Читаем без скачивания Белый тапир и другие ручные животные - Ян Линдблат

Вечернее пробуждение Пипистреллы всегда сопровождалось одним и тем же забавным ритуалом. Периодически до меня доносился громкий смех — маму неизменно потешала мимика Пипистреллы во время «разминки». Мы не измеряли температуру нашего зверька, но я полагаю, что какой-нибудь исследователь сделал это без нас. Днем Пипистрелла была на ощупь холодная, словно кусок мяса из холодильника, и почти не шевелилась. Мама согревала ее в ладонях. Наконец спящая красавица открывала свои глазки-бусинки и принималась медленно крутить головой, разевая ротик. Ни дать ни взять — изображение кричащего зверька в немом кино! Она и впрямь кричала, да только сигналы, служащие летучей мыши для ориентации, нашему слуху недоступны. Нормальное человеческое ухо воспринимает от силы двадцать тысяч колебаний в секунду, а сигналы летучей мыши приходятся на диапазон от тридцати до ста тысяч! Как известно, летучая мышь оснащена «эхолотом», ее мощные ультразвуки, отражаясь от предметов, позволяют не только оценить расстояние до того или иного препятствия — дерева, стены, — но и точно определить местоположение мечущегося в воздухе насекомого. По вечерам на Тринидаде я вижу, как сотни непревзойденных «мухоловок» носятся в сумеречном воздухе, бросаются в сторону — и хватают добычу. Особый прибор, преображающий беззвучные сигналы летучих мышей в потрескивание, позволяет исследователям подслушивать, что происходит в бархатном мраке тропической ночи. Ухо и глаз человека ничего не замечают, а прибор свидетельствует, что воздушный океан полон звуков.

Прощупав мир ультразвуком и убедившись, что все в порядке, Пипистрелла была готова принять угощение. Мама совала ей в рот первого мучного червя. Сперва — никакой реакции, потом личинка начинала медленно-медленно втягиваться в пасть. Аппетит приходил во время еды, и личинки поглощались все быстрее. Одновременно повышалась и температура тела Пипистреллы, и под конец ее уродливая мордочка молотила со скоростью швейной машины. Казалось, она может есть до бесконечности. Как-то вечером Пипистрелла уплела за раз двести мучных червей! Обычная норма составляла около сотни личинок, и наша летучая мышка заметно потучнела. Ей даже было трудно взлететь, зато уж как взлетит — носится с невероятной скоростью. Обычно прогулка заканчивалась тем, что Пипистрелла с раскрытыми крыльями «приземлялась» на маме или на мне и рывками карабкалась вверх. Тогда мы снимали ее с одежды и вознаграждали десятком личинок.

На следующее лето — к этому времени Пипистрелла успела поглотить около сорока тысяч личинок — я вечером, когда все вечерницы с пронзительным сердитым писком выбирались из своих убежищ в дуплах на уже упоминавшемся мной островке, отпустил ее на волю. Она не была окольцована, и я не знаю, где она в итоге очутилась. Но верю и надеюсь, что Пипистрелла без труда поладила со своими сородичами.

Настоящий нетопырь-карлик Pipistrellus pipistrellus — комочек весом в несколько граммов. Он порхает по комнате, словно мотылек, даже еще элегантнее. Одна такая малютка поразила меня тем, что зацепилась коготком за потолок и повисла так! Не иначе, прощупала крашеную поверхность ультразвуком и обнаружила незаметный для нашего глаза бугорок, которого оказалось достаточно, чтобы выдержать ее маленькое тельце.

Самая славная из летучих мышей Швеции, если к ним вообще применителен этот эпитет, — ушан. Один такой зверек как-то гостил у меня зиму. Уши у него длиной с тело, но когда он висит и спит, их почти не видно. Только вечером ушан начинает понемногу расправлять свои огромные раструбы. Как и у всех летучих мышей, тело его на ощупь холодное, словно у лягушки. А объясняется это просто: работай эти маленькие быстродействующие живые механизмы круглые сутки на полную мощность, они очень скоро исчерпали бы свои энергетические ресурсы. И у них развилась особая форма спячки — дневная спячка. Жизненные процессы замедляются, и соответственно падает температура тела. Животное «выключает газ», зато, когда надо летать, «включает» его на полную мощность. В животном мире это не единственный случай. Здесь, на Тринидаде, я любуюсь яркими летающими миниатюрами, которые так и просятся на кинопленку. Их имена включают названия драгоценных камней — рубиновая, топазовая, изумрудная, сапфирная… Так вот, колибри за свой бурный двенадцатичасовой рабочий день расходует огромное количество «горючего». Lophornis magnifica, пичужка чуть побольше шмеля (кстати, у нее на брюшке такая же полоса, как и у него), потребляет, как выявлено тщательными исследованиями, 17 граммов нектара в день, то есть в девять раз больше ее собственного веса, равного примерно 1,8 грамма! Если бы эта «машина» работала с полной нагрузкой круглые сутки, без перерыва на ночь, когда заправиться невозможно, дело кончилось бы бедой. И колибри ночью погружаются в спячку. А летучие мыши, как уже говорилось, спят днем.

Подлинный любитель природы не считается с тем, что колибри — услада для глаз, что она неописуемо красива, когда солнце освещает ее оперение под определенным углом, а жабы, змеи и летучие мыши на вид «противные и гадкие». И те и другие — поразительнейшие творения природы, подлинные шедевры. И когда их узнаешь поближе, тобой овладевает благоговейное чувство и страстное желание сохранить для потомства все эти виды так же бережно, как сохраняются сокровища Венеции и Рима.

Лес в моей комнате

В один осенний день я с удивлением остановился перед витриной зоомагазина. Среди клеток с неразлучниками и другими комнатными птицами была маленькая клетка, в которой беспокойно металась серая пичуга с оранжевой грудкой. Зарянка!

Отлов шведских птиц уже тогда был запрещен, но владелец магазина заявил мне, что он и не ловит птиц, только продает. И вообще эта зарянка не шведская. Кажется… ну, конечно, вспомнил — она получена вместе с другими птицами из Голландии.

Уж очень больно было смотреть на мучения бедной зарянки, я купил ее, принес домой и выпустил в своей комнате, где к тому времени обитали Стар II и ручной дрозд. Через два-три дня она совсем освоилась. Выпускать ее на волю было поздно, уже выпал первый снег, и красногрудка осталась на зиму у меня. Вскоре она пела вовсю вместе с двумя другими моими музыкантами, а потом так осмелела, что подлетала прямо ко мне, чтобы взять у меня из губ мучного червя.

Неделю спустя я снова оказался у того же зоомагазина. И увидел двух представителей другого вида, который водится в Швеции (и в Голландии), — чижей. Они тоже переселились в мою комнату.

После этого я решил проверить все зоомагазины Стокгольма. Мои старания увенчались успехом. Я закупил всех шведских птиц — в целом набралось больше двадцати штук! Теперь введены более строгие правила, и вы, благодарение богу, больше не увидите в продаже птиц, отловленных в Швеции. Если птица выросла в клетке, она привыкает к ней, даже теряется, когда ее выпускаешь. Но птица, привыкшая к воле, хиреет в тесноте.