Читаем без скачивания Возмутитель спокойствия - Макс Брэнд

А тут в довершение ко всему снова объявилась эта девчонка.

То есть, Мэриан Рэй снова приехала к нам, и мы поначалу даже обрадовались её появлению; она же первым делом спросила нас о Чипе. И пока мы судорожно соображали, что ответить, и как сказать, она продолжала развиваться свою мысль, объявив, что он самый замечательный мальчик на свете, и что её отец собирается приехать специально для того, чтобы встретиться с ним и попытаться убедить его в необходимости цивилизованного существования.

Затем все выразительно уставились на меня, и тогда мне пришлось выйти вперед и рассказать о событиях прошлой ночи. Вообще-то, я догадывался, что ни к чему хорошему это не приведет, однако никто из нас не мог предположить заранее, что все окажется так плохо.

Когда я закончил говорить, она холодно сказала:

— А вы все это время стояли рядом и спокойно глядели на то, как этот неотесанный мужлан, возомнивший себя вершителем правосудия, арестовывает бедного больного парня?

Я лишился дара речи. У меня просто не было слов. Чувствовал я себя в этот момент ужасно, и, надо думать, мой вид был лучшим тому подтверждением.

Удостоверившись в моем полнейшем разгроме и поражении, она переключила внимание на Ньюболда, обрушив на него всю мощь своей артиллерии. Ее улыбка была очаровательна.

— Но ведь если Чип отправился выручать из беды друга, — проникновенно проговорила она, — то я уверенно, что вы обязательно поможете ему, и ничто вас не остановит!

Ньюболд расправил плечи и взмахнул рукой, указывая на пресс для сена. Под порывами легкого ветерка с земли поднимались клубы сенной трухи и пыли, и можно было подумать, что агрегат дымится.

— Мэриан, даже если бы сам ангел Господень спустился с небес, — сказал он, — и вострубил бы мне об этом в самое ухо, то я все равно не ушел бы отсюда до тех пор, пока не управился бы со всей работой! Вот так!

Девушка же лишь покачала головой.

— Ах, зачем вы так, — проговорила она, — ведь я же знаю, что за вашей суровой внешностью скрыта чувствительная душа! Вы же отлично знаете, что несчастный маленький Чип — бедняжка! — обязательно попытается проникнуть в тюрьму, чтобы освободить из неё своего кумира — и сам наверняка окажется в колонии для малолетних преступников. Но вы ведь не допустите этого! Я просто уверена, что не допустите!

И она одарила Ньюболда лучезарным взглядом. Лицо его исказилось, словно от удара в челюсть, и он сделал два стремительных шага навстречу ей. На нем было ничуть не меньше пыли, чем на самом прессе, а на плечах его линялой фланелевой рубахи красовались белые разводы от высохшего пота.

— Мэриан, — сказал он, — не надо так со мной разговаривать. И вообще, с какой стати мы с вами должны волноваться и переживать из-за какого-то там Уотерса? Мое мнение о нем вам известно. Так какое мне до него дело?

Он был серьезен. Мы же стояли, потупившись и сосредоточенно разглядывая собственные руки. Было совершенно очевидно, что Ньюболд оправдывался перед ней, и слышать это было в высшей степени непривычно.

— Какое мне дело до Уотерса? — неожиданно вскинулась девушка. — Да ровным счетом никакого — если не считать того, что он нездоров. Мне он совершенно безразличен — но ведь бедный маленький Чип просто обожает его. Я же склонна доверять человеку, завоевавшему доверие такого парня, как Чип. Но я уверена, что вы передумаете. Медлить нельзя. Мне всегда казалось, что вы самый замечательный, самый великодушный человек на свете, и я знаю, что не ошиблась в вас. Я просто не могла ошибиться!

Ньюболд наставил на неё указательный палец, словно в руке у него был пистолет.

— Так, значит, вы хотите, чтобы я бросил все дела и вытащил того бродягу из тюрьмы? — тихо уточнил он.

— И-мен-но! — отчеканила она голосом школьной учительницы.

— Моя работа здесь! — сказал Ньюболд. — И я никогда не брошу её. Ни ради Уотерса. Ни ради мальчишки. — Он явно начинал заводиться, вплотную приближаясь к кульминационному моменту всей своей речи. — Ни даже ради вас.

Девушка отшатнулась от него.

— Теперь я понимаю, — печально качая головой, проговорила она. — Что ж, полагаю, мне следует поблагодарить вас за откровенность. Сегодня я увидела ваше истинное лицо. Вы казались мне решительным, мужественным человеком. Теперь же я вижу, что ошибалась — вы просто обыкновенный скотник!

Глава 14

Когда-то у меня был старший брат. И я ненавидел его за то, что он был старше и сильней меня, своими дразнилками и бесконечными придирками он доводил меня до белого каления, и ничего поделать с этим я не мог. Мне оставалось лишь молиться, призывая на его голову разные несчастья, и, похоже, однажды небеса услышали мою просьбу. Как-то раз на переменке в школе он подрался с одним новичком. Тот мальчишка был помладше его, у него было веснушчатое лицо, волосы цвета дорожной пыли, плутоватые глаза, а ещё во время драки он издевательски усмехался и зло поджимал губы.

Но он умел боксировать. Три раза он оказывался на земле; но всякий раз упрямо поднимался и в конце концов научился уклоняться от ударов моего братца, после чего сам основательно поколотил его. Для начала он подбил моему брату глаз и разбил в кровь губы, а потом лупил его кулаками в живот до тех пор, пока тот не застонал, и по челюсти — пока он не взвыл от боли.

Поначалу мне даже нравилось глядеть на это, однако мало по малу в душе моей начинала просыпаться обида. И вот, наконец, я уже мысленно молился о том, чтобы с неба посыпались камни или случилось бы ещё что-нибудь такое, только бы не видеть больше, как унижают моего брата.

Примерно то же чувство я испытал и теперь, стоя поодаль и наблюдая за тем, как Ньюболд безропотно выслушивает всякие обидные эпитеты, которыми награждала его визитерша.

Потом вскочила в седло и уехала. Ньюболд же остался неподвижно стоять на месте, словно в землю врос, устремив задумчивый взгляд куда-то в пространство перед собой.

Бедный Ньюболд!

Пусть иногда он был суров и несправедлив по отношению к нам, но все-таки было ужасно видеть этого великана таким расстроенным из-за несправедливых обвинений, брошенных ему этой вертихвосткой. Да и какое она имела право разговаривать с ним таким тоном? И какое ему дело до того, повесят Уотерса или нет? И вообще, мы-то тут при чем?

Вскоре босс пришел в себя, и весь остаток дня он молча трудился на самом трудном участке работы — принимал и складировал тюки. И за все это время он не проронил ни слова. Силы он был недюжинной, а кипевшие в его душе ярость и гнев не давали ему уставать.

Но все по-прежнему шло кувырком. Около четырех часов что-то случилось с трамбующим поршнем пресса. Он застрял где-то посредине короба и не шел ни взад, ни вперед. Погонщик поначалу честно пытался поднять его вверх или же хотя бы протолкнуть вниз, но убедившись в тщетности своих усилий, сдался и закричал: