Читаем без скачивания Изучающий мрак (Дарвей) - Майя Зинченко

  - Иди к нам! - зовут они Дарвея, но он не торопиться к ним присоединится.

   Жаренная и вареная птица, рыба под соусами, свинина - от жаркого до цельных поросят с овощным гарниром, они манят его, но внутренний голос запрещает ему садится за стол. Братья-монахи кидают кости под стол и вытирают жирные руки о листы бумаги, подложенные под блюда. Взгляд Дарвея задерживается на одном из этих листов.

  - Это же священные книги... как можно? Как вы смете?!

   Он выхватывает из их липких рук листы, но они распадаются у него на глазах.

  - Ты все равно будешь нашим! - кричат монахи.

   Дарвей бежит прочь из трапезной и попадает на кухню. Там, на многочисленных вертелах жарятся туши животных, а в самом центре, на самом большом вертеле жарят связанного по рукам и ногам человека. Он полностью раздет, его глаза закрыты, голова опущена, но тяжело вздымающаяся грудь показывает, что он все еще жив. Огонь изредка вспыхивает между раскаленных пышущих жаром углей.

   Повара подходят к человеку и остриями огромных ножей протыкают его тело. Человек дергается, открывает глаза и Дарвей понимает, что на вертеле он сам. Этого не может быть! Они все-таки сумели изловить его!

   Повар крутит ручку вертела и радостно хохочет, поливая будущее блюдо пряным жиром.

  - Жареная корочка вязнет в зубах... Только сладкий дым в головах, - напевает повар и машет ножом в такт песне.

   Не вынеся этого кошмарного зрелища, Дарвей склоняется в приступе рвоты. Обессиленный, он опускается на колени, краем глаза замечая, как тают стены кухни вместе со всеми их обитателями.

   На его зубах хрустит неизвестно откуда взявшийся соленый песок. На плечи тяжелым покрывалом ложится темнота. Он ползет вперед и падает в черную резко пахнущую смолу по самые плечи. Смола булькает, распространяя удушливый смрад. Он погружается в нее все глубже и глубже...

  - Дарвей! - Клифф что есть силы тряс монаха за плечи. - Очнитесь! Что с вами такое?!

  - Все в порядке, я уже не сплю... - слабым голосом отозвался монах. - Мне привиделся кошмар.

   Он сел, закрыв лицо руками. Монах пытался собраться с мыслями.

   Было раннее утро. День, облаченный в серую паутину тумана, только вступал в свои права.

  - Мне тоже много чего снилось, но ведь я же не кричу... - недовольно сказал маг.

  - Со мной это впервые, - признался Дарвей. - Обычно я не вижу снов.

  - Было очень страшно? - спросил Клифф, не скрывая любопытства.

  - Скорее премерзко. Не хочу об этом вспоминать.

  - Ладно... А хотите, я вам свой сон расскажу? - юноша обхватил колени руками, пытаясь удержать остатки тепла. - Мне тоже приснилось нечто странное... Будто бы я стою в поле, а вокруг меня растет отличная пшеница. Уже желтая, ее колосья созрели и клонятся к земле. Над головой синее-синее небо. Я такого в жизни и не видел никогда. День довольно солнечный, хотя самого солнца нигде нет. А сразу же за полем поднимается черная стена мрака, но мне среди пшеницы легко и спокойно... Она как будто бы защищает меня.

  - Как интересно, - без всякого энтузиазма пробормотал Дарвей. - Это все?

  - Нет, - покачал головой Клифф. - Посреди поля, в нескольких метрах над землей парил человек. Очень необычный.

  - Что же в нем необычного?

  - Он был в черном балахоне до самых пят, с руками, раскинутыми в разные стороны. Его голова была опущена, а лицо скрыто капюшоном, поэтому я не знаю кто это. Незнакомец бесшумно поворачивался вокруг своей оси, а на него сверху падали золотистые лучи. Я как раз хотел выяснить, знаю ли я его, но вы разбудили меня своим криком. Вот так-то... - вздохнул Клифф. - У вас такое серьезное лицо. О чем вы думаете?

  - Пытаюсь сообразить, что мы вчера ели. Возможно, причина этих кошмаров кроется в испорченных продуктах.

  - Ну, зачем все воспринимать там примитивно? Видения посылаются нам свыше с помощью божественных вестников.

  - Какая разница? И ангелы, и протухшее мясо - суть одна.

  - Да как можно ставить в один ряд порченую пищу и божественное вмешательство?! - возмутился маг.

  - Очень просто. Бог есть все сущее. И ни что не делается без его воли, так? Значит, если он пожелал внушить нам эти сны, то мог сделать это и посредством мяса. Зачем мудрить там, где и без того все просто.

  - Еретические речи... - убежденно сказал Клифф и тут же рассмеялся. - Я так и знал, что внутри ордена еретиков больше, чем за его стенами.

  - А ты их считал, этих еретиков? Я - нет. Кстати, мои продукты действительно испортились. - Монах достал сверток и показал магу. - А твои?

   Юноша проверил содержимое мешка.

  - Тоже, - Клифф выглядел озадаченным. - Придется все выкинуть. Даже хлеб. Странно, вчера они были в порядке.

  - Мы вступаем на землю копей Химер, поэтому отринь всякую логику. Она больше не пригодится.

  - Что же мы будем есть?

  - Меня больше беспокоит, захочет ли кто-нибудь съесть нас. Это важнее.

  - Не люблю ходить с пустым желудком, - признался Клифф. - С голодом связано множество неприятных воспоминаний детства.

  - Вода тоже протухла, - с сожалением заметил Дарвей, выливая содержимое фляги на землю. - Вот это уже действительно скверно. Все здешние источники соленые, о копях и говорить нечего.

  - А мне как назло пить захотелось. Может, вернемся обратно и наполним фляги?

  - Не стоит. Во-первых, возвращаться - плохая примета, а во-вторых, я считаю, что вода испортилась неспроста.

  - Считаете, - юноша взволновано посмотрел на монаха, - что это предупреждение?

  - Что-то вроде того.

   Дарвей сложил одеяло, и достал оружие для последней проверки. У Клиффа глаза полезли на лоб при виде количества смертоносных вещей.

  - Да сколько же его у вас? Ножи, стрелы, летучие иглы, сонные и дымовые порошки... Даже яды?! Ведь это яды, да? Целый арсенал... Можно вооружить маленькую армию.

  - Никогда не знаешь, что пригодится, - невозмутимо ответил Дарвей.

  - Хорошо, что все, что мне нужно - всегда при мне, - маг с довольным видом помахал руками. - И совсем ничего не весит.

   Дарвей чуть заметно кивнул в ответ. У него никак не шел из головы недавний кошмар. Такое все-таки сложно забыть. Что означают виды Габельна почудившиеся ему? Люди в масках, жуткие монахи-каннибалы... Они в самом деле пытались съесть его? Если толковать сон в традициях столичных книжников, то это значит, что ему грозит опасность.

   Дарвей помрачнел. Чему быть, того не миновать. Опасность - это его второе имя, его тень они никогда не разлучаются. Монах сделал знак словоохотливому юноше, и они начали спуск с холма.

   Сухая соленая почва скрипит под подошвами сапог, напоминая этим морское побережье, где Дарвею когда-то довелось побывать по долгу службы. Граф Резун - его юбилейный, сотый убитый, знал или догадывался о предстоящем покушении, поэтому скрылся в укрепленном замке на труднодоступном утесе. Но ни толстые стены крепости, ни широкие спины охранников еще никого не спасали от прихода Призрака. И граф не стал исключением.