Читаем без скачивания Застрять с тобой - Эли Хейзелвуд

— Богом клянусь, Сэди, если ты…

— Да. — Я выпрямляюсь. — Да, это имеет смысл. Я подробно изложила свою структуру предложений по устойчивому развитию в опубликованной статье, а ещё больше подробно описала её в своей диссертации…

— На что тебе, возможно, следовало наложить эмбарго, — вмешивается Ханна, играя со своими темными волосами.

— …на что я определенно должна была наложить эмбарго, так что вполне возможно, что кто-то, кто читал мои материалы, мог использовать их, чтобы имитировать мою подачу. Конечно, когда дело доходит до фактического выполнения работы, у них не будет такого опыта, как у Джианны или у меня, но это проблема на потом. Я думаю, что то, что сказал Эрик. возможно.

— Значит, никаких генитальных грибков? — спрашивает Мара. — Я имею в виду, что это кажется вполне справедливым, учитывая, что ты опубликовала ту статью и написала это в диссертации, чтобы побудить людей принять твой подход.

— Верно. Ага. — Я закрываю глаза, в семнадцатый раз за последние два часа желая исчезнуть в небытии. Может быть, с тех пор, как я в последний раз проверяла, в моём шкафу появился портал в другое измерение. Может быть, я смогу отправиться в страну без последствий моих собственных действий. — Я действительно не думала, что его будут использовать мои прямые конкуренты.

— Я понимаю это, — говорит она тоном, который предполагает сильное «но». — Но я также не уверена, что это вина Эрика.

— И он извинился, — добавляет Ханна. — Кроме того, тот факт, что он прочитал твою диссертацию, довольно мил. Как ты думаешь, сколько парней, с которыми я спала, читали мои работы?

— Без понятия. Сколько?

— Ну, как ты знаешь, я твердо убеждена, что секс и разговор плохо сочетаются, но я бы прикинула… сплошной ноль?

— Звучит примерно так, — говорит Мара. — Кроме того, ты сказала, что он предлагал найти способ исправить ситуацию. И это просто не похоже на то, что он сделал бы, если бы ему было наплевать на тебя.

— Согласна. — Ханна кивает. — Я голосую за отсутствие генитальных прыщей.

— То же самое. Пока мы говорим, я распускаю круг призыва.

— Нет, подожди, никакого распускания, я… — я тру глаза ладонями. — На чьей вы стороне, ребята?

— На твоей, Сэди.

— В отличие от тебя, — добавляет Ханна.

— Я… Что это вообще значит?

Они обмениваются взглядами. Я знаю, что мы разговариваем по Zoom, и технически невозможно обменяться взглядами, но они обмениваются чертовыми взглядами. Я чувствую это. — Ну, — говорит Ханна, — вот в чем дело. Ты встречаешь этого парня. И ты с ним трахаешься. И это действительно хороший трах — ура. На следующий день после этого, ты узнаешь, что он мудак, и это отправляет тебя в трехнедельную нисходящую завитушку слез и мороженого Talenti, которая примерно в двенадцать раз интенсивнее, чем когда ты рассталась с чуваком, с которым встречалась годами. Но потом ты узнаешь, что всё это было недоразумением, что всё можно исправить, и… ты уходишь? Ты сказала, что он хочет ещё поговорить, и очевидно, что ты заинтересована в том, чтобы услышать, что он говорит. Так почему же ты ушла, Сэди?

Я смотрю в непримиримые, безучастные, добрые глаза Ханны, которые очень хорошо сочетаются с её непримиримым, безучастным, добрым голосом, и бормочу: — Мне больше нравилось, когда ты была в Лапландии.

Она ухмыляется. — Мне тоже, поэтому я пытаюсь вернуться туда, но давайте вернемся к обсуждению твоих ужасных коммуникативных навыков.

— Они не так уж плохи.

— Эх. Они вроде как, — говорит Мара.

Я тоже смотрю на Мару. Я наблюдатель равных возможностей. — Знаешь что? Я соглашусь, что мои навыки общения плохи, но я отказываюсь быть пристыженной кем-то, кто находится на грани похода за кольцами с парнем, на которого она однажды чуть не вызвала полицию, потому что он оставил квитанцию CVS в сушилке.

— Пфф, они не собираются покупать кольца. — Ханна пренебрежительно машет рукой. — Держу пари, она получит какую-нибудь семейную реликвию.

— Разве у него нет старших братьев? — Я спрашиваю. — У них, вероятно, уже закончились семейные реликвии четыре свадьбы назад.

— Ах, да. Возможно, будут какие-то покупки. Думаешь, он позвонит нам из какого-нибудь торгового центра «Клэр» округа Колумбия и спросит, какое кольцо Мара предпочла бы?

— Боже мой, знаешь что? На прошлой неделе я где-то прочитала, что Costco продает обручальные кольца… О, привет, Лиам.

Парень Мары появляется на экране и встает прямо за ней. За последние несколько недель он стал чем-то вроде неофициального четвертого в наших звонках — случайной приглашенной звездой, если хотите, который выпытывает у Мары постыдные истории об аспирантуре и любезно предлагает убить наших мудаков-коллег-мужчин, когда мы жалуемся. Учитывая, что наше первое знакомство с ним было в том, что Мара замышляла заминировать его ванную, на удивление весело иметь его рядом.

— Правда, ребята? — спрашивает он, весь хмурый, смуглый и со скрещенными руками. — Клэр? Costco?

Мы с Ханной ахаем. — Costco потрясающий.

— Ага, Лиам. Что ты имеешь против Costco?

Он качает головой, целует Мару в макушку и уходит из кадра. Должна сказать, я его поклонница.

— Хорошо, — говорит Мара, — возвращаясь к твоим плохим навыкам общения.

Я закатываю глаза.

— Ты всё ещё злишься на Эрика? — спрашивает Ханна. — Потому что ты провела недели в печали, и в ярости, и в печальной ярости. Даже если теперь ты знаешь, что ваши причины были не такими уж вескими, я чувствую, что всё равно будет трудно отпустить это. Так что, может быть, проблема в этом?

Я думаю о руке Эрика, обхватившей мою руку в вестибюле. О том, как он смотрел на меня, когда лифт снова заработал: сосредоточенно, с намерением, как будто мир мог вращаться в два раза быстрее, чем обычно, и ему было бы всё равно, если бы я была рядом. Я не позволяю себе вспомнить слова, которые он сказал, но всплывает воспоминание о том, как мы смеёмся, стоим на его кухне и едим китайские остатки, и я не сдерживаю себя. Впервые за несколько недель он не пропитан обидой и предательством. Только болезненная, пронзительная сладость ночи, которую мы провели вместе. Когда Эрик включил термостат, когда я сказала, что мне холодно, а затем обхватил своими большими теплыми руками подошвы моих ног. Это чувство, что я нахожусь прямо здесь, на грани чего-то.

Я не думаю, что злюсь, больше нет.

— Дело не в этом, — говорю я.

— Хорошо. Значит, проблема в том, что ты ему не веришь?

— Я. Нет. Я верю. Я не думаю, что Джианна намеренно солгала мне, но у неё не было всех