого ребёнка… — Алла грациозно прошлась по комнате и остановилась у не зашторенного окна, за которым пестрели однообразные огоньки вечернего города. — Где же всё-таки пропало моё сокровище? Вот так, знаете, постоянно. Как уйдёт — так и ищи ветра в поле. Ничего матери не объясняет. А мне только сиди и переживай. Что дальше будет — даже представлять не хочется. Боюсь, в один прекрасный день я резко останусь одна.

— Почему же одна? — поинтересовался я. — А муж ваш, он то куда денется?

— Муж? — Выражающее полное недоумение лицо женщины вновь повернулось ко мне. Уголки её симпатичных губ чуть опустились, задрожав в каком-то лёгком приступе депрессии. Я понял, что сам того не желая задел собеседницу за самое больное место. — Муж, муж… Все мужчины, с которыми я знакомлюсь, почему-то первым долгом спрашивают именно о нём.

— Ничего удивительного здесь нет, — просто каждому охота знать, кому принадлежит такая красивая женщина.

— Спасибо. — Она слегка покраснела, но только лишь на секунду, после чего приняла своё обычное каменное выражение лица. — Если бы все так считали, как вы.