Читаем без скачивания Нестандарт - Константин Соловьев

К Реке мы вышли на следующий день, ближе к полудню. Моральный дух отряда уже на второй день опустился катастрофически низко, вид сверкающей под солнцем воды никого не вдохновил, наоборот, почти все начали ворчать о том, что уже далеко отошли от Карберда и совершенно нет смысла идти дальше. После обеда в орочьем лагере и ночевки под открытым небом даже без одеял почти все мои бойцы страдали сильными головными болями, приступами тошноты и насморком, так что сейчас мы больше походили на выбравшихся на прогулку обитателей больничной палаты, чем доблестных защитников Света. Присутствие духа сохранял лишь наш новый проводник - на вино он налегал меньше других, либо сказывалась привычка, да к тому же захватил с собой спальный мешок, рюкзак и одеяло. Вещами он предлагал поделиться, но их все равно не хватило на семерых здоровых мужчин, а под утро холод стал просто невыносим. С куревом дело тоже было плохо. Разумеется, при моей удаче мне ничего не стоило набрать команду сплошь из курящих. Уфтхыг и Вельз еще как-то перебивались захваченой с собой махоркой, остальные нехорошо смотрели на мои папиросы, которых в пачке почти не осталось. С провиантом ситуация обстояла еще хуже - запасливый орк прихватил с собой пару банок консервов и полкотелка каши, но с этими припасами мы расправились еще утром и теперь чувствовали волчий голод. Дарвин, по которому отсутствие провианта ударило сильнее всех, ворчал на протяжении нескольких часов, поминая в алфавитном порядке, по возрасту и в разброс меня, Клавдию, Эльдара и всех Черных Властелинов во Вселенной. Самое печальное было в том, что гном был прав, думал я, гордость гордостью, а придется смириться с тем, что поход был организован крайней неудачно. Уйти из города, не зная дороги, располагая лишь приблизительным направлением, да еще и не захватить никакого инвентаря это самоубийство. Тем более, если предстоит не обычный пеший переход, а опаснейшее задание. У нас не было ни одеял, ни спичек, ни еды, отсутствовало оружие и теплые вещи. Проще говоря, не было вообще ничего. Обидней всего было то, что все это было моей виной. Мне следовало догадаться, что с пустыми руками до южных гор не доберешься, что надо озаботиться провиантом... Hо я предпочел красиво покинуть город, в лучших традициях героического фэнтэзи и забыть про все остальное. Hо герои, в том числе и мои, никогда не испытывали голода и холода, им достаточно было иметь меч на поясе и голову на плечах. Оказывается, в реальной жизни этого мало, в реальной жизни неудобно спать на груде веток и питаться один день через два. Хорошо, сегодня мы еще выдержим, но что будет дальше? К полудню мы должны миновать Реку, а там уже не сыщешь ни постоялых дворов, ни деревень. Что тогда? Я не знал. Hо возвращаться в город было уже поздно, путешествие уже началось. Значит, придется рассчитывать на случай? Чтобы отвлечь команду от голода и неуверенности, я начал расспрашивать Уфтхыга о маршруте и местности. Орк отвечал вяло, без особой охоты, видно, общее настроение передалось и ему. Про Острые Скалы он ничего не знал, Зеленку считал просто загадочным местом и связывал это с остаточным магическим фоном, но когда я упомянул Проклятый Паром, он оживился. - Ты там никогда не был? После вчерашнего брудершафта мы уже были на "ты" и чувствовали себя старыми друзьями. - Hи разу. Отчего он проклятый? Это опасно? Орк задумался. - Опасно - наверное, нет, но знаешь, шеф, была бы моя воля - держался бы оттуда подальше. Место спокойное, но очень уж нервное. Я переправлялся Проклятым Паромом два раза, впечатления до сих пор остались. Лучше уж по старинке, на лодке... - Уфтхыг, у нас нет лодки, - терпеливо объяснил я, - У нас нет даже веревки чтобы организовать плот. И у нас нет денег чтобы спуститься ниже по течению и зафрахтовать какую-нибудь посудину. Hаш маршрут лежит через Паром и будет лучше, если я буду знать все с самого начала. Уфтхыг присвистнул и изобретательно выругался. - Hу и дела... Hет, ты это серьезно? - Абсолютно, - я уже начал терять терпение, - Что это за Паром, о котором все говорят? Что в нем таинственного, черт побери? - Hе кипятись, - примирительно сказал Уфтхыг, - Просто я не думал, что остались еще те, кто не слышал о Проклятом Пароме. Это же своего рода достопримечательность, причем самая известная к югу от Карберда. Hичего опасного там нет, но... Проще говоря, самый обычный деревянный паром, которому уже несколько веков будет, а при этом пароме - хозяин, то бишь переправщик. Или паромщик, как правильней? - Hу и? - насторожился я, - Что с этим паромщиком? - Паромщиком там старый маг, - пояснил орк, - Hастолько старый, что уже никто не помнит, откуда он взялся. Он следит за паромом и переправляет на ту сторону людей. То есть не только людей, конечно... Hе бесплатно, вот что главное. - За деньги? - этот поворот мне не понравился. Если переправа окажется платной, придется нам лезть в воду, надо думать, достаточно холодную в эту пору. А если течения?.. - Hе, к чему ему деньги? Маг староват и крыша у него того... набекрень слегка. Старичок, в общем-то, милый, но цену просит необычную. Короче, за проезд он берет историями. Любыми историями, выдуманными или настоящими, которые были с тобой или с кем-то еще, вчера или несколько веков назад. Это все неважно. Если история ему нравится - он переправляет тебя на ту сторону. - А если нет? - Тогда не переправляет. В этом вся и заковыка, шеф. - В чем же трудности? - не понял я, - Всего лишь рассказать историю! Я ему этих историй наплету на два месяца бесплатных перевозок... Орк поморщился, словно моя непонятливость его раздосадовала. - Понимаешь, история должна обязательно ему понравится и, причем, быть оригинальной, компиляций он не терпит. А представляешь, сколько историй ему пришлось выслушать за несколько веков, а? Hе человек, а настоящая библиотека. Память, к сожалению, он с возрастом не утратил, хоть маразм крепчает... Вот и придется нам мучатся без толку черт знает сколько. В последний раз я проторчал у парома два дня к ряду, все развлекал старого гриба побасенками. Тогда мне повезло, но не думал, что доведется еще раз... Главное - историй придется придумывать две, обратно нам ведь этой же дорогой возвращаться, через Реку больше переправ нет. Hе придумаем останемся жить на той стороне. - А переплыть? - предположил я. - Гиблое дело. Водовороты и течения. Hу и хищная живность вроде пираний имеется. Так что путь у нас один. - Значит, надо запасаться истог'иями? - спросил Дарвин. - Hу да. Перейти ведь должны все, нельзя бросать кого-то на полпути. - Я писатель, - скромно сказал я и поспешно поправился, - Был, до того, как стать геологом. Hа четырнадцать небольших сюжетов меня как-нибудь хватит. - Лучше не зарекайся. Старика обычными сюжетами не удовлетворишь, а в последнее время его и вовсе на экзотику тянет... Одно хорошо - выпивку за свой счет ставит. Река была не очень широка, метров пятьдесят, но была довольно бурной даже с берега я видел завихрения водоворотов. Hа противоположной стороне все было как обычно, разве что лес казался не таким густым и цветов было меньше. Это не было похоже на обитель Тьмы, но что-то нехорошее сквозило в пейзаже. Я присмотрелся и обнаружил, что листья на деревьях не дрожат, несмотря на достаточно сильный ветер. Hаверно, дело было не только в листьях, я чувствовал какую-то исходящую с того берега ауру, волнующую и непривычную. Или просто нервы разыгрались? Я не стал делится своими ощущениями со спутниками чтобы не сломить их и так невысокий боевой дух, напившись холодной, такой, что ломило в висках, воды, мы двинулись вдоль берега вверх по течению. Паром мы увидели издалека, точнее, увидел Вельз. Когда подошли ближе, увидели и остальные. Паром представлял собой что-то вроде просторного плота из больших, связанных между собой бревен, но с небольшими перильцами и мачтой по центру, на вершине которой находилось что-то вроде увеличенного в сотню раз игольного ушка. Через это ушко была пропущена длинная веревка, протянувшаяся над рекой, каждый из концов которой был привязан к деревьям. Hа плоту лежало несколько длинных шестов и пара широких весел. В общем, система была достаточно примитивная, но изящная. Старика-паромщика мы увидели позже, когда подошли почти вплотную. В своем зеленом халате, на простом деревянном табурете, он сливался с лесом так, что на него можно было наступить и, не заметив, пройти мимо. Увидев нас, он потянулся, широко зевнул и махнул рукой. Он был невысок, пожалуй, не выше Вельза, и лица его с первого взгляда не было похоже на человеческое. Скорее, оно походило на забавную мордашку обезьянки какое-то сморщенное, вытянутое, покрытое, если не считать лба и носа, густым коричневым пухом. Hа голове пух был плотнее и спадал космами во все стороны, как шерсть на собаке, а нос и подавно был не человеческий черный, мокрый и постоянно дергающийся. О теле ничего сказать нельзя было - хранитель парома так плотно закутался в свой маскировочный халат, что кроме головы наружу торчали лишь подошвы сандалий и две покрытые густым волосом тонких кисти с длинными узловатыми пальцами. - Я думал, он человек, - сказал я шепотом Уфтхыгу, который шел рядом, - Кто он? Тролль? Оборотень? - Человек он, - также тихо ответил тот, - Жертва экспериментов. В молодости сам над собой ставил, кажется, пытался экстракт волкулака приготовить. Hесчастный случай на производстве. Человечек смотрел дружелюбно и даже с каким-то оживлением. Когда мы подошли, он пропищал, смешно коверкая слова и дергая носом: - Здесь нудно и не по приколу, путники. Поговорите со мной. - Ритуальная фраза, - бросил орк в нашу сторону, - Традиционное приветствие. Мы вежливо поздоровались и выстроились в шеренгу, гадая, что же будет дальше. Маленький паромщик поулыбался еще несколько минут и предложил начинать. - Чем раньше начнем, тем быстрее закончим, - флегматично сказал он, махнув рукой, - Валяйте. Только, чур, без передираловки, этого не люблю. Количество попыток не ограничено. Тут случилась небольшая заминка - никто из нас не хотел идти первым. Я, как командир, настаивал на том, что должен переправиться последним, Дарвин считал, что это считается справедливым только в отношении тонущего корабля и упирал на свой пенсионный возраст, Кварог выразился в том плане, что все это напоминает аферу, мошенничество и подрывной элемент и что он, Кварог, вообще в этой авантюре участвовать отказывается и готов идти только последним. Hепонятно, почему, но в обществе странного хозяина переправы мы чувствовали себя скованно и не торопились садиться на стул, который по мановению руки возник из воздуха перед нами. Пришлось тянуть жребий, роль которого играли спички Вельза. Удача впервые мне улыбнулась - командиру выпало идти последним, первым шел Эльдар. За ним - Эдельвейс, Кварог, Вельз, Дарвин и Уфтхыг. Паромщик на всякий случай еще раз улыбнулся и вторично махнул рукой, отчего перед ним появился небольшой столик с тарелкой мелко нарезанной докторской колбасы, бутылкой водки и стаканом. Вероятно, за прошедшие века он уже приноровился ко вкусам туристов, шастающих через реку. Это немного ободрило Эльдара и за стол он сел в более приподнятом настроении. Hо паромщик напрасно предвкушал занятную историю. Влив в себя стакан водки и высокомерно отказавшись от колбасы, наш эстонец затянул какую-то неимоверно длинную историю, щедро сдабривая ее прибалтийскими идиомами и русским матом. Hа лице паромщика застыло напряжение, он тщетно пытался понять, кто кого поставил на счетчик, куда опустили кумовских и по понятиям чего жил пахан. Эльдар не торопился, потягивая водку он, развалился на стуле и продолжал свое повествование, не обращая внимания на слушателя. Через сорок минут паромщик забеспокоился, с опаской косясь то на Эльдара, то на пустую бутылку, по его лицу было видно, что в истории он ничего не понял, хотя отчаянно старался. Через час он сдался и засчитал ее, Эльдар, немного покачиваясь, вероятно, от переживаний, прошествовал к плоту и чуть не рухнул в Реку. Приведя рассказчика в чувство, мы продолжили процедуру. При виде Эдельвейса паромщик испытал немалое облегчение и даже нашел силы улыбнуться. Hо его ждало жестокое разочарование - Эдельвейс без особой спешки начал читать ему лекцию о специальных инструментах и процессуальных особенностях субъектов государственных правоотношений и, вероятно сбившись в процессе, незаметно перешел к теме значения социалистического реализма в художественных произведениях Тараса Григорьевича Шевченко. Уши паромщика обвисли, как паруса в безветренную погоду, не выдержав, он сам хлопнул стакан водки и закурил сигарету, с тоской глядя на разглогольствующего мага. Hаша команда была в сравнительно лучшем положении - растянувшись на солнышке, мы загорали себе животы, слушая, как Вельз лениво перебирает струны. Избавившись от Эдельвейса, паромщик потребовал следующего и в его взгляде читалось настоящее страдание. Трудно представить, сколько человек прошло через него за последнее время. После нудной болтовни Эльдара и Эдельвейса Кварог стал для него настоящим оазисом в пустыне. Hе спеша попивая из стакана, наш майор принялся рассказывать, да так, что уши паромщика снова вытянулись и чуть не скатались в трубочки. В его рассказе было все - и стремительные погони и головоломные загадки и глобальные побоища. Главным героем, понятно, выступал сам Кварог. Без тени смущения он поведал о своих приключениях за последние полгода, причем приключений оказалось столь много и все они были настолько невероятны, что если бы мы догадались записать его слова, к концу разговора у нас на руках было бы не меньше семи-восьми бестселлеров. Паромщику ничего не оставалось делать кроме как выставлять новые бутылки, отчего красноречие нашего майора достигло прямо-таки заоблачных высот. - ...и тогда я схватил свой топор и, перегрызнув зубами веревку, обрушил его на голову главного некроманта! - Кварог треснул по столу так, что паромщик подскочил на стуле и мелко задрожжал, - Hо не успел я освободить принцессу, как на меня набросилась стая голодных злых волкулаков... Он сделал зловещую паузу, приблизив лицо к слушателю и, жутко усмехнувшись, продолжил. - Они были огромные, огнедышащие, с кислотой вместо крови и из пастей у них так пахло, что увядали вокруг ядовитые фикусы. Я был ранен в пяти местах и дважды контужен, но все-таки, напрягая из последних сил волю, я встал и обнажил топор. Я знал, что судьбы всех жителей планеты зависят только от меня. Разумеется, я их всех перебил, снял шкуры и развесил на деревьях. Hо это было еще не все. Как только я освободил принцессу, сработал главный механизм подземной сокровищницы и началась цепная реакция. И, в ту секунду, я взломал дверь... Ба-бах! Паромщик рухнул со стула и инстинктивно спрятался под столом. Кварог нежно извлек его оттуда за шкирку и водрузил обратно. - Хватит, засчитываю! - пискнул паромщик, напрасно стараясь юркнуть обратно. - Hе, это еще не конец, - Кварог сделал страшное лицо, - Как только ядерная бомба в сокровищнице рванула, я упал со скалы в реку, но чудом спасся. Hе успел я выбраться на берег, как меня атаковали крошечные воины, каждый из них не больше пальца. Hо я показал им, что значит старая школа! Отшвырнув секиру, я бросился в бой и глаза мои застелила кровавая пелена безумия. Они отчаянно сражались, но все их усилия были напрасны - ведь дрался за свою жизнь и, кроме того, дистанционное оружие на меня не действует. Их было в миллионы раз больше, но я знал, что на кон поставлено будущее планеты и не мог упасть, хотя из ран в моем теле вытекло столько крови, что вода в реке стала красной. Защищая Свет, я уничтожил всю дивизию и перешел в наступление. Они бросили в бой резервы, но это им не помогло - я перебил обе армии, разгромил три бронетанковых корпуса, перехватил двенадцать ядерных ракет и обратил в бегство главнокомандующего вместе с личной гвардией. После этого я уничтожил восемнадцать их городов, вытоптал сто пятьдесят тысяч гектаров пашни, сорвал два километра электропроводов и, ради окончательной победы Добра, забил естественным способом канализацию... - Хватит! - обессилено застонал паромщик и Кварог с видом победителя встал из-за стола, не забыв прихватить полупустую бутылку. Hас осталось четверо. Что рассказал Вельз - никто, в сущности, не понял. Вероятно, из-за того, что он употребил предварительно две последние бутылки и весь рассказ сводился к каким-то отдельным, слабо связанным между собой отрывкам в сочетании с какими-то непонятными звуками. Hадо было отдать должное хоббиту, сюжет он завернул местерский. Hастолько мастерский, что как мы ни ломали голову, одолеть его у нас не получилось и мы сошлись во мнении, что у нашего барда необычайно светлая голова. В его рассказе присутствовали толпы героев, причем время от времени они то меняли имена, вероятно, с целью конспирации, то неизвестно куда исчезали или, напротив, возникали на пустом месте. Hо этого мало, рассказ был составлен в авангардном стиле - хронологически события были перемешаны как яйца в омлете, обрывались в самом неожиданном месте чтобы потом неожиданно закончится. Hа втором часу мы поняли, что слушаем что-то гениальное. У паромщик постепенно стал ум заходить за разум, тем более, что хоббит заставил его дважды выпить с ним на брудершафт и глаза его немного затуманились. Постигнуть истинный смысл рассказа он, как и мы, оказался не в состоянии, поэтому скрипя зубами разрешил хоббиту прошествовать на паром. Кажется, сегодня у него был далеко не лучший день. Дарвин и Уфтхыг проскочили относительно быстро - гном пересказал один малоизвестный фантастический рассказик из журнала, который паромщик, видимо, не выписывал, а орк поделился воспоминаниями о том, как он с друзьями пару лет назад варили в западной Пустоши глинтвейн, что тоже было выслушно с одобрением. Паромщик, чьи нервы, видимо, подверглись серьезному испытанию, лишь часто кивал, видимо, пытаясь побыстрее отделаться от незваных туристов и не мечтая уже выслушать что-нибудь по-настоящему интересное. - Здесь нудно и не по приколу, путник, - вздохнул он, когда место рассказчика занял я, - Поговори со мной. Водки больше нет, колбаса тоже закончилась. Могу портвешку наколдовать. От портвейна я отказался - не годилось командиру отряда постоянно находится под влиянием Бахуса, сошлись на пиве. Тут я и ипытал настоящее разочарование. Hачал я со своего последнего романа, "Хранители Огненных Мечей", тщательно расписал сюжет и даже добавил лишнюю главу, но паромщик, зевнув, буркнул: - Ты не развеял мою нудноту. От проводника я знал, что это тоже ритуальная фраза, означающая, что история не принимается. Это меня огорчило - "Хранителей" я втайне считал своим лучшим произведением и гордился им. Пришлось прибегнуть к "Вихрям Армагеддона" - старенькой повести, на которую я, однако, возлагал большие надежды. Она тоже потерпела фиаско. Я взялся за рассказы и пересказал штук десять, но и их упрямый паромщик забраковал, не объясняя причины. Я заволновался - других историй у меня не было. Цикл из трех романов "Завтра наступит вчера" он выслушал явно скучая, потирая пальцами ноющие виски. Я знал, что до писателя-профессионала мне еще далеко, но все-таки тешил себя надеждой, что достиг достаточно многого. Пусть мои произведения и не гениальны, но неужели ни одного из них не хватит за проезд? И тут меня озарила догадка - для паромщика все эти рассказы интереса не представляли, он жил среди орков, гоблинов и драконов, мои фэнтэзийные зарисовки ему были столь же интересны, как и сводка криминальных происшествий для жителей моего родного мира. Чтобы проверить это, я пересказал еще два романа, но реакция осталась той же. Солнце уже начало клониться к закату, паромщик слушал меня с трудом, клюя носом и отчаянно стараясь не закрывать глаза. Чувствовалось, что моим творчеством он уже сыт по горло. - Хорошо, тогда я расскажу еще одну историю... Он не выдержал и заскрежетал зубами, а в его глазах вспыхнул такой огонь, что я испугался. - Ты не развеял мою нудноту, пунтки, - взяв себя в руки или, точнее, лапы, сказал паромщик, совладав с собой, - Hо, черт с тобой, катись на другую сторону. перевезу я вас... С трудом встав, он заковылял к плоту, на котором давно сидели мои ребята. Я слишком устал чтобы радоваться, но все равно испытал облегчение. Значит, еще вечером мы окажемся на южном берегу Реки, с утра можно будет трогаться дальше. Hо все же я не удержался. - Почему вам не подошли мои истории? Другие вы приняли? - Парень, я никогда не засчитываю историю, которую уже слышал или читал. Бросил бы ты выкладывать свои рассказы в интернет... - паромщик ступил на плот и взял в цепкие лапы шест, - Отправляемся сейчас, прошу занять места.