Читаем без скачивания Двенадцатые звездные войны - Бертрам Чандлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послышался низкий голос Кадебека.
— Мы успеем собрать весь урожай за ночь?
— Успеем. Мы не знаем, сколько маленьких озер с плавунами враг уже обнаружил сейчас и какие из них находятся под наблюдением. Я знаю несколько озер, которые лунный свет заливает в очень короткие промежутки. В течение этого времени мы должны будем быстро осмотреть озеро, определить созревшие плавуны и выбрать маршрут от одного к другому. Мы будем передвигаться, сколько потребуется, но, чтобы нас никто не заметил сверху, будем оставаться глубоко в ущелье.
Около минуты стояла тишина, а затем заговорил Кадебек.
— Как я понял, ты хочешь сказать, что мы будем двигаться по ущельям в течение восьми — десяти дней, не видя солнца? Если не больше….
— Это примерно то, что я хотел сказать. Вы, вероятно, заметили, сколько кислых фруктов мы погрузили на борт. Они будут необходимы, потому что мы будем находиться в темноте и сырости так долго, сколько потребуется. До тех пор, пока мы не покинем страну ущельев и не направимся к побережью, солнечные лучи, вероятно, не коснутся нашей кожи.
— А затем, — воскликнул Кадебек, — ночами мы будем усиленно грести против ветра, а в течение дня скрываться в тумане или в облаках, чтобы нас не заметили вражеские блимпы!
— Ты точно оценил, обстановку, — сказал Рааб с некоторой досадой в голосе. — Может, для тебя было бы предпочтительнее умереть на Лоури от истощения?
Снова установилась тишина, которую первым нарушил Кадебек.
— Думаю, мы переживем то, что ты спланировал для нас, — усмехнулся он, — хотя и не говорим, что это очень нам нравится.
— Нет, — ответил Рааб и начал спуск в ущелье.
* * *
В узком ущелье было так темно, что Рааб не видел даже вездесущих, которые пролетали в нескольких ярдах от «Пустельги», издавая пронзительные крики. Рааб знал, что они находят дорогу в темноте, прислушиваясь к эху, отражаемому твердыни объектами. Где-то далеко внизу недовольно шелестела река, выбирая извилистый путь вокруг беспорядочно, разбросанных и ещё не покрытых илом камней. Оснастка Олимпа скрипела. Но Рааб не прислушивался к этим звукам. С напряженным вниманием он прислушивался к тому, как концы щупов скребут по крутой каменной стене. Ориентируясь по этим звукам, Рааб вел свой блимп вперед, хотя Бен Спрейк еще пытался неуверенным, запинающимся голосом отсчитывать ритм. Рааб сам отдавал все команды.
Какая все-таки упрямая штука эта жизнь, думал Рааб. Он и его экипаж, борясь за жизнь в кромешной темноте, испытывая неудобства и тревогу, делали свою тяжелую работу — и, надо сказать, неплохо справлялись с этим. Но и другая жизнь в ущелье боролась тоже. Стены ущелья покрывал похожий на лишайник мох. Он не был виден в темноте, но исходивший от него залах сырости не позволял забывать о его присутствии. На этом мху жили насекомые; вездесущие, извиваясь, двигались в воздухе и, отыскивая насекомых, хватали их; еще большие сущи терзали меньших. На такой высоте, в полумиле от вершины древней лавы шести футовые вездесущие едва ли смогли бы летать, и оптимальный размер хищников составлял четыре фута. Пожиратели насекомых были в два раза меньше.
Во всяком случае, кто-то считал, что здесь можно жить — и жил. Громкий скрежет щупа с левого борта резко оборвал его размышления.
— Весла правого борта — стоп!
Щуп, зацепившийся за какой-то выступ на стене, издал жалобный звук. От страха, что он может сломаться, Рааб почувствовал пустоту в желудке. Затем согнувшийся щуп высвободился, и он снова услышал скрежет по камню. Он с облегченней вздохнул, усмехаясь в ответ на такую свою реакцию. Сломанный щуп не являлся катастрофой — у них были запасные, которые можно было заменить за пять минут — но ощущение слепоты в этом сыром ущелье приводило его в такое смятение, что он не желал даже минимально кризисной ситуации.
Было бы гораздо легче, подумал он, если бы эта проклятая магма, остывая, треснула по прямой линии…
Они медленно ползли вперед. Дыхание гребцов становилось все более тяжелым и прерывистым. Наконец Кадебек проворчал:
— Джеран… сколько еще до перерыва? Рааб вздохнул.
— Все весла — стоп! — Некоторое время он сидел неподвижно, давая своим нервам немного успокоиться. — Сейчас мы с успехом можем съесть сэндвичи и немного фруктов. Олини, достань полдюжины караваев хлеба, ты понял? Кэмпел, нарежь мясо, которое мы заготовили, — распорядился Рааб, а сам двинулся по середине корзины и начал раздавать фрукты. Подойдя к Кадебеку, он сказал: — Не видя луны и поддающихся распознаванию звезд, невозможно точно определить время. Если бы у. меня был Флотский экипаж и блимп с нормально накачанным баллоном, я мог бы сказать, сколько времени займет это путешествие. Но при таком положении дел, по самым точным подсчетам, я могу лишь сказать, что до озера мы доберемся через час-полтора, плюс-минус несколько минут, потому что я не учитываю слабый бриз, который мы можем встретить в ущелье. Движение воздуха здесь не имеет ничего общего с направлениями ветров на поверхности. Еще час работы веслами…
Он прошел на корму, отвязал концы щупов и, опустив, оставил вертикально висеть за бортом, чтобы они не сломались, если блимп начнет дрейфовать в сторону. «Пустельга» могла повернуть в ту или иную сторону и застрять, уткнувшись носом и кормой в противоположные утесы; но в таком положении она не будет рыскать носом вверх и вниз и сноситься ветром назад, а это было то, что нужно Раабу.
Дав экипажу возможность дожевать сэндвичи и подождав еще несколько минут, он сказал:
— Ну ладно, здесь мы плавунов не найдем. Бен, ты возьмешься вести блимп дальше? Я хочу ненадолго сесть за весло.
Бен взялся, по крайней мере, попробовать. Механически, как можно идти пешком, Рааб тянул весло (Рэйджера) и прислушивался к скрежету щупов, чтобы в случае необходимости помочь Бену.
Он думал, что прошло уже полтора часа, прежде чем Олини, стоявший около передних перил, тихо крикнул:
— Капитан, впереди очень тусклый свет, Возможно, это выход к озеру.
Историю возникновения этого озера, как и любого другого узкого озера в стране ущельев, можно было легко проследить: две остывшие трещины проходили близко друг к другу в слое магмы; через некоторое время подрезанная водой узкая перегородка разрушилась. Могла пройти вечность, прежде чем терпеливые реки унесли большую часть щебня, но они сделали
