Читаем без скачивания Вся la vie - Маша Трауб

   – Ничего, в плечах село, – подвела итог продавщица и потрогала мужа за плечи. – Выпрямитесь, не сутультесь, – сказала она ему.

   Муж послушно выпрямился и смотрел на меня – ждал приговора.

   Я посмотрела на ценник – вполне гуманно за итальянскую стопроцентную шерсть. Мужу сказала, что с добавлением кашемира, как он и хотел.

   – А принесите еще пальто на каждый день, – попросила я продавщицу, перекладывая на другую руку старую куртку мужа и снятый для удобства пиджак. – А то я его больше не уговорю.

   – Вы не одна такая, – вздохнула продавщица. – Ваш хоть не капризничает, и фигура у него хорошая. Высокий, все как на вешалке висит.

   – Ну да, – сказала я. «Наш» в это время, кстати, стоял рядом. Он не понял про вешалку. – Это комплимент, – объяснила я. – Не сутулься.

   Еще одно пальто мы купили немецкое. Как раз под джинсы. В профессорскую «елочку». Кэжьюал.

   Плюс два шарфа. Я была очень довольна. Муж, по-моему, тоже, хотя продолжал изображать из себя страдальца. Во всяком случае, на следующий день на работу он пошел во всем новом. На выходе из подъезда столкнулся с нашей тогдашней няней. Няня даже не узнала работодателя и от неожиданности вместо «здрасьте» выдала: «В пальте и с георгиною во рте». Муж вместо ответного «здрасьте» на автомате отредактировал: «В пальто, во рту».

   Впрочем, за границей муж ходит по магазинам с большей охотой.

   Он застыл перед полкой с рубашками-поло. Я сидела на пуфике. Он уже долго так стоял, колеблясь между цветом помидора и шпината. Смотрел на меня, как бы спрашивая совета. Я закатывала глаза. Рубашек-поло у моего мужа штук десять. Всех цветов радуги, кроме цвета помидора и шпината. Он хранит им верность с прошлого века, когда купил себе первую рубашку на гонорар, полученный в долларах. Сумма гонорара равнялась стоимости рубашки. Ту, самую первую, он до сих пор носит. Слава Богу, что только дома.

   Он купил цвета помидора. Был страшно доволен.

   Дело было в Париже.

   Потом мы покупали мужу брюки. Он хотел желтые, вельветовые. В таких ходят преклонных лет профессора университетов. У него уже есть вельветовые – зеленые и коричневые. Но нужны были желтые. Брюки были обнаружены в маленьком дорогом бутике. Продавец – этнический китаец – пощупал мужа за талию, прикинув размер. Достал с полки брюки и задвинул занавеску в примерочной. Муж переодевался долго – китаец в нетерпении заглядывал за занавесочку. Муж вышел, обтянутый штанами. Как говорит моя подруга Ирка: «в облипон». По-моему, он даже выдохнуть боялся, чтобы ширинка не разъехалась.

   – Отлично сидят, ваш размер, – сказал китаец.

   – Может, чуть побольше? – сомневался муж.

   – Нет, больше не надо, вот здесь будут висеть. – Китаец похлопал мужа по обтянутому заду.

   – Не надо, – процедила я.

   Китаец посмотрел на меня с ненавистью.

   Мы перешли в обувной отдел. Мужу нужны были коричневые ботинки. Как у университетских профессоров преклонных лет. С узором в дырочку. В определенную дырочку.

   – Может быть, эти? – спрашивала я, как только видела пару в дырочку. Я никак не могла взять в толк, чем дырочки отличаются друг от друга. Наконец нашли.

   – Берем, – сказал он.

   – Померь, – предложила я.

   Это еще одна его странность. Почему-то он считает, что разуваться – это очень интимный процесс. Свои носки он готов демонстрировать только близким людям. А в присутствии посторонней женщины, даже перевидавшей по долгу службы бесчисленное количество мужских ног, он вообще ботинки не снимет. Та продавщица хотела невозможного – помочь ему обуться. Муж сидел на пуфике, а она сидела около его ног и уговаривала. Я как-то упустила этот момент из виду и подошла уже в процессе. Муж в этот момент тянул продавщицу за руки, помогая ей подняться. Еще он пытался усадить ее на пуфик. Женщина выдергивала руку, отказывалась. Когда я подошла, она посмотрела на меня глазами олененка Бемби во время пожара в лесу. Она не понимала, что происходит. Муж же смотрел на меня, как мама-олениха, готовая ради сына-олененка на все. Даже на то, чтобы простить мужа-оленя, который сына видел один раз за всю свою жизнь, потому что он вожак и у него работа.

   Случилось страшное. Продавщица была в положении. Муж и так беременных женщин боится – это я его на всю жизнь напугала своей беременностью, – а с теми, которые у его ног сидят, он вообще не знает, что делать.

   В результате оказалось, что нужно брать на размер больше. Муж расстроился. Он решил, что постарел и стал стаптываться. Я вспомнила фразу наших российских продавщиц: «Французы все маломерки».

   – Французы все маломерки, – сказала я мужу.

   Поскольку муж все время читает, говорит он мало. И так, что в следующий раз не хочется отрывать его от книги. При этом говорить он предпочитает книжными выражениями. Например, если я слишком долго пристаю к нему в надежде на комплимент по поводу удачно написанного текста, муж поднимает от книги глаза и говорит: «Талант, Каштанка, несомненный талант». Дошло до того, что меня сын Вася одно время называл Каштанкой. С Васей папа вообще замечательно общается. Так, что ребенок надолго замолкает, к всеобщему успокоению.

   Когда Васе было два года, он говорил не то чтобы плохо. Вообще ничего не понять. Я не понимала, чего он хочет, Вася злился, все заканчивалось плачем. Мой муж подходил, нависал над сыном и спрашивал:

   – Вася, когда ты начнешь правильно артикулировать?

   Вася тут же замолкал.

   Или вот как сейчас помню. Ребенку года четыре было. Он никак не хотел засыпать. То у него ножка болит, то страшно без света, то вдруг он проспит утром начало мультика, то вдруг мишку во сне потеряет. Я что-то объясняла по десятому кругу. В комнату зашел муж и спросил:

   – Василий, почему ты сублимируешь свои страхи?

   Вася задумался, как ответить папе, и заснул.

   Муж и Васю старается приучить к чтению – они читают энциклопедии и другие полезные детские книжки. Однажды Вася уговорил папу поиграть в пиратов. Пока Вася выставлял корабли и команды, муж подошел к книжной полке и вытащил книгу. Вася покорно прослушал историю Джона Сильвера и сказал:

   – Ну, теперь давай играть. Ты будешь стрелять. Стреляй!

   Васин папа сказал «тыдыж». Вася посмотрел на него с жалостью. Муж еще раз, погромче, сказал «тыдыж».

   – Ладно, папа, давай читай дальше, – разрешил Вася.

   Совсем тяжело стало, когда Вася увлекся сборкой-разборкой.

   – Не надо делать из меня идиота! – горячился муж, играя с трехлетним ребенком в конструктор.

   Я стояла рядом, на подхвате. Показывала, какую деталь в какое место впихивать. Мне казалось, что я делаю это максимально корректно. Вася гладил папу по ноге и подсказывал папе:

   – Нет, мама велела вот сюда, видишь, как на картинке нарисовано.

   В какой-то момент мы с Васей ушли на кухню обедать, а муж так и остался сидеть на ковре, обложившись инструкцией для детей возрастной категории три года плюс.

   – Вот держи! – Муж зашел на кухню, когда я мыла посуду, а Вася доедал фрукты. Он торжественно отдал сыну кораблик, собранный из четырех частей.

   – Ой, Вася, смотри, какой папа собрал кораблик! – заахала я.

   Вася взял кораблик, кораблик развалился.

 * * *

 Муж сказал, что если я еще хоть раз куплю ребенку конструктор, то он за себя не отвечает. Произошло это после того, как мы перешли на следующий возрастной уровень – от пяти лет и старше.

   Пришли гости с девочкой и принесли конструктор-машинку. Через час рыдающие дети были усажены смотреть мультики, а два папы – уважаемые сорокалетние мужчины с высшим гуманитарным образованием, стоя на карачках, под руководством мамы девочки с техническим образованием собирали машинку. Мама девочки на правах профильного специалиста руководила.

   – Так, кузов. Леня, эта деталь крепится к этой, – говорила мама девочки своему мужу. – Нет, с другой стороны. Ой, прости, я не туда посмотрела. Это, по всей видимости, колесо.

   – Дай сюда, – не выдержал папа девочки. – Сами разберемся.

   Мама девочки обиделась и ушла пить вино.

   Она все-таки не успокоилась. Мужчины совместными усилиями дошли до рисунка номер три в инструкции и сделали перерыв на коньяк. Техническая мама тем временем быстренько приладила к заготовке колеса, оставшиеся детали спрятала в коробку и вручила машинку детям. Мой сын заподозрил неладное, сверился с картинкой и опять зарыдал. На его рев из комнаты пришли папы и сказали, что мама девочки все испортила. Им совсем чуть-чуть оставалось, а теперь ничего не исправишь. Умная девочка предложила полечить собранное ее мамой транспортное средство. Они обклеили монстра лейкопластырем и отправили в автосервис – под кровать.

   Ситуация накалилась, когда приехавшие бабушка с дедушкой привезли Васе конструктор без возрастной маркировки – вертолет. То, что будет скандал, я поняла, когда увидела, что цвет деталек на картинке не совпадает с цветом деталек в наборе. К тому же деталек в коробке было насыпано щедро. Даже слишком.