Читаем без скачивания Белая женщина - Михаил Маковецкий

— Ну, это совсем не имеет значения, — после короткой паузы заметил парторг, — но не члена партии повесить на заводскую доску почета мы не имеем права. Извини, но это вопрос принципа.

Эйдлин был смят. В течение длительного времени он штурмовал, впрочем, без большого успеха, признанную красавицу Анечку, работавшую в цехе кремов. С портретом на доске почета у него были связаны большие надежда. После бессонной ночи, проведенной в тяжких думах, Борис пришел в цех кремов, где работал технологом, и начал рабочий день с того, что рассказал Анечке, как его вызвали в кабинет парторга, где парторг и начальник особого отдела кондитерской фабрики долго расспрашивали его об участии его отца в бандеровском движении, в связи с чем он собирается покинуть Советский Союз и начать в Соединенных Штатах Америки карьеру украинского политического деятеля в изгнании.

Красивая, но доверчивая Анечка была сражена. Все её родственники не только активно участвовали в украинском националистическом движении, но она сама была дальней родственницей Степана Бендеры, а её родной дедушка участвовал в убийстве видного украинского литератора Голана, выступавшего против отделения Украины от России.

Планы Бори Эйдлина в семидесятые годы были вполне реальны. Выпускали тогда из страны только евреев, причем с большим трудом. Но кому удавалось уехать, те получали статус политического беженца в США и там довольно легко давали деньги на различные антисоветские организации. Так что еврей с кондитерским образованием вполне мог состояться как видный украинский политик в изгнании. Свадьбу играли с соблюдением всех украинских обычаев. Подвыпивший Боря танцевал гопак.

Семейство Эйдлиных Львовский ОВИР мучил два года. К первому секретарю горкома партии был приглашен начальник КГБ, который доложил, что Эйдлин активно публикуется в подпольной националистической украинской прессе и, будучи женатым на родственнице Степана Бендеры, может стать негативным лидером и оказывать крайне отрицательное влияние на подрастающее поколение, в особенности на студенчество. Его статьи передаются из рук в руки в общежитии Львовского университета.

В связи с вышеизложенным начальник Львовского КГБ ставил вопрос о помещении Эйдлина Бориса в лагерь лет на десять. Желательно не на территории Украины. Первый секретарь Львовского горкома сказал, что тюремное заключение такого известного диссидента, как Эйдлин, вызовет большой и ненужный шум. По его мнению, самым разумным решением вопроса был бы выезд Эйдлиных из страны, что, с одной стороны, пресекло бы его враждебную деятельность, а с другой — не дало бы дополнительные козыри в руки идеологического врага.

Супруги Эйдлины были вызваны в ОВИР, где им было предложено в течение 48 часов покинуть пределы Союза Советских Социалистических Республик. В семидесятые годы двадцатого века Россия истекала евреями через Вену, столицу Австрии. Далее меньшая часть следовала в Израиль, а большая прибывала в римский пригород Остия, где месяцами слёзно просила пустить их в США. Эйдлины, после почти двухлетнего ожидания, схватили температурящего годовалого Богдана и метнулись в столицу Австрии. В Вене находящаяся на четвертом месяце беременности Анечка почувствовала себя совсем плохо. У нее был токсикоз беременности, и ее непрерывно рвало. У Богдана воспалилось что-то в ухе, и он кричал непрерывно. Ни о каком многомесячном кувыркании в Остии на непонятном статусе не могло быть и речи. Через несколько дней Эйдлины въехали в полученную от государства квартиру в Иерусалиме. Карьера украинского политика в изгнании была загублена бесповоротно.

Пришлось переквалифицироваться в кондитеры. Семейное предприятие «Еврейские булочки», открытое в 1978 году, со временем заняло достойное место на рынке тортов, оставаясь при этом верным шоколадно-вишневой тематике. А торт «Южная черешня» с фирменным кремом розового цвета подавался на стол в ресторанах дорогих иерусалимских гостиниц. Но приглашение их торта на съемки документального фильма было особенно почетным.

Гримеры работали над лицом Великого Вождя и Учительницы, заляпанного тортом, в обстановке большого трудового подъема. Они не старались скрыть природного уродства прогрессивной политической деятельницы, а лишь кусками розового крема, разбросанного по лицу в живописном беспорядке, старались придать композиции интонацию если не доброты, то хотя бы некой отрешенности от всего земного, некой чистоты помыслов, может быть даже благих намерений, таящихся в душе Великого Вождя и Учительницы прогрессивно мыслящей части общества.

По замыслу постановщика крупный план лица в торте снимался отдельно и давался сразу после ключевой сцены бросания торта, которая происходила во время торжественной встречи депутатки Кнессета с детишками в поселке Ливна. Будучи одной из самых уродливых фигур израильской политики в прямом и переносном смысле, Великий Вождь и Учительница тяготела к акциям шумным и сентиментальным. Получив в харю тортом, по замыслу сценариста, депутатка должна была произнести фразу: «I loved you, people!» (Я любила вас, люди!). Все произведение давалось в прямой трансляции в вечернем блоке новостей. Вставка заготовленного заранее крупного плана украшенного тортом лица была оговорена с руководителем программы новостей, который долгие годы являлся пламенным, хорошо оплачиваемым сторонником политической линии Великого Вождя и Учительницы.

Перед съемками Гидеон Чучундра от волнения начал ковырять пальцем торт. Бдительный сценарист сунул ему в руку чашку с чаем. Наконец началась прямая трансляция. Политическая деятельница со вкусом целовала детишек, медленно приближаясь к вооруженному торгом афро-израильтянину. От волнения у Чучундры тряслись руки. Когда депутатка, наконец поравнялась с ним, он неожиданно испустил жуткий вопль и выплеснул на неё чай из чашки. В то же мгновение, осознав всю непоправимость своей ошибки, Гидеон закрыл себе лицо тортом.

Уродливая депутатка закричала, как и должна кричать ошпаренная. В народе эту манеру изложения называют «благим матом».

— Кто доверил этой обезьяне кипяток, — верещала борец с расизмом (под эти вопли телевидение транслировало её задумчивое лицо, украшенное живописными кусками торта), — да кто вообще подпустил этого пидара близко к детям?!

Если «обезьяну» Гидеон воспринял как должное, то «пидара» он никак не заслуживал. Тем более в прямом эфире. На защиту чести и достоинства афро-израильтянина красивой грудью встала Оксана Белобородько.

— Попрошу выбирать выражения, — возмутилась она — здесь вам не публичный дом.

— Вид привлекательной блондинки не внес успокоения в душу ошпаренного борца за права сексуальных меньшинств. Заткнись, расистка; моргала выколю, — бушевала главная героиня прямой трансляции.

— Ах, так ты разговариваешь с супругой защитника родины, — отозвалась Инбар Бен Ханаан и употребила арабское ругательство в свое время имевшее хождение в публичном доме «Экстаза» и в буквальном переводе являющееся предложением совершить половой акт в извращенной форме с хромым и страдающим кожным заболеванием ишаком. В груди степенной Инбар Бен Ханаан билось горячее сердце Оксаны Белобородько. На этом прямая трансляция с торжественной встречи детей поселения Ливна с Великим Вождем и Учительницей прогрессивно мыслящей части общества прервалась по техническим причинам.

После торжественной отправки видного израильского политического деятеля в ожоговый центр офакимской больницы им. Вороны семейство Эйдлиных пригласило всех на праздничный ужин по случаю покупки дома в поселении Ливна. На столах стояли фирменные торты. Было весело, Борис немного перепил и стал рассказывать собравшимся, что его сыновья Богдан и Абрам успешно ведут семейное дело, но его советами пренебрегают, да он и сам чувствует, что вкусов посетителей дорогих иерусалимских гостиниц он не понимает. Но его ещё рано сбрасывать со счетов и что у него еще есть порох… где именно он уже забыл, но то, что порох был, он помнит отчетливо. Вот только не помнит, зачем ему порох…

Короче говоря, в течение десяти лет в Израиль приехало более миллиона репатриантов. Эти люди ничего не забыли и ничему не научились. В связи с этим он прекращает сотрудничество с Богданом и Абрамом, выходит из компании «Еврейские булочки» и возвращается к истокам. Он основывает фирму «Южная вишня» и начинает выпуск конфет «Вишня в шоколаде» по разработанной им когда-то для Львовской кондитерской фабрики технологии. Он накормит ими миллион недавних репатриантов и утрёт нос Богдану и Абраму, хотя он их очень крепко любит… Своих сыночков, свою кровиночку… В связи со всем вышеизложенным он желает обнять свою супругу Анечку, а также просит всех поднять бокалы за рiдну неньку Украину.