Читаем без скачивания Святые в истории. Жития святых в новом формате. I–III века - Ольга Петровна Клюкина

20 декабря, в день языческого праздника сатурналий, святого старца вместе с другими приговоренными к казни вывели на арену Колизея.

«Теперь дело не в исповедании только, а в силе веры, если кто пребудет в ней до конца», – писал епископ Игнатий в Послании к Ефесянам. Пришел и его час доказать это.

Предание повествует, что, идя на казнь, он непрестанно повторял Имя Иисуса Христа. Когда солдаты спросили, почему он это делает, Игнатий Богоносец ответил: «Кто запечатлен в моем сердце, Того я устами исповедую».

О том, что происходило на арене, также известно из «Мученичества Игнатия».

Старец «…со всей поспешностью был увлечен в амфитеатр. И он был немедленно брошен туда, в согласии с данным прежде повелением Цезаря. Публичное представление как раз уже близилось к завершению (а это был так называемый торжественный день, который на римском языке именуется тринадцатым, во время которого люди по обыкновению собирались в больших количествах, чем обычно). И он был брошен в клетку к диким зверям, за храмом, чтобы благодаря им (зверям) было исполнено желание святого мученика Игнатия… ибо он хотел, чтобы братья не имели хлопот, собирая его останки, и выразил до того в своем послании желание, чтобы таким был его конец. И из его святых останков сохранилась лишь малая часть, которую перевезли в Антиохию и обернули в льняное полотно как неоценимое сокровище, оставленное Церкви благодатью, которая пребывала в святом мученике».

Как замечательно сказал святой Иоанн Златоуст: «Он с такой легкостью сложил с себя тело, с какой иной снял бы с себя одежду».

А примерно через месяц состоялось торжественное перенесение мощей епископа в Антиохию, что, по словам Иоанна Златоуста, «увеличило пользу для церкви от его путешествия в Рим».

Вот как описывает Иоанн Златоуст это событие: «Как храброго атлета, победившего всех своих противников и с блестящей славой вышедшего с места борьбы, зрители тотчас принимают и не дают ему даже ступить на землю, но несут его домой на руках своих, осыпая бесчисленными похвалами, – так точно и этого святого, начиная от Рима, преемственно принимали тогда и несли на раменах своих до здешнего города, восхваляя увенчанного победителя»…

И это было как раз то единственное, что завещал сделать для него святой епископ в Послании к Римлянам, – не забывать его в молитвах.

«Не делайте для меня ничего более, как чтобы я был заклан Богу теперь, когда жертвенник уже готов, и тогда составьте любовью хор и воспойте хвалебную песнь Отцу во Христе Иисусе, что Бог удостоил епископа Сирии призвать с востока на запад. Прекрасно мне закатиться от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять…»

Уже в апостольские времена существовал обычай в церквях вслух зачитывать послания и наставления апостолов. Эти письма, написанные учениками Христа или даже хотя бы содержащие их подпись, верующие хранили как святыню, переписывали, передавали в другие общины. Вскоре к ним стали прибавляться и свидетельства о мучениках, пострадавших за веру.

Сохранилось Послание Поликарпа Смирнского к Филиппийцам, в котором он просил сообщить ему все, что им известно об Игнатии Богоносце:

«Послания Инатия, присланные им к нам, и другие, сколько их есть у нас, мы отправили к вам, согласно вашему требованию… Вы можете получить из них великую пользу. Ибо они содержат в себе веру, терпение и всякое назидание в Господе нашем. Что вы узнаете верного о самом Игнатии и его спутниках – сообщите нам», – писал он христианам в Филиппах.

Начиная со II века допросы, обстоятельства казни, последние слова мучеников подробно записываются. В день смерти мученика, точнее в день его рождения в вечную жизнь, торжественно отмечают его память: в церкви вслух зачитывают сведения о его житии и кончине, за него возносят молитвы, в его честь совершается вечеря любви.

«Пшеница Божия» не была перемолота – она повсюду дала дружные всходы.

В раннехристианском Послании к Диогнету (авторство не установлено) есть замечательное описание христианской «нивы» того времени: «Христиане не различаются от прочих людей ни страною, ни языком, ни житейскими обычаями. Они не населяют где-либо особенных городов, не употребляют какого-либо необыкновенного наречья и ведут жизнь, ничем не отличную от других. Только их учение не есть плод мысли или изобретение людей, ищущих новизны, они не привержены к какому-либо учению человеческому, как другие. Но, обитая в эллинских и варварских городах, где кому досталось, и следуя обычаям тех жителей в одежде, в пище и во всем прочем, они представляют удивительный и поистине невероятный образ жизни. Живут они в своем отечестве, но как пришельцы; имеют участие во всем, как граждане, и все терпят, как чужестранцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужая страна. Они вступают в брак, как и все, рождают детей, только не бросают их. Они имеют трапезу общую, но не простую. Они во плоти, но живут не по плоти. Находятся на земле, но суть граждане небесные. Повинуются постановленным законам, но своею жизнью превосходят самые законы. Они любят всех и всеми бывают преследуемы. Их не знают, но осуждают, умерщвляют их, но они животворятся; они бедны, но многих обогащают. Всего лишены, и во всем изобилуют. Бесчестят их, но они тем прославляются; клевещут на них, и они оказываются праведны; злословят, и они благословляют; их оскорбляют, а они воздают почтением; они делают добро, но их наказывают, как злодеев; будучи наказываемы, радуются, как будто им давали жизнь… Откуда все это? Это не дело человека – это сила Божия».

Текст этого письма случайно был найден в Константинополе в XV веке, в лавке среди оберточной бумаги. До этого кем-то многократно переписанный, он хранился на протяжении веков, как и послания святого епископа Антиохийского.

В Послании к Римлянам Игнатий Богоносец предупреждал, что испытания для христиан еще не закончены: «Христианство – не в молчаливом убеждении, но в величии дела, особенно когда ненавидит его мир».

Мученик Иустин Философ

(ОК. 100–165)

…Несправедливо ненавидящих нас стараемся убеждать…

Мученик Иустин Философ. Фреска. Феофан Критский и Симеон.

Монастырь Ставроникита, Афон, Греция. 1546 г.

Однажды утром в Эфесе по аллеям приморского парка прогуливался человек лет тридцати в плаще философа. Навстречу ему вышла веселая компания молодых людей.

– Здравствуй, философ! – приветствовал его один из них. После чего изменил свой маршрут и с важным видом, нога в ногу, стал вышагивать рядом с философом. То же самое, явно