Читаем без скачивания Опeрaтoр Б - Эдвaрд Ли

- Это какая-то херня, я не могу поверить в это, - пробормотал Первый сержант Кодилл.

- Точно, Главный, - согласился сержант Коул. Он взглянул на часы. - Он опоздал на церемонию более чем на час. Я не понимаю.

- Я тоже. Чёрт, вот его жена! - Главный с большой неохотой подошёл к миссис Джойс Венц и её сыну, которые, казалось, направлялись к выходу.

- Я не знаю, что вам сказать, миссис Венц, - сказал Главный. - Может, он ошибся днём или что-то в этом роде. Не могу поверить, что он это пропустил.

- Я могу. Мы уезжаем, сержант.

- Ну, подождите, мэм. Может, его просто задержали, а может, он просто...

- До свидания, сержант.

Миссис Венц повернулась, держа сына за руку.

- Он не придёт, правда, мама?

- Нет, Пит. Мне жаль. Пойдём домой.

Главный смотрел, как они оба покидают зал. Он снова взглянул на часы и поморщился, вернувшись туда, где стоял Коул.

- Всё это время я думал, что он отличный парень, - заметил Главный.

- Да уж, отличный парень. Похоже, он передумал уходить на пенсию и в очередной раз прокатил свою жену и ребёнка.

- Как тебе это? - сказал Кодилл. - Венц остаётся номером один.

«« - »»

- Я теперь чудовище, - проскрежетали слова день спустя.

Это Венц произнёс их, подперевшись на больничной койке в медпункте Зоны S-4. Операция заняла почти десять часов, и теперь он лежал в тумане обезболивающего.

Он поднял две перевязанные руки - руки с тремя пальцами на каждой.

- Я - монстр...

Когда дверь скрипнула и вошла Эштон, Венц быстро просунул руки под простыни.

- Здесь нечего стыдиться, сэр. То, что вы сделали, - героическое.

Венц отвёл взгляд.

- Оставьте меня в покое, ладно?

- Процесс заживления и восстановления займёт всего несколько недель. После этого неделя физиотерапии. Потом, когда вам будет комфортно с...

- С моими новыми руками? Моими изуродованными, покрытыми шрамами, отвратительными руками?

- Вы будете попеременно тренироваться на ОВТС и участвовать в некоторых симуляциях выхода в открытый космос, в некоторых простых тренировочных заданиях по сносу строений в полевых условиях и так далее. Хотите верьте, хотите нет, генерал, худшее уже позади.

Венц закричал:

- Да? Скажите это моей жене и ребёнку! Я больше никогда их не увижу! Моя жена меня возненавидит! Мой ребёнок вырастет, думая, что я лживое дерьмо, которое его не любило! А теперь уходите!

Эштон угрюмо вышла из комнаты.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В течение следующего месяца Венцу оставалось слышать только один звук - тиканье часов. Время.

Время было жизнью.

В его каюте, его офисе, каждой комнате для инструктажей и каждой тренировочной бухте - на стене тикали часы ВВС общего значения.

Тиканье часов походило на капающую кровь.

Каждую ночь, когда он спал, взятые на себя обязательства вырывали ему сердце. Он знал, что делал единственное, что мог, но в этом не было утешения, даже ночью, когда он был один. Он мечтал научить Пита водить новый внедорожный байк, он мечтал об окончании средней школы Пита, о том, чтобы отвести его на выпускной бал, отправить в колледж и обо всём остальном, чего он, Венц, никогда не увидит.

Он мечтал заняться любовью с Джойс...

Всё потеряно, всё - пепел.

А потом он просыпался в темноте. Он подносил руки к лицу, но на каждой было только по три пальца. А затем он слышал это.

Он слышал единственное в мире, что никогда не менялось: тиканье часов.

Тик-тик-тик...

Кап-кап-кап...

В S-4 были психиатр и эрготерапевт. И Эштон, и Джонс убеждали его увидеться с ними.

- Чтобы приспособиться к необходимому периоду умственного и физического преломления, - сказал Джонс.

Но Венц сказал:

- К чёрту это дерьмо! Мне не нужны проклятые психиатры. Я старший испытатель ВВС США, я не чокнутый.

Он знал, что он сделал, он знал, до какого уровня довёл его долг (и он знал почему). Итак, Венц сделал то, что делал всегда.

Он сделал свою работу.

Он провёл неделю на авиасимуляторах "Unisys", запрограммированных для ОВТС. Это было даже интересно. Ещё два дня обучения с использованием материала для разрушения блоков, взрывателей, детонирующего шнура и капсюль-детонатора. Восемь часов в день в течение недели, покачиваясь в цилиндрическом резервуаре для воды для ознакомления с невесомостью, затем несколько сеансов в грузовом отсеке C-131, ныряющего с носа с сорока тысяч футов до пяти тысяч футов (последнее было весело, первое... не так весело). Ещё одной забавной вещью была тренировка MMU. Manned Mobility Unit (Пилотируемый маневрирующий модуль) был последним, ультрасовременным «скафандром» НАСА - более десяти миллионов долларов за скафандр.

Венц сделал всё.

Счастливые дни были в прошлом, но его ожидал новый радостный полёт, новая авантюра. Долг, да, но азарт ещё никто не отменял. В свои сорок пять лет Венц показал более высокие результаты по спирометру, MMPA, полевому тесту MMU и батареям для технической диагностики, чем большинство активных астронавтов страны.

- Похоже, вы готовы, генерал, - сказал ему один из тестовых тренеров.

- Думаешь? - ответил Венц. - Это может выглядеть так, но у меня не железные яйца в штанах, сынок.

Нет, даже через день после операции Венц не сомневался в себе. Он шёл к этой работе, как делал всё в своей карьере.

Лучшая работа в мире.

И он был готов.

А за день до своего первого испытательного полёта на ОВТС, не обращая внимания на деформацию рук, генерал Джек Венц взглянул прямо в зеркало и сказал:

- Я лучший. И я сделаю это, чёрт возьми!

Да, так проходили его дни. Он был лучшим пилотом в мире, и это были лучшие дни.

Единственное, что его беспокоило, - это ночи, когда он видел сны, а потом просыпался от звука капающей крови...

«« - »»

Венц сидел пристёгнутым ремнём к сиденью оператора - модифицированная работа "Hughes Aircraft". На нём был шлем без козырька и стандартный комбинезон ВВС. Эштон была одета в то же самое, сидя рядом с ним.

Они почувствовали умеренную вибрацию, когда лифт платформы поднял их на тринадцать уровней защиты от ядерных атак через этот подземный комплекс.

Когда Эштон взглянула на его голые трёхпалые руки, он убрал их.

- Не стесняйтесь, сэр. Это может ослабить вас, это может ухудшить вашу работу.

- Я не собираюсь испортить ваш проклятый НЛО, - отрезал он