Читаем без скачивания Щит на вратах - Андрей Посняков

Влагу тянул я любви, я вбирал

в себя чистый источник.

И поцелуй ее я ощущал на губах!

Пердикка сладострастно выгнулась, застонала, сама поглощенная представлением. Жаль, эти варвары не говорят по-гречески и не могут понять всей красоты поэзии Агафия… Жаль…

Закончив танец, куртизанка согнулась в поклоне, старательно скрывая промелькнувшую в глазах неприязнь.

Хельги неожиданно встал, подошел к ней и, положив руку на плечо девушки, с чувством прочел:

Юношей скольких мечты волновали

когда-то, а ныне

Леты поток все унес, в прах превратилась краса.

Пердикка вздрогнула.

— Ты знаешь греческий, князь?

— Немного знаю, — улыбнулся Хельги. — Есть у меня старый друг, ромей Никифор… Впрочем, это не важно. Ты танцевала прекрасно, дева! Как твое имя?

— Пердикка. Пердикка из Милетины.

— Пердикка… Ты достойна награды, Пердикка!

— Лучшая награда для меня — эта новая встреча с тобой, автократор! — по-гречески произнесла девушка. — Скажи, мы увидимся?

— Конечно, — чувствуя томление в груди, кивнул князь. — Слышал, у тебя есть еще и танец со змеями?

— Я станцую его для тебя… Только сама выберу где.

Хельги поморщился.

— Надеюсь, не на постоялом дворе Костадиноса.

— О нет, нет… — Танцовщица засмеялась. — Я отыщу более безлюдное место… Только… как поведать о нем тебе?

Князь на миг задумался, потом махнул рукой.

— Пошли корчемного мальчишку к стражам Детинца. Я предупрежу их.

— К стражам. — Танцовщица нахмурилась было, но тут же тряхнула головой. — Хорошо, я сделаю так, как ты скажешь.

Да, это было вполне подходящее место. Заброшенное капище, заросшее густыми кустами и рябиной, с покосившимися от старости деревянными идолами — дикое, безлюдное место. Никому из киевских жителей и в голову бы не пришло прийти сюда, тем более ночью тревожить забытых богов — не буди лиха! Пердикка улыбнулась. Вот здесь и поставить шатер, сказать слугам…

— Пердикка! — звонко крикнули из-за кустов. Девчонка вздрогнула — показалось?

— Пердикка, ты как здесь?

Нет, не показалось… Боже! Кажется, это тот самый мальчик, Кайша.

Танцовщица растянула губы в улыбке.

— Шла вот со Щековицы, заплутала.

— И попала в такое нехорошее место! — Кайша был при кольчуге, с мечом у пояса, правда, без шлема. За ним виднелись еще двое молодых воинов — Пердикка весело кивнула Хотовиду и лукаво взглянула на третьего.

— Это кто?

— Пшемысл. Тоже из наших.

Пшемысл — темненький, худой, востроносый — поклонился со смущенной улыбкой.

— И чего вы тут делаете? — Девушка стрельнула глазами.

— Так, — махнул рукою Кайша. — Караулим. Посидишь с нами?

— Пожалуй… Хотя нет, лучше вечером приду.

— Вот и славно! — Кайша с Хотовидом переглянулись. — И мы в ночь снова заступим.

— Как это «заступим»? — переспросила танцовщица.

— Ну, придем, хотя и не больно-то есть здесь чего охранять, да воевода требует.

— А днем тут никого не будет?

— Да будут. — Кайша прислушался. — Во-он, идут уже.

За зарослями рябины слышались приближающиеся веселые голоса. Вот показались молодые воины — «отроки» в кольчугах и шлемах. Тоже трое, как и те, кого пришли сменить.

— Ну как, не заскучали? Ой, да у них тут дева-краса! Ну, да с такой не заскучаешь, — балагурили пришедшие гриди.

— Не очень-то пяльтесь, — усмехнулся Хото-вид. — Это наша знакомая, не ваша.

— Так и мы познакомимся…

Кайша обернулся к танцовщице.

— Ты с нами, Пердикка?

— Ну да. — Девушка незаметно кинула в траву что-то. — Пошли. Вы когда обратно?

— Как выйдет луна. Ты точно придешь?

— Приду, приду, обещала ведь! — Девушка засмеялась, показав острые белые зубы.

Кайша с Хотовидом радостно переглянулись. Над старым капищем яростно сверкало желтое жаркое солнце.

Простившись с ребятами до вечера, Пердикка зашла на постоялый двор и, с неожиданной властностью растолковав что-то слугам, погрузила в тележку свернутый в рулон шатер, сундучок, флейту с бубном, запрягла ослика и выехала со двора, поднимая густую дорожную пыль.

Заступившие в дневную смену гриди честно прошлись вокруг капища, поглазели на покосившихся идолов и, усевшись в траву, принялись играть в кости. Собственно, играли-то двое — Парша и Квел, третий, младшенький, Сабзя, зорко стоял на страже. Не от ворогов друзей охранял, от Твора-десятника да воеводы Вятши. Мало ли, принесет нелегкая — а тут, вместо того чтоб бдить, в кости играют.

Сабзя и заметил внезапно возникшую на полянке деву — ту самую хохотушку, что видели утром. Она, наклонившись, словно бы что-то искала в траве. Что-то? Отрок усмехнулся — что она искала, то он давно уже подобрал.

— Не это ли потеряла, дева? — выйдя из-за кустов, тихо спросил он, протягивая девушке изящный костяной гребень. На всякий случай оглянулся — позади, за рябинами, слышались азартные крики играющих.

— Вот благодарствую! — сверкнула глазищами дева. — Гребешок сей мне очень дорог, это память о покойной матушке. Иди же, поцелую тебя, о востроглазый воин!

Сабзя обалдел — он был рыжим, смешным, густо усыпанным многочисленными веснушками. А тут вдруг — такая красавица… Как ее зовут-то? Забыл…

— А ты хорошо целуешься, воин!

Сквозь распахнувшуюся невзначай одежку девицы проглянула грудь. Сабзя тяжело задышал.

— Там кто? — обняв его за шею, поинтересовалась красавица.

— Напарники. Двое, Парша с Квелом. Да они не услышат, кости метают.

— Какая холодная у тебя броня, жуть! Сними, а? Сабзя послушно стянул кольчугу…

— На что играете, вой? — Из рябиновых зарослей вдруг вышла девчонка, та самая, что была утром. Не чинясь, уселась на траву рядом, с любопытством захлопала ресницами.

— Пока на щелбаны, — засмеялся чернявый, похожий на ромея, Квел.

— Мне можно с вами?

— Давай… Ты чего здесь-то?

— Гребешок обронила. Вот… — Пердикка показала гребень и, улыбнувшись, предложила: — Только я на щелбаны не буду…

— Ну, понятно…

— Давайте на раздевание!

Перемешав в деревянном стаканчике кости, девчонка метнула. Парша и Квел вытянули шеи…

Первым расстался с кольчугой Квел, за ним Парша, вскоре вообще оставшийся в одних портках. Деве тоже не особо везло — вот она, смеясь, сбросила обувку, затем скинула и халат. Полуголая, смуглая, в прозрачных невесомых шальварах, со сверкающей в пупке жемчужиной, разлеглась на траве, искоса следя за тем, как гриди бросали на нее восхищенные взгляды. Потом вдруг встрепенулась.

— Кажется, мой осел кричал! Забыла его привязать, вот дура! Квел, сходим со мной, а? Тут рядом.

Квел тут же вскочил на ноги, глаза его заблестели.

— Конечно!

— Не скучай, Парша, мы быстро.

— Да уж, — протянул Парша завистливо и отвернулся.

Они и в самом деле вернулись быстро, даже быстрее, чем он ожидал. Вернее, пришла одна девушка. Уселась спиною к нему, попросила:

— У меня лиф слишком тугой, ослабь завязки.

Воин дотронулся до девичьей спины дрожащими руками. Не выдержав, обнял деву за талию, поцеловал в шею.

— Экий ты… — засмеялась та. — Я сама… — Она отбросила в строну лиф, обнажив небольшую, но восхитительную грудь с твердыми коричневыми сосками, кои Парша тут же принялся целовать.

— Эй, не так быстро. — Девушка подмигнула; — А ну, ляг в траву. Закрой глаза… Вот так. Не подглядывай…

Троица — Кайша, Хотовид, Пшемысл — явились к капищу, едва в небе взошла луна, серебряная, круглая, светлая. Кайша увидел привязанного в кустах ослика — выходит, не обманула Пердикка!

— Эй, вы не рано явились? — Танцовщица, обворожительно улыбаясь, шла им навстречу.

Хотовид поглядел в небо.

— Да, вообще-то да, рановато. Вона, светло еще, далеконько до сумерек.

— Так вы не торопитесь, — рассмеялась Пердикка. — Заодно и мне поможете… Вернее, ты, Хотовид. — Она подмигнула парню. — Ведь ты такой сильный, огромный…

Воин, польщенный, усмехнулся.

— А что случилось-то?

— Да там, на мостике, доска провалилась. Боюсь, потом не проеду.

— Да мы все разом поправим, — рванулся было Кайша, но танцовщица шепнула ему: — Оставайся.

Кайша ухмыльнулся.

— Нечего делать, останемся. Ты там побыстрей, Хотовиде.

— Да уж как управлюсь…

Мостик через Глубочицу в самом деле оставлял желать лучшего, да и видно было, что им давно уже не пользовались, больно уж заросшей выглядела тропа.

— Ты кольчужку-то сними, — лукаво улыбнулась Пердикка, — сподручнее будет.

Аккуратно положив кольчугу в траву, Хотовид нагнулся, приподнял доску. Тяжела, однако! Собравшись с силами, наклонился…

Кайша с Пшемыслом беззаботно болтали, когда, запыхавшись, прибежала Пердикка. Схватила Пшемысла за руку.