Читаем без скачивания Рубины хозяина Ко - Владимир Васильев

И ему вдруг все стало ясно — и жучки-паучки великанские, и лес этот чудной, и стена золотая…

Трава самая что ни на есть обычная, и букашки в ней копошатся самые обычные, да вот только они все, люди, крохотными стали, затерялись в травах! Стена — не стена вовсе, а корона, корона исполинская с головы сколопендры, какую они в лесу оставили. Ну, а светлые громады, уходящие к небесам, не что иное, как березовые стволы.

Так что же это получается? Кто-то сотворил из них коротышек и забрасывает куда попало — то в пустыню, кишащую сколопендрами, то сюда?

Немного поразмыслив, Вишена решил, что в пустыне они оставались все же самими собой. Во-первых, песчинки не казались огромными, с гусиное яйцо размером, как теперь. Во-вторых, корона главной многоножки и в обычном лесу выглядела как исполин, а сейчас и вовсе необъятной стала…

Додумать он не успел. Жирная косматая муха, басовито жужжа, шлепнулась на длинную травинку-ствол и закачалась, будто на качелях. Вишена попятился. Муха со скрипом терла щетинистые лапы одна о другую и хищно шевелила хоботком, похожим на омутову булаву.

«От такой, пожалуй, и мечом не отмахаешься…» — неприязненно подумал Вишена.

— Гей-гей! Пожарский, где ты? — послышался из-за стены клич Боромира.

Муха насторожилась, даже лапами своими погаными прекратила скрипеть.

Вишена замер. В тот же миг в воздухе мелькнуло что-то розоватое и длинное, ткнулось на мгновение в муху и та с чавкающим звуком исчезла.

Отступив, Вишена осмотрелся и невольно вздрогнул. Невдалеке сидел кто-то огромный, с белесым отвислым брюхом и криво растопыренными лапами, обладатель безобразно большого рта и стеклянно-водянистого взгляда. Взгляд прилип к Вишене.

«Жаба!» — понял он и мигом нырнул под стену-корону.

Увы, хода уже не было. Вишена стукнулся о что-то, преградившее путь, и затаился.

«Что делать? Найдет ли меня жаба в этой ямке?»

А преграда вдруг заворочалась и сердито сказала голосом Боромира:

— Ну, Вишена, ну, пряник, так тебя через это самое! Руку отшиб, дурилка!

— Назад! — просипел Вишена тревожно. Голос куда-то подевался; горло враз пересохло. Боромир понял и мгновенно выбрался из-под стены, потом помог выбраться Вишене.

— Ну? — требовательно спросил Боромир, когда побратим оказался наверху и пытался отдышаться.

— Жаба, — коротко объяснил Вишена и растопырил руки, — вот такенная. Только что сожрала муху себе под стать.

Подоспели остальные путники во главе с Роксаланом.

Боромир, обернувшись, оценивающе глянул на корону.

— Думаю, на эту сторону ей не выбраться. А посему — у нас своя дорога, у нее своя.

Тарус отрицательно покачал головой.

— Не выйдет, Непоседа. Жаба все едино нас отыщет. Покуда мы ее не убьем, будем оставаться букашками в траве. Такова наша вторая напасть.

— Почем знаешь? — засомневался Вишена и, прищурив по обыкновению глаз, склонил набок кудрявую голову.

— Уж знаю, — отмахнулся Тарус.

Ему поверили, как всегда.

Боромир обнажил меч.

— Что же. Не станем мешкать. Ты со мной, чародей?

Тот кивнул и многозначительно подмигнул Вишене.

— Пошли, Пожарский?

Они направились к лазу под короной. Боромир и Вишена скользнули вниз, ровно пара ужей в реку; чародей задержался и нашел глазами Яра.

— Ну, чего стал? Марш за нами!

Яр просиял и, на бегу вытащив меч из ножен, скрылся в яме. Рубины коротко сверкнули, отразившись от золотой стены, затем их багровое сияние увязло в полумраке лаза. Последним нырнул под стену Тарус.

Долго было тихо. Путники полукругом замерли над ямой-ходом, вслушиваясь в шорохи травяного леса. Потом из-за стены донеслись приглушенные крики и звуки поединка, странные и непривычные, ибо никто не услышал первейшего и обязательного звука битвы — звона клинков. Но все понимали: это не просто сеча, меч в меч, сталь в сталь.

— Подсобить бы… — нерешительно сказал Роксалан и шагнул вперед, к стене. Боград поймал его за плечо.

— Куда? Тарус знает, что делает. Жди, друже.

Роксалан скрипнул зубами. Душою он был там, за стеной. Да и не он один: нервно поглаживал рукоятку секиры Славута, хмурился здоровяк Омут, закусила губу Купава…

Первым из-под стены показался Вишена. На щеке выделялся огромный кровоподтек, отсутствовала большая часть куртки. Казалось, драл его медведь своими когтищами. Вишена пошатывался, тряс головой, все еще сжимая в руках окровавленный меч. Тарус и Боромир лишь запыхались; мечи они уже убрали в ножны. Одежда Боромира потемнела от крови и еще какой-то влажной вонючей гадости, но, судя по улыбке, это была кровь твари. На Тарусе виднелось всего несколько пятен.

И, наконец, выбрался из ямы сияющий Яр. Его целиком залило той же вонючей гадостью, но мальчишка торжествовал и не собирался этого скрывать. Он радостно вскрикнул и воздел руки к небу, чтобы все смогли увидеть уменьшившийся меч.

— Гей, Тарус, говори: «Два!» Самое время.

Чародей засмеялся, запрокинув голову, и послушно молвил:

— Два, Яр! Два, это уж точно!

Вишена рухнул на землю и блаженно расслабился, растрепанный и исцарапанный.

— Кто это его так? — удивился Славута.

— Да эта дура лупоглазая, — восторженно ответил Яр. — Ей-ей больше терема! Она Пожарского языком своим липким тюкнула, да хорошо Боромир успел его перерубить. А Вишену все одно по земле да колючкам протащило.

После сражавшиеся долго отмывались в озере неподалеку. Странно, но избавление от второй напасти не вернуло их в мир, где трава — это лишь ковер под ногами и где жабу запросто можно отшвырнуть с дороги носком сапога, а можно раздавить и не заметить этого. Дремучие заросли трав не отпускали их, окружив и стиснув в крепких зеленых объятиях.

Тарус задумался. Что предпринять? Идти на юг к дулебам? Так ведь для них, крохотных, непосилен такой далекий путь. Жизни не хватит, чтобы добраться. Оставалось надеяться на третью напасть; напастью этой будет гадюка, чародей не сомневался. Он быстро смекнул, что избавлением от напастей служит убийство твари из знака рубиновым мечом. Тарус решил ждать.

Долго ждать не пришлось. Вскорости Дементий и Пристень нашли пару огромных сероватых яиц и чародей понял — началось! Посреди груды изломанной скорлупы уже извивались четыре вылупившихся змееныша. Даже эти малыши казались гигантами. А вдалеке уже качались толстые зеленые стебли: к людям, наверняка, ползла мамаша.

— В стороны! Живо! — скомандовал Тарус. Отряд рассыпался, как стая скворцов. Солнце весело играло на обнаженных клинках.

Боромир неотрывно глядел в сторону ползущей твари. Ее еще не было видно, но шорох и шевелящаяся трава ясно показывали, что она приближается. Рядом с Непоседой застыл с мечом в руке Тарус. Вторая его рука лежала на плече Яра. Вишена сбросил остатки куртки и переглянулся со Славутой. Тот придерживал свою секиру и криво улыбался. Тикша напротив — остался серьезен, все крепче стискивая зубы. Угрюмо утерся рукавом Омут; Боград покусывал ус, сжимая в правой руке меч, в левой — кинжал. Венеды по своему древнему обычаю часто сражались с мечом и кинжалом. Сейчас лишь Радислав из людей Бограда ограничился одним мечом.