Читаем без скачивания S-T-I-K-S. Иные (СИ) - Орлова

— Ладно бравые вояки, что делать будем дальше? Девушка обратилась ко всем, но смотрела на Храпа.

— Еще пару дней можно здесь остаться, потом надо уходить. Здесь станет опасно. Ответил за всех мутант.

Дед с Умником отправились на пастбище, а Рипли и Храп направились к колодцу набрать воды для бани. Когда мутант натаскал воды и дров, а девушка затопила печь в бане. И допивая заваренный дедом чай спросила.

— Храп, ты от куда знаешь, что здесь станет опасно? Не удержала девушка свое любопытство.

— Чувствую, что станет опасно. Это как день зеленый, день желтый, потом когда опасно- красный. Немного подумав ответил мутант.

— Это похоже на дар, девушка склонила голову к нему. Ты мне не чего рассказать не хочешь милый друг.

— Да, есть такое, засмущался Храп, но все таки ответил ей.

— У колодца нашел красные шарики и ел их, не знал, что еще сожрать, так плохо мне было. Даже на пса поглядывал, да не решился его прикончить, хотя желание было. Не помню, сколько их было. Храп закрыл лапой морду, как буд то опасался удара. Удара не последовало. И он посмотрел на девушку. Рипли, как ни в чем ни бывало, стригла ногти, раздобыв где то ножницы. Молчание затянулось и Храп нервно заерзал на пятой точке.

— И что теперь будет? Он уставился на девушку спокойно делавшую себе маникюр.

— А что бывает с теми мальчиками, что тянут к себе в рот чужие таблетки? Рипли пристально уставилась на него.

В голове мутанта, что то щелкнуло, перед глазами пошли красные круги, он замотал головой, сильно напугав этим девушку. Так продолжалось какое то время, потом мутант пришел в себя и заурчал.

— Ну Храп, миленький, ну не надо превращаться в урчалку. Храп! Ну я пошутила. Девушка, разбивала об него свои кулаки.

— Урк. Урк. Мутант все еще трес головой, как ненормальный. Потом посмотрел на бившеюся в истерике девушку и сказал.

— Таблетки, он выпил бабушкины таблетки и… — мутант замолчал уставившись в одну точку.

— Кто? Рипли вытаращила на него глаза и замерла.

— Сын, мой маленький сынок. Я,я. меня тогда не было рядом, не досмотрели бабы.

И он завыл, как воют здоровенные мужики, когда им больно. Рипли, гладила его лапу и молчала. Ну что сказать, он вспомнил прошлое, когда был человеком. Оно больно ворвалось, это воспоминание и рвало его уже мутантскую душу.

На рев прибежали Дед и Умник. Старика, трясло и он держал вилы, готов был наказать обидчика.

Не чего не понимающие они уставились на воющего Храпа и прижимавшуюся к нему Рипли.

После недолгих объяснений, дед успокоился и даже предложил Храпу по пять капель, помянуть прошлое. Но Храп отказался, моривируя тем что солдат должен иметь трезвую голову.

Старик с Умником, не теряли времени даром, а общими усилиями подоили оставшихся коров. Дойкой конечно занимался Дед, пес только подгонял очередную ревущую буренку. Так что молоком были заполнены все тазы и ведра.

— Вот силищи то прибавилось, удивлялся Дед. Двенадцать коров подоил и не запыхался, даже пальцы не свело. А куда мой ревматизм делся, эй ребята! Вы мой ревматизм не видели, может кто видел в какую он сторону убежал, — смеялся Дед.

— Дед, ты его сам догонишь или Умника пошлешь за ним. Ответила Рипли шуткой на шутку, так внезапно помолодевшего Деда.

Храп, ушел куда то за деревню и вернулся только когда стало смеркаться. Рипли, переживала за него, понимая, что внезапные воспоминания причиняют ему боль более сильную чем раны на теле.

Глава 21

Храпу, было тошно.

От внезапно всплывших и причиняющих столько боли воспоминаний и еще больше от понимания, что он уже не он.

Мутант, огромная тварь с когтями и зубами пожиравшая людей и вообще все что шевелилось. Он не мог вспомнить, кого и когда убил, что бы насытить это ненасытное тело. Голод, замутил его разум и сделал кровожадным.

Эти люди, что попали сюда вместе с кислым туманом называют это вирус грибком, споры гриба сделали его таким. Какие то сраные споры, он от бессилия молотил свою голову руками, которые теперь стали лапами с когтями. Кровь бежала по окровавленной морде и капала на зеленую траву.

Он военный, хорошо обученный всем видам рукопашного боя, умеющий стрелять почти из всех видов оружия, сейчас сидел в кустах за деревней молча глотал слезы.

— "Мужчины не плачут!" — так говорил его отец, тоже военный. Но и он рыдал, держа на руках в машине скорой помощи, умирающего мальчика, своего внука. Именно отец, сказал вернувшемуся с военной операции сыну, что малыш умер.

Игорь, тогда еще он мог носить это имя как нормальный человек на гражданке, не вынес горечь утраты единственного сына. Он ушел из семьи ненавидя и обвиняя всех — отца, бабушку оставившую таблетки, а больше всех жену. Ненавидел эту женщину, которая загуляла у подруги оставив ребенка на инвалида и старуху. Он долго стоял у маленькой могилки, а потом ушел, что бы уже не вернуться никогда.

Служба наемником и вот это *опа мира под названием Стикс, сколько он здесь, месяц или год. Уже не вспомнить, как и не вспомнить где накрыл его кислый туман.

Стикс стирает память таким неудачникам, как он.

Если людям стикс оставляет память и приобретенные умения, то зараженные лишены этих привилегий. Стикс изменил его до неузнаваемости, лишил всех его умений, памяти.

Простой калаш сейчас не сможет разобрать, потому что не помнит, как это делать. Потому что с такими лапами он вообще не одно ранее знакомое оружие взять не сможет.

Стикс лишил его мозг памяти, Стикс лишил его тела, дав в замен другое. Если бы не встретил эту Рипли, он и сейчас бы бегал по улью в поисках жратвы.

Ну надо же такое имя себе придумать, Храп ухмыльнулся, вспоминая взъерошенную блондинистую головку с милым личиком. Надо ей сказать, что " блондинка" она теперь навсегда. Она поседела, не пережил ее мозг встречи с не лучшими представителями этого мира.

Немного успокоившись, Храп вернулся в деревню.

— Храп, ты как? — девушка кинулась к нему, задирая голову, что бы заглянуть в глаза.

— Нормально. Буркнул зараженный, не вдаваясь в подробности.

— По тебе и не скажешь, что норма, — дед вставил свое слово. Вон морда раскарябана, как будто с бабами дрался.

— Не с бабами, а с внутренними демонами, — ответил Храп.

— А это в принципе одно и тоже, — не унимался дед.

— Отстань от него!