Читаем без скачивания Режим бога (Последний шаг) - Сергей Гомонов

Йвар Лад раздраженно сложил руки на груди, съежился и в немом возмущении вздернул брови. Когда парламентер закончил, археолог почти закричал:

— Как мы бросим его там? Вы соображаете, что несете? Это наш соотечественник!

Птичники невозмутимо выслушали его, и в лицах не отразилось ни капли сочувствия.

— Вождь говорить, Та-Дюлатар говорить! Нельзя! Ни! — повторил главный и развернулся, давая понять, что переговоры окончены.

Археологи зароптали.

— У нас есть оружие! В конце концов, мы можем вызвать солдат из Франтира! — послышались предложения.

— Можно? — вдруг громко, перекрывая гул, спросила Нэфри.

Все смолкли. С молчаливого одобрения Лада она продолжила:

— Я знаю человека по имени Та-Дюлатар. Я убеждена, что ему не только можно, но и нужно доверять в этом деле. Если он говорит, что туда нельзя идти, это так и есть. Да я и не знаю, куда идти. Сельва большая. И те же Плавуны ориентируются в ней куда лучше нашего. Неужели кто-то хочет схлопотать ядовитую стрелу из-за дерева или привести врагов прямо к порогу спасителя Ноиро?

— Что ты предлагаешь? — устало уточнил Лад.

— Не уезжать в Кемлин, а продолжать работы и подождать, как будут разворачиваться события. Вы извините, что я вот так… лезу… Но я единственная, кто может поручиться за Та-Дюлатара.

Руководитель группы вздохнул и с кислым видом промямлил:

— Ну и откуда ты знаешь этого человека? Кто он? Почему указывает вождю?

— Он… я думаю, он у них врач…

— Ну вот… «Думаю»! А говоришь, что знаешь!

— Мэтр Лад, ну позвольте мне пока не раскрывать мои источники! — почти взмолилась она. — Просто попробуйте раз, один раз в жизни, — девушка приподняла указательный палец, — поверить кому-то на слово!

Взгляды всех ученых метнулись в сторону Лада. Тот потер усы и снова тяжко вздохнул:

— Нэфри… исключительно ради тебя. Только ради тебя я пойду на это безумство…

— И ради родственников этого раздолбая, — с облегчением улыбнулась Нэфри. — Они ума лишатся, если подумают, что он погиб!

А про себя подумала, что после Нового года, уже вернувшись в Кемлин, обязательно прокатится на том бешеном рыжем скакуне, которому никак не удавалось пересечься с путями бредившего Ноиро, чтобы Нэфри могла добиться от него, что нужно делать.

Журналист тяжело и ожесточенно боролся с лихорадкой на протяжении трех дней. У него не было сил есть, он только пил, и вкупе с огромной потерей крови это довело его до истощения. Ноиро мог видеть лишь кисть своей здоровой руки, и с каждым днем она все больше напоминала конечность высохшего мертвеца.

Та-Дюлатар ставил ему импровизированные капельницы и почти не отходил от его лежанки ни днем, ни ночью. Правда, иногда Ноиро доводилось слышать невнятное бормотание целителя и гадать, адресовано оно ему, или тот от бесконечного одиночества просто привык разговаривать сам с собой. А может, лекарь выдохся и бредил в полусне?

Однажды, когда хозяин жилища задремал рядом с постелью больного, уронив голову на руку и опершись локтем на свой «лабораторный» стол, Ноиро привиделось вдруг что-то желтое, видимое только боковым зрением. Оно кралось к ним из угла, держась так, чтобы оказаться у изголовья раненого, а тот не смог повернуться.

Ужас обуял журналиста, как в тот первый день. Ноиро завозился в постели, застонал, не в силах вопить, и проснулся от окрика вскочившего Та-Дюлатара:

— Луис!

Раненый не понял этого слова, но был несказанно благодарен целителю за то выражение глаз, с которым он кинулся на помощь, а после проверял, не случилось ли чего и в самом деле. Будто опомнившись, лекарь померк и сел на место, слегка махнул рукою и покачал головой в укор самому себе.

После этой — самой страшной — ночи все изменилось. Утром Ноиро проснулся голодным до тошноты, с очень ясной головой и в прекрасном настроении. Стараясь не разбудить прикорнувшего неподалеку Та-Дюлатара, он дотянулся до градусника и померил температуру. Впервые за последнее время жара не было.

Спина чесалась и ныла от чересчур долгого лежания в одной и той же позе: лекарь примотал его к кровати простынями, чтобы тот ненароком не растревожил раны, когда метался в горячке.

Услышав его возню, Та-Дюлатар очнулся. Ноиро показал, что хочет есть. Мужчина кивнул и ушел за ширму, к печи, пробыл там некоторое время, а потом вернулся с керамической миской, из которой стал кормить раненого с ложки. Бульон помстился голодному Ноиро чрезвычайно вкусным. Он с удовольствием щурил глаза, нет-нет да поглядывая на своего спасителя. А Та-Дюлатар впервые за все это время улыбался, правда — одними глазами, и сеточка морщинок собиралась у висков.

В дверь осторожно постучали. Лекарь спокойно докормил Ноиро — пришедшие не осмелились повторить стук — и пошел открывать.

Между тем журналист ощупал больное плечо и обнаружил, что боль приняла другой характер: теперь это был приглушенный зуд, мало похожий на прежние уколы сотен раскаленных спиц и рывки тупыми крючьями. Ноиро захотелось встать и попробовать свои силы.

Вслед за лекарем в жилище вошла дикарка с ребенком на руках и сопровождавшая их старуха. Ребенку — глазастой девочке — было года три, и она тихонько подвывала, пытаясь ухватить себя за нос, однако мать упорно перехватывала ее руку. При этом женщина не переставала объяснять что-то Та-Дюлатару.

— Ито, — ответил ей лекарь, указывая на стол, где три дня назад оперировал Ноиро.

Сейчас сюда сквозь окно, защищенное прозрачным стеклом в крепкой деревянной раме, проникал яркий дневной свет, и потому включать свою лампу лекарю не пришлось.

Журналист заметил, что из носа девочки сочится кровь. Когда ее усадили на стол, она заплакала и вцепилась в мать. И тут Та-Дюлатар, улыбаясь, присел на корточки, заглянул ей в глаза и заговорил. Девочка покосилась на него с недоверием, а через пару минут ответила и даже улыбнулась, показывая на нос.

— Табосто-ерта ис пачо-пачо? — игриво уточнил лекарь. — Йол? Оста: р-р-р! Йол?

Мать девочки и пришедшая с ними старуха переглянулись, после чего начали смеяться. Малышка охотно кивнула:

— Йол! Р-р-р-р! — и с любопытством глянула поверх головы Та-Дюлатара на Ноиро. — Ака ту?

Мужчина оглянулся.

— Кафаре ата иллой. Бемго-бемго.

— Р-р-р?

— Р-р-р.

В ее глазах мелькнула жалость, но превозмочь любопытство девчонка не смогла.

Женщины молчаливо таращились на Ноиро, будто позабыв о цели своего прихода. Тем временем Та-Дюлатар вытащил из хромированной коробки ножницы с расплющенными концами. Пока девочка не обращала на него внимания, он запрокинул ее голову и внимательно заглянул в окровавленные ноздри. Девчонка тут же догадалась, что он собирается делать, и захныкала, но лекарь быстрым точным движением ввел ножницы-щипцы в левую ноздрю пациентки и столь же точным движением извлек оттуда предмет округлой формы, похожий на косточку одного из местных плодов. Кровь побежала сильнее, и Та-Дюлатар приложил к ее носу тряпицу, смоченную темным раствором в одной из банок. По запаху журналист определил, что этим же веществом целитель все это время промывал его раны.