Читаем без скачивания Покойники всегда безопасней. Дело тяжеловеса - Чейз Джеймс Хедли

— Он умер насильственной смертью?

Она удивленно подняла брови:

— О его смерти кричали все газеты. Ты разве их не читаешь?

— В нью-йоркских газетах о смерти ван Блейка не говорилось ни слова. А впрочем, не знаю. Может, что-нибудь и писали, но у меня нет времени читать эту дрянь. Так кто его убил?

— Браконьер. Ван Блейк, говорят, попортил им крови, вот один из них с ним и рассчитался. У него возле дома огромная усадьба с рощей и лугом — настоящее поместье. Каждое утро ван Блейк объезжал его верхом и, если ему удавалось поймать браконьера, избивал его плетью. В общем, старикашка хватил через край. Тот, кто его застрелил, правильно сделал.

— Настоящий средневековый феодал. Что сталось с браконьером?

Сузи безразлично глянула на меня. Разговор о ван Блейках ей наскучил.

— Не знаю. Кажется, удрал. Полиция его не нашла. — Она допила бокал и сползла с табурета. — Потанцуем еще немного. Сегодня мне надо уйти пораньше — утром я позирую для Харта. Если я не высплюсь, завтра буду выглядеть, как живой труп.

— Этому, мадам, я никогда не поверю! — галантно возразил я, следуя за ней в ресторан.

Мы танцевали до часа ночи, пока Сузи не заявила, что пора домой. Я все время искал глазами Гамильтона Ройса, но ни один мужчина даже отдаленно не напоминал стройного высокого красавца, каким он рисовался в моем воображении.

Уже выходя из ресторана, я поинтересовался:

— Ройса сегодня не было? Мне хотелось посмотреть, что он собой представляет.

— Я его не видела. Он. редко снисходит до своих гостей, — равнодушно отозвалась Сузи, останавливаясь возле двери с табличкой «Для дам». — Подожди меня, я скоро приду.

Было поздно, и в вестибюле клуба толпились разъезжавшиеся по домам гости. Я отошел в сторону и с интересом разглядывал пестрое сборище, именитых граждан Тампа-Сити. Справа от меня начинался широкий коридор, упиравшийся в массивную дубовую дверь. Украшенная аляповатой резьбой с претензией на монументальность, она вполне соответствовала кричащей безвкусице всего здания.

Не вела ли эта дверь в апартаменты владельца клуба? Я явился сюда с единственной целью повидать Гамильтона Ройса, но пока не достиг ее.

Мне несвойственны долгие колебания, и через две секунды решение было принято. В конце концов, я всегда мог сказать, что вошел по ошибке, разыскивая комнату для джентльменов.

Клерк за конторкой сосредоточенно подсчитывал выручку, гардеробщицу отгораживала от меня стена мужских спин. Хуан, сверкавший холодной сталью глаз, угодливо сгибался перед жирным субъектом, чья самодовольная физиономия выдавала высокопоставленного чинушу не ниже сенатора. Три лакея суетились у выхода, свистком подзывая машины. До меня никому не было дела.

Стараясь не привлекать внимания, я бочком протиснулся в коридор и быстро и невозмутимо зашагал вперед. Дверь оказалась незапертой. Когда я слегка надавил на ручку, она распахнулась так же плавно и бесшумно, как падает на землю осенний лист.

Просунув голову в образовавшуюся щель, я заглянул внутрь. Осмотр не занял и доли секунды. Я увидел жилище богатого холостяка, заботящегося о комфорте. Я увидел еще, как в дальнем углу возле камина молча боролись мужчина и женщина.

Женщину я узнал сразу — Корнелия ван Блейк. Мужчина был высокий, загорелый, стройный и красивый, с тонкой полоской усов на верхней губе.

Он держал ее так, как обнимали своих дам кавалеры в любовных сценах немого кино. Ухватив Корнелию одной рукой за оба запястья, он другой обвил ее талию, пытаясь дотянуться губами до ее рта.

Ему было нелегко — она отчаянно вырывалась, и ее гибкое тело было, видимо, намного сильнее, чем казалось с первого взгляда.

Если мужчина в отношениях с представительницами прекрасного пола рассчитывает лишь на силу, он зачастую становится жертвой собственной грубости. К такому выводу я пришел в результате жизненных наблюдений. Сам я слишком ленив, чтобы прибегать к силе. Только во время войны, угодив в морскую пехоту, я регулярно махал кулаками, и то лишь потому, что не пожелал уступить в финале чемпиону части по боксу. После этого командир батальона — фанатик кулачных поединков — прочно оседлал меня, заставляя выступать во всех побоищах армейских боксеров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

О том, что надлежит предпринять сейчас, у меня не было двух мнений. Не задумываясь о последствиях, я быстро вошел в комнату. Смуглый красавчик отпустил Корнелию и недоуменно уставился на меня. В его взгляде я прочитал злобную ярость. Чтобы не терзать его понапрасну сомнениями, что за незваный гость к нему пожаловал, я решил испытать прочность его челюсти. Экзамена он не выдержал и, отлетев назад, с грохотом рухнул на пол.

— Извините, что не догадался явиться раньше, — вежливо обратился я к Корнелии, приводившей в порядок помятое платье.

Она не удостоила меня благодарности.

Я видел немало разгневанных женщин, но таких, как она, мне еще не доводилось встречать. В одном из романов доброй старой викторианской эпохи я прочитал как-то запомнившуюся мне фразу: «На ее бледном, как свежевыпавший снег лице, гневно сверкали глаза, напоминавшие раскаленные угли». Автор будто видел перед собой Корнелию, рисуя портрет героини.

Корнелия смотрела мимо меня на распростертое возле ее ног тело. На меня она обращала до обидного мало внимания. Когда незадачливый соблазнитель затряс головой, пытаясь сообразить, что же с ним произошло, она резко повернулась и выбежала из комнаты.

Воспользовавшись временным затишьем, я решил угоститься сигаретой из лежащего на столе золотого портсигара. Табак благотворно действует на мою память. Затягиваясь сигаретой «Абдулла» египетского производства, я вспомнил, как Берни описывал загадочного Генри Ратленда: высокий, худощавый, смуглый, с тонкой полоской усов. Я еще раз глянул на сигарету, чтобы исключить ошибку, потом перевел взгляд на своего поверженного противника. На его левом запястье сверкал золотой браслет, на правом — золотые часы. Приметы совпадали. Они укладывались в описание Берни как рука в перчатку.

Естественно, сейчас я не мог подойти к нему и, пожав руку, спросить: «Полагаю, я имею честь беседовать с Генри Ратлендом?» Сейчас мне следовало как можно быстрее удалиться и, обмозговав на досуге свое открытие, разработать план дальнейших действий.

Ройс начал подниматься, и я решил не задерживаться. Я был почти у выхода, когда дверь внезапно отворилась и на пороге появился Хуан.

При виде меня на его отталкивающем лице не дрогнул ни один мускул. Быстрым движением он выхватил пистолет и прицелился мне в живот.

II

Несколько секунд мы неподвижно смотрели друг на друга. Потом, прикрыв за собой дверь, он неслышно ступил в комнату.

Ройс, тяжело опустился за письменный стол. Кончиками пальцев он потрогал вспухшую челюсть.

— Кто это? — услышал я его голос.

Хуан протянул руку:

— Бумажник, живо!

Не каждый раскроет бумажник одной рукой. Чтобы ознакомиться с его содержимым, Хуан опустил пистолет. На долю секунды он оторвал от меня взгляд. Это мгновение оказалось для него роковым. Не утруждая себя вопросом, кто он — самоуверенный бандит или просто ротозей, — я обрушил на него молниеносный удар правой. Ни разу в жизни моя рука не совершала еще столь стремительного и мощного движения. Я ощутил острую боль в плече, когда мой кулак коснулся его скулы. Хуан очутился на полу раньше, чем осознал происходящее. Быстро нагнувшись, я выхватил пистолет из его ослабевшей руки и направил его на Ройса. Ко мне вернулась былая уверенность.

— Веселая выдалась ночка, да? — улыбнулся я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Под слоем загара на его лице проступила смертельная бледность.

— Убирайся вон!

— Ухожу. Пистолет мне придется временно задержать, получишь его у охранника. С оружием спокойней на душе. — Я поднял бумажник и медленно попятился к выходу.

Ройс провожал меня ненавидящим взглядом. Я отворил дверь носком полуботинка и вышел в коридор. Затем быстрым шагом двинулся к вестибюлю. Там меня ждала Сузи.