Читаем без скачивания Тот, кто был равен богам - Джеймс Баркли

А она продолжала смотреть на мужчину, которого ранила своим мечом. Он проталкивался сквозь задние ряды, пытаясь сбежать.

— Возвращайтесь в свои дома и к своим семьям. Мы не хотим причинять вам вред. Вы пытались сжечь моих людей и храм Инисса. Ваш позор навсегда останется с вами в глазах Шорта. — Пелин поудобнее перехватила меч и двинулась на толпу. — Кто из вас хочет возразить?

На нее бросились сразу четверо. Но по обеим сторонам от нее выстроились ее гвардейцы, да и атака была непродуманной и бестолковой. Впереди неслись двое. Один размахивал над головой древним ржавым коротким мечом. Пелин шагнула влево, и оружие беспомощно просвистело мимо ее плеча, не причинив ей ни малейшего ущерба. Второй попытался выцарапать ей глаза длинными ногтями. Пелин перехватила свой клинок двумя руками, отвела удар в сторону сведенными вместе запястьями, а правым плечом с силой толкнула эльфа в грудь. Того развернуло и отбросило на несколько шагов. Он не устоял на ногах и тяжко рухнул на землю.

Дорогу третьему преградил один из ее воинов. Четвертый из нападавших попытался метнуть нож, но чья-то рука перехватила его запястье. Последовала подножка, и он опрокинулся на спину. Катиетт встала коленом ему на грудь и направила острие клинка в глаз.

— Прекращай это безумие, или тебе придется первым объясняться с Шортом.

Пелин тем временем приставила лезвие меча к горлу опрокинутого ею противника. Остальных разогнали ее гвардейцы, которые только и ждали малейшего повода обнажить клинки по-настоящему. На лице эльфа, уставившегося на Катиетт, были написаны страх и ярость.

— День не задался с самого утра, — сообщила она ему. — И рука, которая держит меч, у меня уже устала.

— Дай мне встать, — прошипел он.

— Перебьешься. Я помню тебя еще по залу собраний. Кроме того, это ведь ты поджег факелом мою сестру из Аль-Аринаар. Так что ты никуда не пойдешь. Тебе стоит спросить себя, что лучше — сдохнуть прямо сейчас или гнить заживо в Ланьоне. Дай команду прекратить беспорядки.

Но атака уже и так захлебнулась. Стремительность ТайГетен и решительность воинов Аль-Аринаар разогнали толпу и сломили сопротивление. Все, кого гнала вперед лишь неудовлетворенная злоба, уже разбежались. Те же, кто держал в руках оружие, беспомощно отступали. Пелин знаком приказала своим гвардейцам не спешить, оттесняя толпу от храма.

Небеса разразились таким сильным ливнем, что он причинял нешуточную боль незащищенным головам. Пелин вернулась к храму, чтобы узнать, как себя чувствует обожженная девушка из Аль-Аринаар, но тут ее внимание привлек одинокий воин ТайГетен, вбежавший на храмовую площадь с восточной стороны. Движения его были быстрыми и уверенными, но на лице его Пелин подметила душевное страдание. Мгновением позже она узнала Пакиира и похолодела.

Катиетт тоже заметила его и бросилась навстречу. Немногочисленная толпа затаила дыхание. Пелин наблюдала за Катиетт и увидела, как та схватила Пакиира за плечи, останавливая его и пытаясь успокоить. Потом Катиетт оцепенела, поцеловала Пакиира в лоб и крепко обняла, на мгновение прижав к себе. Когда же она отпустила его, Пакиир вбежал в храм, а Катиетт вернулась на прежнее место. Лицо ее было мрачнее тучи, и проливной дождь лишь подчеркивал его выражение, которого устрашились бы сами боги.

— Метиан, вытесняй толпу с площади, — обратилась Пелин к своему капитану. — Когда закончишь, выстави охрану у храма.

Сама она направилась к Катиетт, которая подзывала к себе своих Тай. Когда они собрались вокруг нее, то присели на корточки, прижав ладони к земле и опустив головы. Пелин уже могла разобрать слова погребальной молитвы и догадалась, что случилось нечто ужасное.

— Катиетт? — негромко окликнула она напарницу.

А у той по лицу текли слезы. Пелин отчетливо видела их, несмотря на дождь.

— Инисс и Туал отвернулись от нас, — прошептала она. — Подставь лицо слезам Гиал. Чувствуешь, что они полны гнева?

Пелин содрогнулась. Дыхание ее участилось. Она больше ничего не видела, кроме лица Катиетт.

— Что случилось? Пожалуйста.

Катиетт покачала головой.

— Джаринн и Лориус. Оба мертвы. Погибли от рук людей и предателей. Обожжены до неузнаваемости чем-то, что люди принесли с собой, Пелин.

Ноги у Пелин подкосились, и она села на землю. Пальцы ее разжались, и меч с лязгом выпал на каменные плиты. Она закрыла лицо руками. На нее навалилась тошнота. Она запрокинула голову к небесам, чувствуя, как слезы Гиал больно бьют по тыльным сторонам ладоней.

Она ощутила, как Катиетт присела рядом с нею. ТайГетен затянули похоронную песнь.

— Мы не сможем удержать это известие в тайне. Мы должны быть готовы к тому, что грядет, — сказала Катиетт. — Предупреди своих гвардейцев.

— Кто предал нас? — Пелин отняла руки от лица и взглянула Катиетт прямо в глаза.

— Сейчас не время говорить об этом.

— Что я скажу своим гвардейцам? — не унималась Пелин.

— Люди убили наших жрецов. Люди, которых поддерживает иниссул, — ответила Катиетт, и по ее лицу было видно, каких трудов ей стоило произнести последние слова.

— Иниссул убил Лориуса, — проговорила Пелин, чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота. А потом ее охватила иррациональная ненависть к храму за спиной, с которой она ничего не могла поделать. — Ты знаешь, какой эффект произведет это известие.

— Иниссул убил и Джаринна тоже.

— Мы с тобой обе понимаем, что для врагов Такаара это не будет иметь никакого значения, — сказала Пелин. — Ведь это иниссул привел чужаков к этим берегам.

— Знаю, — сказала Катиетт. — Пелин, наступил поворотный момент. Самое главное сейчас — как отреагирует на эту новость твоя гвардия, Аль-Аринаар. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду?

Пелин кивнула. В душе у нее кипели самые разные и противоречивые чувства.

— Будет нелегко.

— Тогда вспомни, за что ты сражаешься. За что боролись мы все. Мы с тобой стояли плечом к плечу. На стенах Тул-Кенерита мы дрались с гаронинами. Только потому, что верили в то, что дал нам Такаар. Но ведь ничего не изменилось! Сейчас из его осуждения и развенчания стараются извлечь выгоду преступные элементы. А мы должны твердо стоять на своем, выкорчевывать и убивать негодяев, которые захотят уничтожать тех, кто больше всего дорог нам, чтобы посеять среди эльфов хаос. А мы начинаем охоту на того предателя из нашего клана. Прямо сейчас.

— Мне бы хотелось в это верить, — сказала Пелин.

Катиетт моментально ощетинилась.

— Я — ТайГетен!

— У меня есть гвардейцы, в душе которых неизбежно возникнет конфликт. Не только с собой, но и окружающими. Туал свидетель, я их понимаю.

— Ты не имеешь права сломаться. Ты не можешь отступить. Стоит только дрогнуть, и все, ты погибнешь, Пелин. Помни об этом. Причем это будет не только твоя смерть. Это будет конец всего нашего уклада жизни. Тысячи лет усилий пойдут прахом.

Пелин вновь кивнула.

— А что будешь делать ты?

Катиетт оглянулась. По площади куда-то пробежали Пакиир и целители.

— Сначала я должна повидаться с Олмаатом. Он еще жив, и то, что он видел, имеет для нас решающее значение. А что будет дальше, я не знаю, Пелин. Правда, не знаю. Ни один представитель нашего клана не может чувствовать себя в безопасности. Я подумываю о том, чтобы увести всех иниссулов из Исанденета.

— Ты знаешь, какое впечатление это произведет.

— Разве у меня есть выбор?

Пелин пожала плечами и выпрямилась. В сердце у нее поселилась боль, и все ее тело стонало в предчувствии беды. ТайГетен, допев свою погребальную песнь, выстроились за спиной Катиетт. Ей помогли подняться на ноги.

— Не знаю, Катиетт. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что на душе у меня пусто и холодно. Как и у тебя, наверное. Жрец, павший от руки убийцы из другого клана, не только твоя потеря. Скоро об этом узнают все. Сколько пройдет времени, прежде чем известие об этом достигнет Толт-Аноора или Денет-Барина? Как оно может не захлестнуть нас?

— Скорби о Лориусе. Оплакивай его. Можешь возненавидеть меня, если это поможет тебе. Только не поворачивайся спиной к гармонии. Думай, Пелин. Приводи Аль-Аринаар с собой, иначе мы все погибнем.

— Я думаю, Катиетт. И я не знаю, кому верить.

Глава 11

Если ты остановился, сожалея о нанесенном тобой смертельном ударе, то тебе придется просить прощения у Шорта.

Силдаан смотрела, как Гаран опускается на колени рядом с Халетом, а потом и рядом с каждым магом по очереди. Она могла бы сказать, что он лишь напрасно теряет время. Ауум ни за что не оставил бы их в живых, не будь их раны смертельными. Тот единственный, кто еще дышал, не приходил в сознание и одной ногой стоял в могиле.

Пол под куполом был залит кровью. Лед таял и стекал ручейками со стен, а со статуи Инисса он лился потоками, словно дождь. Заклинания на первый взгляд не причинили фигуре бога особого вреда. Физического, во всяком случае. Но вот их воздействие на силы, которые отныне противостоят ей, будет иметь далеко идущие последствия.