Читаем без скачивания Он - Сарина Боуэн

Внезапно я опять начинаю думать о сексе. Посреди игры.

Такого никогда еще не было.

В следующий раз все проходит не так гладко. В нашей защите появляется брешь, когда Пату удается заманить за собой моего защитника Джорджи, в результате чего самый старый наш тренер остается без опекающего игрока. Старикан тут же отправляет прямо в меня летающую тарелку.

Я подпрыгиваю, но мяч проплывает мимо моих кулаков и уходит в сетку.

Вес издает раздраженный возгляс, и я понимаю, что он собирается обложить Джорджи за то, что тот оставил путь к нашим воротам открытым.

Тем временем за нами внимательно наблюдает Килфитер и остальная компания. Я подхожу к Весу и кладу ладонь ему на плечо.

— Эй. — Подняв руку, я даю ему пять. — Следующий мяч мы остановим.

Вес всегда и все схватывает на лету, поэтому неудивительно, что он сходу понимает, к чему я.

— Да, чувак. — Он хлопает меня по ладони. А потом? Потом тянется мне за спину и коротко, но чувствительно сжимает мою ягодицу.

Что за…!

Мои глаза невольно начинают стрелять по сторонам, высматривая на лицах реакцию. Но ее нет. Никто ничего не видел. А если и видел, то подобные выходки настолько в характере Веса, что никто не придал этому никакого значения.

Однако это имеет значение для меня. Потому что, пусть я и не запаниковал после того, что мы сделали прошлой ночью, но чтобы об этом узнал кто-то еще, я не хочу.

Правда, будь Вес девчонкой, мне было бы наплевать.

Вот как? И почему же? — интересуется моя совесть. Хороший вопрос, но не из тех, на которые я готов дать ответ. Особенно сейчас, когда впереди еще десять минут игры.

Почти до самого конца счет остается равным, а потом, когда Джорджи подает угловой, Весу удается запульнуть мяч прямо в девятку. И мы выигрываем. Я падаю плашмя на траву и кричу Килфитеру, чтоб он принес мне попить.

Он приносит, но перед тем, как отдать бутылку, плескает водой мне в лицо.

— Хулиганье, — ворчу я, а он смеется.

Назад мы идем дольше обычного, потому что тренеры устали и взмокли.

— С кем тебя поселили? — заговариваю я с Килфитером.

— С Дэвисом.

— Серьезно? И как вы с ним ладите?

— Да нормально, — отвечает он. — Он неплохой парень, пока не выходит на лед.

Я напоминаю себе подумать об этом позже. И позволяю глазам перейти на Веса. Его походка, его осанка — все это не изменилось за те девять лет, что я его знаю. То, как движутся его плечи, как сухожилия напрягаются с каждым шагом, знакомо мне так же хорошо, как собственная рука.

Пока я смотрю на него, у меня в животе разливается теплое ощущение. Связанное не только с сексом, но и… какое-то уютное, что ли. Словно мы вместе, даже если он на двадцать ярдов впереди меня. Осознание того, что он рядом, липнет ко мне точно вторая кожа.

Так, это уже слегка жутковато. Попахивает «Молчанием ягнят». Солнце и сумятица в мыслях сотворили что-то с моей головой.

У самого общежития Вес отвечает на телефонный звонок. И когда я через минуту после него захожу в нашу комнату, то вижу, что он, разговаривая по телефону, с хмурым видом стоит у окна.

— А если я не хочу давать интервью? — восклицает он. Если он говорит с пиарщиком, то такой безрассудно-воинственной интонации лучше бы избегать. Осторожнее, мысленно прошу его я. — Нет, это плохая идея. Зачем заставлять меня врать? — Пауза. Вес скидывает кроссовки, и они со злым бум стукаются о стол, которым мы никогда не пользуемся. — Отец, если я скажу, что у меня есть девушка, то они спросят, кто она. И что, по-твоему, мне надо будет ответить?

О. Теперь все понятно. Вес никогда не ладил с отцом. Буквально каждый звонок домой надолго выводил его из себя. Я видел Весли-старшего всего один раз, и он показался мне жутко надменным и деспотичным для человека, который весь день сидит за столом.

Меня нисколько не удивляет то, что мистер Весли оказался недоволен ориентацией своего сына.

Вес ссутуливается, стоя передо мной. Не думая, я делаю шаг вперед. Положив ладони ему на плечи, сжимаю мышцы и большими пальцами начинаю их разминать.

Сначала он весь поджимается. Потом делает попытку расслабиться. А потом через плечо бросает на меня быстрый взгляд, и я вижу в его глазах благодарность.

— Мне надо идти, — произносит Вес по-прежнему мрачным голосом. — Я подумаю. Но не смей что-то там назначать, не спросив меня.

Отключившись, он швыряет телефон на стол. Потом, свесив голову, льнет к моим прикосновениям.

— Спасибо, чувак, — говорит угрюмо.

— Чего он хотел? — Я начинаю разрабатывать мышцы у основания его шеи. Стал бы я вот так прикасаться к нему вчера? Может, да. А может, и нет. Но в этом нет ничего сексуального. Хоть моим ладоням и приятно трогать его. Он такой живой, такой теплый.

Вес стонет.

— У него есть один приятель в Sports Illustrated[23]. Ты его знаешь… у него везде есть приятели. Мой отец вылез из утробы с пригоршней визиток в руках. В общем, он подбил этого типа на серию интервью со мной о моем дебютном сезоне. Типа следить за всеми взлетами и падениями.

Меня передергивает.

— Кошмарная идея. — Во-первых, дебютный сезон дико непредсказуем. Первые пару десятков игр Веса могут тупо не выпускать на лед. Кому охота все это время находиться под давлением и разговаривать с журналистом? — Тебе лучше не становиться тем самым новичком в команде, за которым с утра до ночи таскается гребаный журналист.

Вес вздыхает. Его спина вздымается и опадает под моими ладонями.

— Думаешь?

Я ощущаю прилив… Солидарности? Привязанности к нему? Может, и не нужно подбирать этому чувству название. Но мне реально хотелось бы, чтобы его отец не вмешивался.

— И что ты намерен делать?

— Соврать, — говорит он бесцветным тоном. — Скажу, что поговорил с пиар-командой, и они наложили на эту идею вето.

— А он поверит?

— А это важно?

— Вообще да, — говорю я тихо. — Не стоит ссориться со Sports Illustrated, даже не успев наточить коньки в Торонто.

Вес издает удрученный вздох, пока я, работая ладонями, спускаюсь вниз по его спине.

— Мой гребаный отец сует свой нос в такие места, куда у него больше нет права лезть. Он думает, будто бы помогает. Хочет, чтобы его приятель слепил типичную историю успеха. Яблочный, блядь, пирог и все такое[24]. Словно, напечатанное в журнале, оно станет правдой.

Внезапно Вес оборачивается, прерывая мой убойный массаж. Я до странного сильно расстроен. Мне нравилось притрагиваться к нему, и — я знаю — ему это тоже нравилось, но его лицо вновь становится непроницаемым. Как утром.

Я открываю рот. Потом закрываю. Нет, к этому разговору я по-прежнему не готов.

И Вес, очевидно, тоже.

— Пошли что-нибудь перекусим, — предлагает он.

Я мнусь, потом трясу головой.

— Ты иди, а я, наверное, немного вздремну. Что-то… устал после игры.

Паршивая отговорка, и я знаю, что Вес видит меня насквозь. Но он только кивает.

— Конечно. Ну, увидимся.

Секундой позже его уже нет.

Глава 18

Вес

В итоге я не иду обедать, а примерно час бесцельно шатаюсь по городу, после чего усаживаю свою задницу на скамейке в парке и смотрю на прогуливающихся людей.

Каннинг перепугался. Чтобы знать это, не надо быть телепатом. Но блядь, как же хочется по-настоящему залезть в его мысли, чтобы узнать, насколько непоправимый вред я нанес нашей дружбе.

И нанес ли вообще. Я и этого толком не знаю. С одной стороны, вероятно, да, я опять потерял его. Но с другой… чувак, он только что сделал тебе массаж. А значит, мы все еще друзья, верно? Вот только… разве друзья разминают друг другу спины? Как-то раз у меня свело шею, и я попросил Касселя немного помять ее, так он чуть не обоссался от смеха.

Кстати о Касселе. У меня в телефоне — два сообщения от него, которые пришли на неделе, но я был так занят погружением в рутину Лейк-Плэсида, что все забывал ответить.

Я наскоро набираю ответ: Лагерь ок. Есть пара реальных талантов. Как сестра? Завел друзей среди лобстеров? Я хихикаю. Кассель проводит лето в Мэне, обслуживает столики в рыбном ресторанчике своей старшей сестры.

Он отвечает неожиданно быстро: Тут все ок. Сестра передает привет.

Долгая пауза, затем приходит еще одно сообщение: Порвал с Эм.

Сидя на скамейке, я испускаю радостный вопль. Ну наконец-то. Давно пора. Событие слишком важное, чтобы обсуждать его через смс, и потому я звоню ему.

Он отвечает после первого же гудка.

— Йоу, — слышит мое ухо знакомый голос.

— И как она это восприняла? — спрашиваю я сходу.

— Как и следовало ожидать.

— В смысле, разоралась и надавала тебе пощечин?

На том конце линии раздается тяжелый вздох.