Читаем без скачивания Врата - Фредерик Пол

   -   Интересно,   -  говорила  Клара,  показывая,  что  это  всего  лишь академический  интерес,  - не это ли случилось с некоторыми невернувшимися кораблями?

   -  Статистически  это  вполне  вероятно,  -  отвечал Эрейра, улыбаясь и показывая,   что   принимает   правила  игры.  Он  много  практиковался  в английском, которым с самого начала владел неплохо, и теперь говорил почти без  акцента.  Он  также владел немецким, русским и большинством романских языков:  мы  обнаружили  это, когда попытались поучить португальский, и он понимал нас лучше, чем мы сами. - Тем не менее летают.

   Мы   с   Кларой   помолчали,  затем  она  рассмеялась.  "Некоторые",  - согласилась она.

   Я быстро вмешался: "Похоже, вы сами хотите полететь, Френси".

   - А вы в этом сомневались?

   -  Ну,  вообще-то  сомневался.  Я  хочу  сказать, что вы ведь служите в бразильском флоте. Вы не можете просто так взять и улететь.

   Он  поправил  меня.  "Улететь я могу. Просто потом не смогу вернуться в Бразилию".

   - И вам кажется это стоящим.

   - Это стоит всего.

   -  Даже,  - настаивал я, - с риском не вернуться или вернуться так, как сегодня.  -  Вернулся пятиместный, они высаживались на планете с ядовитыми растениями. Мы слышали, вернулись они в ужасном состоянии.

   - Да, конечно, - сказал он.

   Клара начала ерзать. "Я думаю, - сказала она наконец, - что пора спать".    В  ее  голосе  было  что-то недосказанное. Я посмотрел на нее и сказал: "Отведу тебя к тебе в комнату".

   - Не нужно. Боб.

   -  Но я все равно провожу, - сказал я, не обращая внимания. - Спокойной ночи, Френси. Увидимся на следующей неделе.

   Клара  уже шла к стволу, и мне пришлось торопиться, чтобы догнать ее. Я ухватился за кабель и крикнул ей: "Если хочешь, я пойду к себе".

   Она  не подняла голову, но и не сказала, чего хочет, поэтому я сошел на ее  уровне  и  пошел  за ней к ее квартире. Кэти спала во внешней комнате, Хайва  дремала  над  голодиском  в  нашей спальне. Клара отослала прислугу домой  и  пошла  посмотреть,  удобно  ли ребенку. Я сидел на краю кровати, дожидаясь ее.

   -  Может, у меня начинается менструация, - сказала Клара, вернувшись. - Прости. Я раздражительна.

   - Я уйду, если хочешь.

   -  Боже,  Боб, перестань повторять это! - Она села рядом и прислонилась ко  мне, и я обнял ее. - Кэти такая хорошая, - сказала она немного погодя, почти печально.

   - Тебе бы хотелось иметь своего ребенка?

   -  У  меня  будет свой ребенок. - Она откинулась назад, потащив меня за собой.  - Только хочу знать, когда, вот и все. Нужно гораздо больше денег, чтобы у ребенка была приличная жизнь. А я не становлюсь моложе.

   Мы  лежали так какое-то время, потом я сказал ей в волосы: "Я тоже хочу этого, Клара".

   Она вздохнула. "Ты думаешь, я не знаю? - Потом напряглась и спросила: - Что это?"

   Кто-то   поскребся  в  дверь.  Она  не  была  закрыта;  мы  никогда  не закрываемся.  Но  никто  и не входит без приглашения, и на этот раз кто-то вошел.

   - Стерлинг! - удивленно сказала Клара. Она вспомнила о приличиях:

   - Боб, это Стерлинг Френсис, отец Кэти. Боб Броудхед.

   - Привет, - сказал он. Он гораздо старше, чем я бы представил себе отца такой маленькой девочки, лет пятидесяти, и очень устало выглядит. - Клара, -  сказал  он, - на следующем корабле я увожу Кэти домой. Заберу ее у тебя сегодня. Не хочу, чтобы она от кого-нибудь узнала.

   Клара, не глядя, взяла меня за руку.

   - Что узнала?

   - О своей матери. - Френсис потер глаза и сказал:

   - Вы не знаете? Джен мертва. Ее корабль вернулся несколько часов назад. Все  спускавшиеся  в  шлюпке  подхватили  какой-то грибок. Они раздулись и умерли.   Я  видел  ее  тело.  Оно  похоже...  -  Он  смолк.  -  Кого  мне действительно  жаль,  это Аннели. Она оставалась на орбите, пока остальные высаживались,  и  привезла  тело Джен. Она как будто спятила. Почему? Джен уже  было  все  равно...  Ну,  ладно.  Она могла привезти только два тела, больше не помещалось в холодильник. Там и ее пища... - Он снова смолк и на этот раз не стал продолжать.

   Я  сидел  на  кровати,  пока  Клара  помогала  ему  поднимать ребенка и укутывала  девочку.  Когда  они  ушли,  я  запросил  информацию на экран и внимательно изучил ее. К тому времени, как Клара вернулась, я уже выключил экран и сидел на кровати, скрестив ноги и глубоко задумавшись.

   -  Боже, - мрачно сказала она. - Какая ночь! - Она села на дальний угол кровати.  -  Совсем не хочется спать. Может, схожу выиграю несколько баков за столом рулетки.

   -  Не  нужно, - сказал я. Накануне я просидел три часа рядом с ней, она вначале  выиграла  десять  тысяч,  потом проиграла двадцать. - У меня есть лучшая идея. Давай запишемся на вылет.

   Она  повернулась  ко  мне  так  быстро,  что  даже  немного всплыла над кроватью. "Что?"

   - Запишемся на вылет.

   Она закрыла глаза и, не открывая их, спросила: "Когда?"

   - Рейс 29-40. Пятиместный, и хороший экипаж: Сэм Кахане и его приятели. Они выписались, и им нужно два человека.

   Она  кончиками пальцев погладила веки, потом открыла глаза и посмотрела на  меня. "Что ж, Боб, - сказала она, - интересное предложение". На стенах из металла хичи были занавеси, которые уменьшали свечение, и я их задернул на  ночь:  но даже в полутьме я видел, как она выглядит. Испуганно. Но она ответила: "Они неплохие парни. Как ты с парнями?"

   - Оставлю  их  в покое, и они оставят меня. Особенно если у меня будешь ты.

   -  Гм,  -  сказала она, потом вползла на меня, обняла и уткнулась лицом мне  в  шею.  -  Почему бы и нет? - сказала она так негромко, что я не был уверен, что услышал верно.

   И  тут  меня  охватил  страх.  Всегда  сохранялась возможность, что она скажет  "нет". И я был бы снят с крючка. Весь дрожа, я услышал свои слова: "Значит, записываемся утром?"

   -  Нет,  -  она  покачала  головой.  Голос  ее  звучал  приглушенно.  Я чувствовал,   что   она  тоже  дрожит.  -  Звони  сейчас,  Боб.  Запишемся немедленно. Прежде чем передумаем.

   На  следующее  утро я ушел с работы, упаковал свои пожитки в чемоданы и отдал  на  сохранение  Шики.  Тот смотрел на меня печально. Клара оставила свои  занятия  и  уволила  прислугу  -  та  очень  встревожилась,  - но не побеспокоилась  паковаться. У Клары оставалось немало денег. Она заплатила за свои две комнаты и оставила все в них как обычно.

   Конечно,  у  нас была прощальная вечеринка. Не помню ни одного человека из тех, кто там был.

   И  вот,  кажется  совершенно  неожиданно,  мы  втискиваемся  в  шлюпку, спускаемся  в  капсулу,  пока Сэм Кахане методично проверяет имущество. Мы закрылись и начали автоматический отсчет.

   Потом  толчок  и падение, ощущения плавания. Двигатели включились, и мы были в полете.

Глава 13

   Доброе  утро,  Боб,  -  говорит  Зигфрид,  и я останавливаюсь на пороге кабинета, внезапно подсознательно обеспокоенный.

   - В чем дело?

   - Ни в чем, Боб. Входите.

   - Ты тут все изменил, - обвиняюще говорю я.

   - Верно, Робби. Вам нравится, как теперь выглядит кабинет?

   Я  изучаю его. Толстый мат с пола исчез. Абстрактные картины исчезли со стен.  Их место заняли серии голографических космических сцен, гор и моря. Самое  странное  во  всем  этом  -  сам  Зигфрид; он говорит со мной через манекен,  сидящий  в  углу комнаты с карандашом в руке. Манекен смотрит на меня сквозь темные очки.

   -  Ты  тут  все  перевернул, - говорю я. - Зачем? Голос его звучит так, будто   он   благосклонно  улыбается,  хотя  выражение  лица  манекена  не изменяется. "Я решил, что вам понравится перемена, Роб".

   Я  делаю  несколько шагов в глубину комнаты и снова останавливаюсь. "Ты убрал мат!"

   -  Он больше не нужен, Боб. Видите, новая кушетка? Весьма традиционная, не правда ли?

   - Гм.

   Он начинает улещать. "Почему бы вам не лечь на нее? Попробуйте, как она вам".

   -  Гм. - Но я осторожно вытягиваюсь на ней. Чувствую я себя необычно, и мне  это не нравится, может, потому, что эта комната для меня представляет нечто  очень серьезное, и изменения в ней заставляют меня нервничать. - На матраце были ремни, - жалуюсь я.

   -   У   кушетки  они  тоже  есть,  Боб.  Можете  достать  их  с  боков. Потрогайте... вот так. Разве это не лучше?

   - Нет.

   -  Я  думаю,  -  негромко говорит он, - вы должны позволить мне решать, нужны ли какие-нибудь изменения в терапевтических методах, Роб.

   Я  сажусь.  "Кстати,  Зигфрид!  Прими наконец решение в твоем проклятом мозгу,  как  ты  меня будешь звать. Меня зовут не Роб, не Робби, не Боб. Я Робинетт".

   - Я это знаю, Робби...

   - Ты опять!

   Пауза,  затем  вкрадчиво:  "Мне кажется, вы должны дать мне возможность выбирать, как обращаться к вам, Робби".

   -  Гм.  -  У  меня  бесконечное  количество  подобных бессодержательных псевдослов.  В  сущности  я  предпочел  бы  провести весь сеанс, не говоря больше  ничего.  Я  хочу,  чтобы говорил Зигфрид. Хочу, чтобы он объяснил, почему  в  разное  время называет меня разными именами. Хочу знать, что он находит  значительным  в моих словах. Хочу знать, что он на самом деле обо мне  думает...  если  гремящее сборище металлических и пластиковых деталей может думать.