Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Это из-за того, как ты обошелся с храмами Кхемри? — спросил Амн-назир. — Или это связано с тьмой, накрывшей Неехару несколько недель назад? Той, что убила столько юных жрецов и послушников?

— Из-за того, что Жреческий совет Махрака видит во мне угрозу своему продажному правлению, — отрезал Нагаш, прищурившись и сердито глядя на царя-жреца Зандри.

— Потому что ты — Живой Бог? — насмешливо осведомился Амн-назир.

В темных глазах некроманта мелькнуло торжество. Он ответил:

— Потому что я победил саму смерть.

— Может, и так, но это не меняет того факта, что армии Разетры и Ливары находятся на расстоянии нескольких недель ходьбы от Кхемри, — непреклонно произнес царь-жрец Зандри. — Воины Зандри не принимали участия в сражениях несколько столетий! Наше оружие затупилось, наши доспехи развалились.

— И с Нумасом дела обстоят не намного лучше, — добавил Сехеб. — Наша знать бедна, наша сокровищница опустела. — Он беспомощно развел руками. — Нам потребуются годы, чтобы восстановить армию.

Царь-жрец Кхемри выслушал их и кивнул.

— И они у вас будут, — заявил он. — Я готов удерживать врага на расстоянии столько времени, сколько вам потребуется, чтобы подготовить ваши города к войне.

Сехеб и Нунеб встревоженно переглянулись и посмотрели на Амн-назира. Царь-жрец Зандри настороженно взирал на Нагаша.

— Как такое возможно? — спросил Амн-назир.

Нагаш поднялся на ноги и усмехнулся, глядя сверху вниз на троих царей.

— Возвращайся домой и спроси своих жрецов, Амн-назир. Спроси, как их боги наказывали тех, кто бросал им вызов, и подумай, как тебе повезло, что ты стал союзником Кхемри.

Несколько часов спустя все три царя уехали. Они возвращались домой, так и не вручив свои дары, а мысли их были только о грядущей войне. На Живой Город опустилась густая тьма. Приближалась полночь, и дюжина бледных, едва волочивших ноги рабов несла паланкин черного дерева из Дворца Сеттры по пустым улицам в сторону Ворот Усириана. На востоке мерцали странные перемещающиеся огоньки и вспыхивали молнии цвета индиго.

В паланкине, скрестив ноги, сидел на подушках Нагаш. Сбоку от него лежал Посох Веков, а перед ним — большая раскрытая книга. Темные иероглифы и загадочные символы проступали на хрупких страницах пожелтевшего папируса, освещенных аурой духов, окружавших царя Живого Города. Некромант задумчиво водил пальцем по извилистым линиям, готовясь к ритуалу.

Рабы несли своего хозяина по длинной дороге в сторону некрополя, шлепая по чисто выметенным камням. Широкие поля с левой стороны дороги, когда-то колосившиеся пшеницей, теперь стояли невозделанными. На противоположной стороне, вдоль берега реки, буйно рос тростник.

Наконец процессия приблизилась к городу мертвых. Древние усыпальницы были заброшены и уже обветшали, и рабы, испуганно вглядываясь в темноту, гадали, какие злые духи наблюдают за ними из теней. Гробницы мерцали под перемещающимися потоками света: зловещие завесы зеленого и пурпурного, возникавшие словно из самого воздуха, сливались, образуя причудливые узоры над громадной пирамидой. Она была больше, чем гробница Сеттры, даже больше, чем Великая пирамида Кхемри. Сложенная из черного мрамора, добытого в Горах Рассвета, черная пирамида Нагаша казалась чернее ночи, и жутковатая буря огней, бушующая над ней, не отражалась на ее матовой поверхности. Ленты молний цвета индиго вспыхивали над четырьмя сторонами — гранями пирамиды, соединяясь над острой как игла вершиной. От монумента волнами исходила почти осязаемая мощь, омывала окружавшие его гробницы и стекала по извилистым тропам некрополя.

Рабы донесли паланкин до основания Черной пирамиды и молча опустились на колени. Ноги их дрожали не от усталости, а от страха. Нагаш тотчас же вышел из паланкина и быстро проследовал в затененную арку монумента. Огромная книга парила в воздухе рядом с ним.

За аркой располагался узкий коридор из черных камней, на которых ряд за рядом были аккуратно вырезаны иероглифы и символы. Ни золотые статуи, ни цветные мозаики не украшали стен гробницы. Черная пирамида была построена не для того, чтобы принять тело умершего царя, но затем, чтобы притягивать энергию потустороннего мира.

В огромном строении насчитывалось более сотни помещений, как в самой пирамиде, так и глубоко под землей. Страшные заклинания были наложены на коридоры и их пересечения, и все изощренное мастерство кхемрийских архитекторов было направлено на то, чтобы уничтожить незваных гостей при помощи незаметных, но гибельных ловушек. Только Нагаш знал их все и быстро шагал по темным коридорам и огромным комнатам, заполненным оккультными свитками. Он направлялся к самому центру пирамиды, в маленькую комнату, расположенную точно под вершиной этого строения, вздымавшегося на четыре сотни футов. Эта комната повторяла форму пирамиды, и пол, и каждая стена в ней были сделаны из монолитных плит черного мрамора с высеченными на них сотнями сигилов и символов. Большой и сложный знак был вырезан на каменном полу и выложен золотом самим царем-жрецом. Он провел двадцать лет, изучая искусство его создания, и только потом решился приступить к нему и никому не доверил бы такое деликатное и требующее точности дело.

Нагаш осторожно перешагнул через линии этого символа и встал в центре. Полночь почти наступила. Здесь, в самом сердце пирамиды, он чувствовал, как передвигаются над головой луна и звезды по своим веками выверенным путям. Потоки черной магии, притянутые через воздух из самого венца мира, вращались и бурлили, ударяясь о черные камни гробницы.

Воздев руки к небу, Нагаш своим скрипучим голосом произнес первые слова, сопровождающие великий ритуал.

Далеко на юге небо было ясным и звезды сверкали высоко над головой. Неру, яркая луна, низко нависла на западе, а зловещая Сахмет, Зеленая Ведьма, мрачно светила в вышине, когда Архан и его воины вывели людей Бхагара на равнину между городом и караван-сараем.

Шахида бен Алказзара, князей пустыни, членов их семей и рабов крепко связали и окружили кордоном всадников-мертвецов. Следом шаркающей походкой шли торговцы, ремесленники, крестьяне, попрошайки и воры — в общем, все обитатели Бхагара. Этот печальный караван невольников тянулся из центра города по торговой дороге больше чем на милю. Остатки кавалерии Архана ждали на равнине, окружив главное богатство города — табун превосходных большеглазых коней пустыни, чудесный дар Ксара. В Неехаре, где положение в обществе не в последнюю очередь определялось числом лошадей в конюшне, этот табун стоил дороже золота. При виде своих любимых товарищей в руках врага князья и их сыновья плакали, не стыдясь слез.