Читаем без скачивания Явление - Александр Степанович Попков

Посткрепостное право вернулось не только в производственные отношения, но и в самоидентификацию народа, что скорее хорошо, чем плохо, ибо альтернативой ему может быть только либеральная самоидентификации, открывающая возможности для всех и каждого, да только не ясно, кто этими возможностями в итоге воспользуется. Должен заметить, что в пользу посткрепостной самоидентификации говорит и тот факт, что в недалёком прошлом крепостные были патриотами, при этом яремники всегда были беспощадны к маркированным врагам отчизны, на которых им позволялось безнаказанно выплёскивать накопленную на господ злобу и агрессию. Ещё древнеегипетские жрецы научились сплавлять не только медь с оловом, но и покорность с патриотизмом, использую вместо огня религию и праздники, и чем меньше веры было у рабов, тем больше приходилось придумывать праздников. Использование символических государственных праздников — это инструмент репрезентации и легитимации власти и, думаю, вы хорошо знакомы с этой практикой, иначе бы не оказались в этой аудитории.

Либерализм же, в отличие от автократии, всегда плохо приживался на российской почве. Русский народ боится либерализма как своей вседозволенности. Либерализм в России всегда взращивался искусственно, инкапсулировано, в советский период его семена посеял сам Иосиф Виссарионович: к дешёвому пролетарскому мясу понадобился гарнир из свежих интеллектуалов, выращиваемых в закрытых теплицах. Народ же никогда не любил либералов, завидуя их мнимой свободе и качеству жизни. В эпоху смуты власть позволяет пускать либералов под нож, а в эпоху созидания снова начинает их культивировать.

А вот с гендерной теорией цивилизаций вы вряд ли знакомы. Если кратко, то русская цивилизация является женской, а англосаксонская — мужской. Недаром, в русском языке все основные скрепы женского рода: Родина, Вера, Дума. В английском языке слова не имеют рода, но принято считать, что они мужского рода. Мы предлагали иностранное слово «президент» заменить на русское «глава», а наш эпатажный коллега Олег Иванович пошёл ещё дальше — потребовал заменить трансгендерное «отчизна» на «отчизнец», но Дума, как истинная дама, предпочла это предложение проигнорировать. В русской, как типичной азиатской культуре, мальчиков в детстве воспитывают женщины — самосознание и самооценка мужчины у нас формируются с женской позиции. Большинство мужчин считают, не осознавая в этом женского генезиса, что они должны быть сильными, умеющими постоять за себя защитниками и щедрыми во всех проявлениях. Поэтому любой конфликт мужчин, принадлежащих «женской» цивилизации, является аналогом драки самцов за самку. Англосаксы же воспитывают мальчиков в традициях свободы выбора и здоровой конкуренции, но в безусловной толерантности ко всем окружающим. Западные аристократы растут в закрытых учебных заведения, где полностью игнорируются женские «хотелки». Поэтому калиброванные англосаксы не соответствуют «женским» представлениям русской цивилизации и подвергаются у нас жесткой обструкции — мы успешно используем эту особенность восприятия россиян в нашей контрпропаганде.

Чуть не забыл, тут в кулуарах перед нашей встречей меня спросили, как мы работаем над национальной идеей? Россия сейчас плывёт по бескрайнему денежному океану и это даёт нам бесконечные возможности проектирования реальности. Мы можем в каком-нибудь далёком чужеземном городке назвать какую-нибудь площадь именем России и подарить нашим гражданам возможность испытать настоящий патриотический оргазм, а можно было на эти деньги увеличить пенсии на пару сотен рублей, но этой подачкой мы бы только обидели людей.

А национальную идею придумать невозможно, её нужно искать метолом проб и ошибок. Помните знаменитый фильм «День сурка»? Такой «день сурка» мы организуем в медийном пространстве, перманентно репрезентируя новые смелые идеи, а на самом деле это улучшенные вчерашние и позавчерашние импровизации. Таким незамысловатым способом мы нащупываем «точку G» у электората и в итоге «поддеваем на фуфу» даже самых принципиальных избирателей.

И заканчивая своё выступление, скажу, что так или иначе «общественный договор» между властью и народом, заключенный ещё князьями со своими холопами до сих пор не дезавуирован, хотя с течением времени держатели власти много раз меняли свои официальные статусы: вначале были боярами, потом дворянами, затем комиссарами, а теперь? Ну вот вам и домашнее задание, общественный договор есть, а наименование исполнителя услуг в этом договоре не заполнено.

Некоторые не удержались и с ходу предложили свои варианты:

— Слуги народа.

— Патриоты.

— Коллеги, — Владимир Александрович поморщился, — в современном мире важно научиться производить в первую очередь «смыслы». Создав акафист во славу властительной силы, вы получаете и часть этой силы. Но это не так просто, как кажется, даже у политологов это плохо получается, но потренироваться нужно. На некоторых лицах я замечаю удивление от того, что вместо ожидаемых в этом зале пропагандистских штампов речь здесь шла о чём-то сокровенном, почти интимном. Я говорю с вами, как с будущими жрецами власти, которые должны постигать науку управления для того, чтобы служить народу и, главное, заставить народ служить Родине. А тех, кто вынесет этот дискурс из нашей аудитории, я предупреждаю заранее, что вам никто не поверит. А теперь прошу желающих высказаться.

В отличие от школьных и тем более армейских собраний поднялся лес рук. Выступающие говорили долго, нудно и уклончиво, многие не соглашались с лектором, что особенно нравилось Владимиру Александровичу.

— А почему не закрывают «Эхо Москвы»? — вожделенно спросил один из слушателей.

— Вам знакомо учение Августина Блаженного? Он считал, что Зло — это нехватка Добра. Бог допускает Зло как наше своеволие, чтобы оно еще больше оттеняло Добро. Как говорится, если бы Зла не существовало, то его следовало бы выдумать, но ещё проще его купить.

— Почему вы считаете народ мифологемой? Это же очевидно, что объединение людей в народ — единственный способ выживания, — выкрикнул какой-то очкарик.

Владимир Александрович поднял руку, прося тишины.

— Вы совершенно правы, в мире животных хищники тоже объединяются, чтобы победить более сильных и более быстрых травоядных. И травоядные объединяются в стада, чтобы уменьшить свой риск быть съеденным, и у каждого из них есть надежда, что съедят кого-нибудь другого. Объединение объединению рознь.

— А как вы относитесь к Пелевину? — кто-то задал неожиданный для этой аудитории вопрос.

Владимир Александрович задумался и все поняли, что отвечать он будет серьёзно.

— Он — гений. Он похож на естествоиспытателя, который в научных целях заразил себя теолого-конспирологическим бредом, чтобы предельно честно и хронологически точно описать течение болезни.

Андрей Геннадьевич невольно подумал, а что если этот диспут — просто ловушка, испытание на твёрдость убеждений, как знаменитый лозунг Мао «Пусть расцветают сто цветов»? Он решил никак не показывать своих эмоций и сконцентрировался на цветущем акценте сада, цветение которого дошло ровно до середины склона. Это было символичным, ведь только вчера он подумал о том, что вступает во вторую половину своей жизни.

Шесть дней семинаров