Читаем без скачивания Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О Боже мой! Я опаздываю!
И побежал еще быстрее. Дити рванулась было за ним.
— Дити! — крикнул я.
Она остановилась как вкопанная.
— Я хочу найти его нору.
— Тогда лучше посмотри, куда пойдет она. Ты в кроличью нору не полезешь.
— Кто «она»? — Дити обернулась к живой изгороди. Девочка в переднике спешила к тому месту, где исчез кролик. — Ох! Но с ней-то в норе ничего плохого не случилось?
— Нет, но ей оказалось не так просто оттуда выбраться. У нас нет времени, это не такое место, где мы могли бы задержаться.
— Почему?
— В Англии девятнадцатого века была недостаточно развита медицина.
— Зебби, — сказала Хильда, — это не Англия. Прочти, что написано на той бумажке.
Я развернул листок бумаги и прочел: «Страна Чудес».
— Верно, — согласился я, протягивая бумажку жене. — Но она скопирована с Англии шестидесятых годов девятнадцатого века. В ней либо нет никакой медицины, как в Стране Оз, либо, если есть, она на допастеровском уровне. А может быть, и на еще более раннем, до Земмельвейса[604]. Дити, ты хочешь умереть от родильной горячки?
— Нет, я хочу на Безумное Чаепитие.
— Безумное чаепитие мы можем устроить сами. Лично я лишился рассудка уже несколько вселенных назад, а сейчас как раз время обедать. Шельма, ты удостаиваешься ордена Нострадамуса с бриллиантовым бантом. Можно мне задать два вопроса?
— Задать вопрос всегда можно.
— А Лавкрафт тоже есть в этом списке?
— Он получил всего один голос, Зебби. Твой.
— Слава Ктулху! Шельма, его рассказы гипнотизируют точно так же, как змеи, говорят, гипнотизируют птичек. Но я предпочел бы попасть в лапы Желтого Короля, чем оказаться в мире Некрономикона. Хм… А хоть какой-нибудь триллер получил четыре голоса?
— Нет, дорогой, мы, остальные, больше любим, когда все кончается благополучно.
— Я тоже! Особенно когда это касается меня. А Хайнлайн там есть?
— Четыре голоса, но они разделились: два — за «Историю будущего», два — за «Чужака в чужой стране». Поэтому в мой список он не попал.
— Я не голосовал за «Чужака» и не стану никого смущать, спрашивая, кто это был. Господи, чего только не пишут ради денег!
— Как говорил Сэмюэл Джонсон, всякий, кто пишет ради чего-то другого, просто дурак.
— Джонсон был толстый, напыщенный, прожорливый, похотливый старый дурень, который давно был бы вполне заслуженно забыт, если бы за ним не таскался повсюду один лизоблюд и подхалим[605]. А Пол Андерсон в список попал? Или Нивен?
— Зебби, это уже не два вопроса, а гораздо больше.
— Я еще не дошел до второго. Вот он: а что у нас там есть на безумное чаепитие?
— Сюрприз! Глинда оставила нам в туалетной комнате корзинку для пикника.
— Я не заметил, — признался я.
— Ты не заглянул в гардероб. — Шельма усмехнулась. — Интересно, окажутся бутерброды из Страны Оз съедобными в Стране Чудес? Или они просто «тихо, беззвучно исчезнут»?[606]
— Так иди за ними, пока я тебя не прогнал взашей!
Несколькими сотнями калорий позже я заметил, что поблизости нерешительно мнется какой-то молодой человек. Казалось, он хочет заговорить с нами, но стесняется. Дити вскочила и быстро подошла к нему.
— Достопочтенный мистер Доджсон[607], не так ли? Я миссис Зебадия Картер.
Он сорвал с головы соломенную шляпу.
— Да, я мистер Доджсон, хм, миссис Картер. Мы с вами знакомы?
— Да, мы познакомились очень давно, задолго до моего замужества. Вы ведь ищете Алису?
— Боже мой, да, конечно. Но откуда…
— Она в Кроличьей Норе.
У Доджсона, видимо, отлегло от сердца.
— Значит, скоро выйдет. Я обещал вернуться с ней и с ее сестрами до темноты.
— Вы и вернулись. То есть вернетесь. Это то же самое, все зависит от выбора координат. Пойдемте, я познакомлю вас со своей семьей. Вы обедали?
— О, вы знаете, я не хотел бы навязываться.
— Вы и не будете. — Дити крепко взяла его за руку. Мое сокровище сильнее большинства мужчин, и он покорно пошел за ней, но поспешно высвободил руку, как только ее хватка сделалась слабее. Мы с Джейком поднялись на ноги, Хильда осталась сидеть в позе лотоса.
— Тетя Хильда, это мистер Доджсон, преподаватель математики в Крайстчерч-колледже Оксфорда. Моя мачеха, миссис Берроуз.
— Здравствуйте, миссис Берроуз. О Боже, я, наверное, слишком навязчив.
— Ничуть, мистер Доджсон. Садитесь.
— А это мой отец, доктор Берроуз, профессор математики. И мой муж — капитан Картер. Тетя Хильда, найди, пожалуйста, чистую тарелку для мистера Доджсона.
Когда с представлениями было покончено, молодой преподаватель стал держаться уже не так застенчиво, но все же куда официальнее, чем Дити может стерпеть. Он сел на траву, аккуратно положил шляпу рядом с собой и сказал:
— Спасибо, миссис Берроуз, я только что пил чай с нашими тремя девочками.
Дити не обратила внимания на его слова и положила на его тарелку несколько бутербродов и пирожных. Шельма налила ему чаю из термоса. Чашку и тарелку сунули ему в руки, и теперь деться ему было некуда.
— Не сопротивляйтесь, сын мой, — посоветовал Джейк. — Разве что вам действительно надо идти. С сестрами Алисы ничего не сделается?
— Нет, профессор, они спят тут поблизости, в тени под стогом. Но…
— Тогда не беспокойтесь. В любом случае вам придется дожидаться Алису. Каким разделом математики вы занимаетесь?
— Большей частью алгебраической логикой, сэр, и отчасти ее приложениями к геометрии. — Достопочтенный мистер Доджсон сидел лицом к Ае Плутишке, в тени от ее левого крыла, но ничем не показывал, что заметил этот анахронизм.
— Вы не дошли в своих исследованиях до многомерной неевклидовой геометрии? — спросил Джейк.
Доджсон заморгал.
— Боюсь, что мой подход к геометрии несколько, хм, консервативен.
— Отец, мистер Доджсон работает не в твоей области геометрии, а в моей.
Доджсон слегка поднял брови. Джейк пояснил:
— Моя дочь не представилась как следует. Она действительно миссис Картер, но ее девичья фамилия — доктор Д.Т.Берроуз. Ее область — математическая логика.
— Вот почему я так рада, что вы здесь, мистер Доджсон. Ваша книга «Символическая логика» — основополагающая работа в этой области.
— Но, моя дорогая леди, я не писал книги под названием «Символическая логика».
— Я перепутала. И потом все дело опять-таки в выборе координат. Если бы сейчас мы были в конце царствования королевы Виктории, вы бы уже опубликовали ее пять лет назад. Понимаете?
— Вполне понимаю, —
