Читаем без скачивания Наулака: История о Западе и Востоке - Редьярд Киплинг

Инфекционных больных никто не изолировал, и дети, страдающие от офтальмии, спокойно играли с детьми посетителей или у постели дифтеритного больного. Доктору удавалось успешно лечить всего одну болезнь, весьма распространённую в этих местах и фигурирующую в учётных книгах больницы под названием «укусы в поясницу». Дровосеки и мелкие торговцы, которым доводилось путешествовать по безлюдным дорогам штата, не «так уж редко встречались с тиграми, и в таких случаях доктор, не считаясь с требованиями английской фармакопеи, прибегал к простейшим, но хорошо зарекомендовавшим себя в соседних деревнях домашним средствам и творил чудеса. И тем не менее было необходимо объяснить ему, что в будущем у государственной больницы будет лишь один начальник, приказы которого должны исполняться беспрекословно, и имя этого начальника мисс Кейт Шерифф.

Доктор, зная, что Кейт лечит придворных и членов королевской семьи, ничем не выразил своего несогласия. Он пережил уже много реформ и реорганизаций и знал, что его собственная инертность и хорошо подвешенный язык позволят ему пережить ещё не одну попытку перевернуть все в больнице вверх дном. Он отвесил поклон и, пропуская упрёки мимо ушей, в качестве ответа привёл лишь один аргумент:

— Больница получает из казны всего-навсего сто пятьдесят рупий в месяц. Как же можно за такие деньги купить лекарства и привезти их из Калькутты?

— Я плачу по этому счёту, — сказала Кейт, сидя за письменным столом в ванной комнате, служившей кабинетом, и составляя список самых нужных медикаментов и средств ухода за больными, — я и впредь буду платить за все, что сочту необходимым,

— Счёт пройдёт через меня как лицо официальное? — спросил Дхунпат Раи, склонив голову набок.

Не желая создавать ненужных сложностей и дополнительных препятствий, Кейт согласилась. Когда рядом, в соседних палатах, лежали несчастные создания, за которыми никто не ухаживал и которых никто не лечил, отданные на милость такого врача, как Дхунпат Раи, Кейт не могла торговаться насчёт комиссионных.

— Да, конечно, — сказала она решительно. И когда доктор взглянул на размер и прикинул стоимость составленного ею списка, он почувствовал, что может многое стерпеть от Кейт.

Через три часа Кейт вышла из больницы в полуобморочном состоянии, умирая от усталости, голода и острой боли в сердце.

XI

Когда Тарвин встретился с махараджей, тот ещё не успел принять обычную утреннюю дозу опиума и потому находился в глубочайшей депрессии. Человек из Топаза, решившийся приступить к исполнению своего плана, смотрел на него цепким. изучающим взглядом.

Первые слова махараджи помогли ему завести разговор на нужную тему.

— Зачем вы сюда приехали? — спросил у него махараджа.

— В Ратор? — переспросил Тарвин с лучезарнейшей улыбкой.

— Да, в Ратор, — проворчал махараджа. — Агент сахиб говорит, что вы не служите никакому правительству и приехали сюда с одной целью — все кругом высматривать и писать ложные донесения. Так зачем вы приехали?

— Я приехал, чтобы повернуть течение вашей реки. В ней есть золото, — сказал он уверенно.

Раджа ответил на это лаконично:

— Идите и разговаривайте об этом с правительством, — произнёс он мрачно.

— Мне кажется, это ваша река, — ввернул Тарвин неунывающим тоном.

— Моя! Ничего в этом штате мне не принадлежит. Торговые люди днём и ночью стоят у моих ворот, чтобы вытрясти из меня деньги. Агент сахиб ни за что не хочет разрешить мне самому собирать налоги, как поступали мои предки. У меня нет армии.

«Все это чистая правда, — прошептал Тарвин, — и в один прекрасный день я мог бы убежать, прихватив с собой всю его армию».

— Да если бы у меня и была армия, — продолжал махараджа, — мне не с кем было бы воевать. Я всего-навсего старый беззубый волк. Уезжайте отсюда!

Разговор происходил на мощённом плитами дворе у того самого дворцового крыла, где находились покои Ситабхаи. Махараджа сидел в сломанном виндзорском кресле[12], а его грумы проводили перед ним одного за другим осёдланных и взнузданных коней, в надежде, что один из них приглянется махарадже и он выберет его для королевской прогулки. Утренний ветер разносил по выложенному мрамором двору затхлый, нездоровый воздух дворца, и этот запах уж никак нельзя было назвать благотворным.

Тарвин, так и не слезший с лошади, храня молчание, сидел, перекинув правую ногу через холку. Ему не раз приводилось наблюдать за тем, какое действие производил опиум на махараджу. К нему приближался слуга, держа в руках маленькую медную чашечку с опиумом и водой. Махараджа с гримасой отвращения проглотил свою дозу лекарства, стряхнул с усов и бороды оставшиеся на них капли коричневой жидкости и снова упал в кресло, уставившись в пространство пустым, бессмысленным взглядом. Через несколько минут он вскочил на ноги, бодрый и весёлый.

— Вы здесь, сахиб? — спросил он. — Ну, конечно, здесь, иначе мне не было бы так весело. Вы поедете сегодня утром со мной на прогулку?

— Я в вашем распоряжении.

— Тогда пусть выведут фоксхоллского жеребца. Он вас сбросит, учтите.

— Очень хорошо, — ответил Тарвин спокойно.

— А я поеду на своей кобыле по прозвищу Кач. Давайте-ка уберёмся отсюда поскорее, пока сюда не явился агент сахиб, — сказал махараджа.

За стенами двора раздался звук охотничьего горна и стук колёс — это конюхи отправились седлать лошадей.

Махараджа Кунвар взбежал по лестнице и, по-дружески кивнув Тарвину, бросился к отцу, который взял его на руки и приласкал.

— Что привело тебя сюда, Лальи? — спросил махараджа. Слово «лальи» в переводе означает «любимый» — таким ласковым именем все во дворце называли принца.

— Я пришёл проводить занятия со своей охраной. Отец, моим воинам выделяют из государственного арсенала плохое снаряжение. У Джейсингха седло перевязано верёвкой, а он самый лучший из моих солдат. И кроме того, он рассказывает мне чудесные сказки, — сказал махараджа Кунвар на местном наречии.

— Хай! Хай! Ты ничем не отличаешься от остальных, — сказал король. — Все чего-то требуют у государства. Ну что же тебе нужно?

Мальчик просительно сложил ручонки, а потом бесстрашно ухватил отца за громадную бороду, которая на раджпутский лад была зачёсана за уши.

— Всего-навсего десять новых сёдел, — сказал он. — Они хранятся в больших кладовых для седельного снаряжения. Я их сам видел. Но смотритель лошадей сказал, что я должен сначала спросить разрешения у короля.

Лицо махараджи потемнело, и он дал страшную клятву, что не спустит этого.

— Король нынче и раб и слуга одновременно, — проворчал он, — слуга агента сахиба и английского государства, но клянусь Индрой[13]! — королевский сын — это не кто-нибудь, а королевский сын. И какое право имеет Саруп Сингх не давать тебе то, что ты возжелал, дражайший мой принц?