Читаем без скачивания Петля для полковника - Лариса Захарова

— Потому что деньги нужны, — пожала плечами Лидия. — Дураку ясно.

— Хорошо. Усложним условия задачки. Деньги явно были нужны, но не на жизнь. Людмила и работает, и в кафе неплохо подрабатывает. Эти деньги были нужны, чтобы дать взятку, взятку следователю! И она эту взятку дала. Вот тебе причина, по которой Пастухова освободили, а твоего мужа обвинили во всех смертных грехах. Ну а чтобы его невиновность не вскрылась, его попросту убили.

Лида откинулась на стуле и закрыла глаза. С сухих губ сорвалось:

— Я убью Люську...

— Дело не в Люське. Дело в полковнике Быкове. Он тебя допрашивал? Ну и как, видела, каков фрукт?

— Рассказал-то ты все красиво. Только мы ничего не докажем. Никто не подтвердит дачу взятки. Тем более улика против Виктора была. И уж я-то знаю, как все обстояло ... — Она фыркнула презрительно. — Нашли они ту заветную балакинскую накладную. Леха, сволочь, ее собственными руками Быкову дал.

— А как же эта накладная у Лехи оказалась? — недоверчиво спросил Федор.

— Случайно. Виктор с ним расплачивался и впопыхах вместе с деньгами...

— Не говори глупости, Лида! — притворно возмутился Преснецов, суеверно покосившись на урну. — Я давно и хорошо знал Витю, знаю, как он был деловит и аккуратен. Не мог он так небрежно обойтись с документом! А вот эта шайка Пастуховых и могла дать накладную Лехе, я уверен, они дали и еще заплатили прилично. А такое сокровище, как Леха, за деньги все, что хочешь, сделает. А теперь вот нам с тобой нужно найти человека, который способен за деньги добровольно сесть в тюрьму.

— Феденька, это я с перепоя, а ведь ты — трезвый. Виктор виноват, и мы это знаем. Все. Точка. Пастуховы ни при чем, не думаю, чтобы...

— Ты меня слушай. Дачу взятки мы действительно не докажем, — резко перебил он Лидию. — Но мы обязаны реабилитировать Витю. Почему ты плохо думаешь о нем? Да как ты смеешь! Он чист, и доказать его чистоту — наш святой долг! — Федор указал на урну и увидел, что Лидия сейчас зайдется в рыданиях, поэтому поспешил снизить патетический тон и добавил буднично: — Нам нужно скомпрометировать Быкова. Следствие поведет другой человек, истина восторжествует... Ну хотя бы обелим Витю, и ты будешь спокойна за свое имущество... Его у тебя не конфискуют. Посмотри сюда, — он протянул Лиде «Неделю». — Вот как они ведут следствие. Вот их уровень. Дали фоторобот: опознавайте, граждане... Да под этот фоторобот кто хочешь подойдет!.. В общем, послушай меня, — и он раскрыл перед ней свой хитроумный план.

Лида молча взяла «Неделю», включила верхний свет, долго рассматривала снимок.

— Довольно стандартная внешность... — наконец сказала она. — И знаешь, у меня есть один знакомый. Только он запросит много.

— Пять тысяч за посадку, пять по освобождении... — сказал Преснецов. — Я вхожу в долю. И кроме того, я дам тебе в долг, пока с Витюшиных вкладов не снимут арест.

— Спасибо, — сказала Лида. — Но с тем человеком я буду говорить сама. И тебя с ним знакомить не стану.

— Как угодно, — быстро согласился Федор. — Мне, собственно, и не нужно...

— Учти, у этого человека есть стопроцентный повод свести с Киреевым счеты. — Холодный тон Лидии, то, как она назвала мужа по фамилии, потрясли Преснецова куда больше, чем ранее — испитое Лидино лицо и урна с прахом на обеденном столе. «Как он мог с ней жить?» — вдруг отрешенно подумал Федор.

Через день Преснецов, изменив на всякий случай голос, позвонил по указанному в «Неделе» телефонному номеру и сообщил, что человека в японской куртке он видел в воскресенье в Измайловском парне — этот человек продавал чеканку.

Лейтенант Сиволодский немедленно связался с кооперативом художников, устраивающим на Измайловских прудах выставки-продажи, и по регистрационному листу и описанию внешности установил, что в убийстве Киреева можно подозревать Ильина Сергея Михайловича, художника-любителя, лаборанта одного из заводов.

III

Следователь по особо важным делам полковник милиции Быков допрашивал этапированного из лагеря осужденного гражданина Треухова. Они были знакомы давно — следствие над «отцами» столичной торговли шло почти три года.

Быков помнил этого человека выхоленным и вылощенным, в костюме британской фирмы «Золотой лев» — кто бы мог подумать, что вот этот, с отросшей щетиной, тот самый Треухов.

Этапированный явно не понимал, к чему клонит следователь. Но он изучил Быкова неплохо и держался настороженно. Маленький крен — и дело может быть пересмотрено ввиду открытия «новых обстоятельств», как говорят юристы. А тогда... Двадцати пяти лет теперь не дают...

Леониду Аркадьевичу было и жутко, и любопытно: скорее бы полковник до главного дошел, прямо сказал, что еще собирается «подвесить». А эти обсуждения, почему он, Треухов, удовлетворял все ходатайства на получение автомобилей, если они подписывались Виктором Киреевым, — это разговор в пользу бедных.

— Вячеслав Иванович, — заговорил Треухов тем вкрадчивым голосом, которым давал понять директорам торгов, что без определенных отчислений с их стороны в его личный карман он им не даст возможности выполнить план (а что следует за невыполнением, они и сами знали), — все эти письма настолько обсосанный леденец, что, должно быть, не стоит им услаждаться. Мы с вами люди конкретные и деловые. Что вас интересует?

— Меня интересуют связи Киреева, все связи, — Быков выделил голосом последние два слова.

Треухов усмехнулся:

— Это не моя информация, и вы это знаете. Я встречался с Киреевым как с журналистом, не более того.

— У кого же были дела с Киреевым?

— Задайте этот вопрос ему.

— К сожалению, не могу. Он убит.

Лицо Треухова вытянулось. Он помолчал, потом спросил:

— Давно?

— Около двух недель назад.

— Печально...

— Да. Тем более он был убит накануне ареста. Однако инкриминировалось ему, как он мог думать, не слишком тяжкое обвинение. Можно предполагать, что Киреева убрали те, кто боялся каких-то куда более серьезных показаний с его стороны.

— В этом есть своя логика. И вы считаете, я смогу помочь вам?

— Я уверен в этом.

— Так-так... — Леонид Аркадьевич задумался. — Связи Киреева... С кем Киреев вел свои дела... Вы, конечно, догадываетесь, что за ходатайства, которые я подписывал, Киреев брал?

— И делился с вами.

— Сегодня это не слишком существенно, не так ли? Это признание моей судьбы уже не изменит. Да?

— В принципе, да.

— Вы человек с железной логикой. Как вы полагаете, только ли за деньги Киреев «делал» автомобили целому ряду лиц?

— Знаю, не только. И за некоторые услуги.

— Вам говорят что-либо имена — Балакин, Преснецов?

— Да. Балакин привлечен нами к ответственности. Ну а что вы скажете о Преснецове?

— Ничего. Я могу лишь выразить удивление, что я в тюрьме, другие люди, связанные со мной групповыми махинациями ради личного обогащения, в тюрьме, а этот средний, хотя и главный, инженер рядового хладокомбината на свободе. — Треухов сардонически улыбнулся. — Уже несколько лет нигде не работает, но живет, ни в чем себе не отказывая. Содержит жену-домохозяйку, коллекционирует антиквариат. Вам не кажется все это странным?

— Леонид Аркадьевич, следствие не располагало материалом против Преснецова. У меня этого материала нет.

— У меня тоже нет. И я думаю, этот-то материал и унес с собой в могилу наш общий знакомый Киреев.

— Тогда давайте вместе подумаем, что это мог быть за материал, какие общие дела могли найтись у журналиста и, как вы говорите, заурядного главного инженера заурядного хладокомбината.

— Я не знаю. А в документах вы вряд ли что-либо отыщете. Скорее всего, Киреев был посредником. А вот между кем и кем... Не представляю. Могу посоветовать поинтересоваться конкретикой у Балакина. Это же одна компания. Преснецов, Балакин, Киреев... И учтите, Преснецов — очень ловкий человек.

— Какие отношения у вас были с хладокомбинатом?

— У меня? — Треухов искренне удивился. — Я по маленькой не играл. У хладокомбината были выходы на торги.

— Какие именно торги? Кто конкретно мог вступить в преступный сговор с руководством хладокомбината?

— Дайте подумать... В принципе, я назову вам фамилии мало интересные. Все эти люди там, откуда вы меня пригласили. Борисов, Харитонов, Шапочников. Кстати, запамятовал... К вопросу о связях покойного. Однажды но какому-то мелкому поводу Киреев попросил меня отрекомендовать его Борисову. Кажется, дело было связано с продовольственными заказами для редакции, где Киреев работал. Один район — удобно, наверное.

«В записной книжке Киреева значится фамилия — Борисов», — вспомнил Вячеслав Иванович.

— А с Шапочниковым и Харитоновым Киреев был знаком?

— Все мы в известном смысле и в известных пределах хорошо знали друг друга. Харитонов, Шапочников наверняка были заинтересованы в близком знакомстве с Виктором Николаевичем, помня, что он почти мой друг.