Читаем без скачивания Весь Хайнлайн. Кукловоды - Роберт Хайнлайн

Официально флот этого не заявляет, но поговорите с любым флотским офицером в пасторальной увольнительной, он вам все уши прожужжит. Они там считают, будто могут вести любую войну, выиграть ее, послать вниз несколько своих человек, чтобы поддержали планету, пока не прибудет на замену дипломатический корпус.

Признаю, последние их игрушки могут сшибить планету с небес. Собственными глазами не видел, но верю. Может быть, я устарел, как Tyrannosaurus гех. Я себя таким не чувствую, мы, гориллы, можем делать то, что все эти навороченные корабли не умеют. А отпадет у правительства надобность в нас — нам скажут.

Может быть, и хорошо, что последнее слово не принадлежит ни армии, ни флоту. Рядовой не сможет дослужиться до маршала, если не командовал полком и боевым кораблем. Сначала нужно пройти через мобильную пехоту, получить свою порцию шишек, а затем стать флотским офицером (думаю, малыш Пташка так и собирался поступить) или сначала стать пилотом и навигатором, а потом отправляться в лагерь Карри. И так далее.

Я с уважением выслушаю человека, который способен на такое.

Как большинство транспортов, «Тур» был смешанным кораблем; самая изумительная перемена для меня — допуск на «север от тридцати». Переборка, которая отделяет дамское царство от грубых субъектов, пользующихся бритвой, необязательно тридцатая по номеру, просто на любом смешанном корабле ее традиционно называют «тридцатая переборка». Сразу за ней располагалась кают-компания, а дальше простиралась страна женщин. На «Туре» кают-компания служила столовой для женщин-рядовых, они ели сразу перед нами, а между кормежками ею попеременно пользовались то они, то их офицеры — уже для отдыха. Офицеры-мужчины отдыхали в помещении по другую сторону тридцатой переборки, которое называлось «карточной комнатой».

Кроме очевидного факта, что выброска и отход требуют лучших пилотов (id est женщин), существует еще одна причина, почему на транспортниках служат женщины. Это здорово способствует поднятию морали среди солдат.

Забудем на минуту традиции мобильной пехоты. Можете придумать что-нибудь глупее, чем позволить выстрелить собой с корабля навстречу скорой смерти и увечьям? Но если кому-то и приходится исполнять этот идиотский трюк, знаете ли вы способ держать десантника в тонусе надежнее, чем постоянно напоминать ему, что единственная причина для мужской драки — это живая и дышащая реальность?

На смешанных кораблях последнее, что солдат слышит перед броском (может быть, последнее, что он вообще слышит в своей жизни), — это женский голос, желающий ему удачи. Если вы думаете, что это ничего не значит, вероятно, вы исключение из человеческой расы.

На «Туре» было пятнадцать флотских офицеров, восемь дам и семь мужчин; и восемь офицеров мобильной пехоты, включая (счастлив сказать) и меня. Не скажу, что «тридцатая переборка» подтолкнула меня к офицерскому училищу, но привилегия обедать вместе с дамами привлекательнее любой прибавки к жалованью. Председателем за столом была шкипер, а мой босс, капитан Блэкстоун, был вице-председателем, и вовсе не из-за звания; трое флотских были старше его. Но как командующий ударным отрядом он de facto был старше всех остальных, кроме шкипера.

Любой прием пищи проходил согласно ритуалу. Мы ожидали в карточной, пока не пробьет нужный час, следом за капитаном Блэкстоуном входили в столовую и вставали позади своих стульев. Шкипер входила с эскортом дам, и когда она вставала во главе стола, капитан Блэкстоун отвешивал поклон и произносил: «Госпожа председатель… дамы», а шкипер отвечала: «Господин вице-председатель… господа». После чего каждый из мужчин должен был помочь сесть своей соседке справа и усесться сам.

Ритуал демонстрировал, что мы в светском обществе, а не на заседании штаба. Тем не менее ко всем обращались по званию, кроме младшего флотского офицера и меня, нас называли «мисс» и «мистер». Существовало одно исключение, которое сбило меня с толку.

На первом обеде на борту «Тура» я услышал, как капитана Блэк-стоуна называют майором, хотя знаки различия ясно показывали, кто он такой. Позже меня просветили. Не может быть двух капитанов на военном корабле, поэтому общество скорее повысит в звании армейского капитана, чем обратится к нему по званию, положенному одному и единственному монарху. А если на борту, кроме шкипера, находится флотский капитан, его или ее будут называть коммодором, даже если шкипер — скромный лейтенант.

Десант смотрит на эти маневры как на неизбежность и своей части корабля не обращает никакого внимания на флотские глупости.

За столом сидели особым образом: во главе шкипер, напротив нее — наше начальство, младший мичман — по правую руку от него, а я — по правую руку капитана. Лично я гораздо охотнее сидел бы рядом с мичманом, она была очень даже хорошенькая, но порядки здесь устанавливали, судя по всему, пожилые матроны. Я так и не сумел узнать, как зовут ту симпатяшку.

О том, что я, как самый младший по званию мужчина, буду сидеть рядом с капитаном, меня предупредили загодя, но что я должен усадить ее на место, мне никто не сказал. В первый же вечер она осталась ждать, и никто не садился, пока третий помощник бортинженера не толкнул меня локтем. Я так не смущался с тех пор, как очень сильно оконфузился в детском саду, хотя капитан Йоргенсон даже бровью не повела.

Когда шкипер поднимается со стула, обед окончен. Она здорово рассчитывает время, но один раз присела всего на пару минут и встала. Капитан Блэкстоун был раздосадован. Он тоже поднялся и сказал:

— Капитан…

Она остановилась.

— Да, майор?

— Не может ли капитан любезно распорядиться, чтобы мне и моим офицерам накрыли в карточной?

— Разумеется, сэр, — холодно отозвалась шкипер.

И мы пообедали в другой комнате. Но ни один флотский к нам не присоединился.

В следующую субботу шкипер воспользовалась своим правом инспектировать находящихся на борту солдат, чего обычно не делается. Тем не менее Йоргенсон просто прошла вдоль шеренг без единого комментария. Вообще-то она вовсе не поборник строжайшей дисциплины, и когда она не хмурит сурово брови, у нее хорошая и приятная улыбка. Капитан Блэкстоун назначил второго лейтенанта Ржавого Грэхэма гонять меня по математике; шкипер каким-то образом выяснила это дело и сказала Блэкстоуну, чтобы я являлся к ней каждый день после ленча на часовой урок. Она жутко ругалась, если домашнее задание не было выполнено на «отлично».

Наши шесть взводов составляли две роты, неполный батальон; капитан Блэкстоун командовал ротой «Ди», Бандитами Блэ-ки и всем батальоном в придачу. А наш комбат, майор Ксера, находился вместе с ротами «Эй» и «Би» на «Нормандии» — может, даже в другой половине Галактики. Он командовал нами, только когда мы собирались все вместе, ну еще кэп Блэки получал от него распоряжения и отсылал ему некоторые рапорты. Все остальное шло прямиком в штаб флота, штаб дивизии или на базу. У Блэки был флотский сержант в помощь — настоящий маг и волшебник, — помогавший ему управляться и с почтой, и с нами.