Читаем без скачивания Иллюзия бога - Алина Штейн

Он близоруко прищурился, пытаясь разглядеть ворочающийся силуэт за стеклом и жалея, что не носит очки. Стоп, это что…

– Сизиф? – Аид не верил своим глазам.

– Из-за тебя! Он хотел убить мою девочку из-за тебя! Так он сказал.

Мир сузился до размеров машины. Будто в замедленной съемке Аид увидел, как дверь автомобиля на секунду приоткрылась, выпуская полицейского, и следом за ним высунулась растрепанная голова.

– А еще она что-то выпила, – яростно доказывал Сизиф. – Потом швырнула в меня бутылкой, все разлетелось… Я нажал на курок… Я не стал бы ее убивать, только напугать хотел, клянусь! Я просто хотел жить, ясно вам? Мне нужны были деньги! А этот урод, этот садист конченый, последнее отобрал! Месть? Это не месть, это справедливость, какого хрена я должен был умирать? Адвоката! Требую адвоката!

Полицейские быстро затолкали его в машину, но он еще продолжал что-то вопить и отбрыкиваться, даже когда автомобиль тронулся. Аид отвернулся, охваченный жаркой, незнакомой раньше яростью. Он бы отдал многое, чтобы посмотреть на страдания Сизифа. Больше, чем его, он мог проклинать только свою неосмотрительность. «Я постараюсь забрать у тебя самое дорогое», – сказал Сизиф тогда возле моста. Но Аид не привык реагировать на людей, на их эмоции, которые попросту не понимал, на пустые угрозы и обидные речи, которые его не трогали, – и в итоге поплатился за это. Он инстинктивно сделал шаг навстречу скорой, но Деметра бросила на него предостерегающий взгляд.

– Если ты снова приблизишься к моей дочери, я позабочусь о том, чтобы это было последнее, что ты когда-либо сделаешь, – сказала она неожиданно спокойным голосом и, развернувшись, пошла прочь. Случайные свидетели происшествия тоже заторопились по домам. Как по команде, побережье вмиг опустело. Температура резко упала. Шелест волн почти стих. Деревья замерли.

– Да что же это, – пробормотал Аид. Все происходило слишком быстро, будто он провалился в кошмарный сон, едва закрыв глаза, и теперь оказался посреди калейдоскопа из обломков эмоций. Посреди места без света и тепла. Без надежды. Место страдания и страха. Место, откуда не сбежать.

Медленно кружась, на пальто опустилась снежинка. Затем еще одна. Аид запрокинул голову, сосредотачиваясь на неожиданном для весны снегопаде, чтобы заглушить внезапную бурю страха и надежды, охватившую его. «Сизиф сказал, что она что-то выпила… В ту ночь, когда мы видели живых покойников, когда я вернулся в дом Двенадцати, бутылки с той отравой уже не было на месте. Зачем? Зачем Персефона это сделала? Что такого она знала, чего не знал я? Она выпила яд, чтобы оказаться на Сайде? Чтобы подстраховаться? Увидела его с оружием и решила не сдаваться так просто? Это на нее похоже». Она ведь говорила с Дионисом перед его исчезновением. Аид подслушал диалог не полностью, но этого было достаточно, чтобы теперь шестеренки в голове закрутились, заглушая бешеное мелькание раздражающих, незнакомых прежде мыслей. Например, о всех мелочах, которые он не успел ей сказать. Он даже не извинился перед ней. Что ему стоило хоть раз извиниться за свои ворчание и подколы?

Подходящий момент для этого был уже после того, как они заглянули на Сайд.

== Зима ==

– У Адониса опять вечеринка на втором этаже. Надеюсь, хоть в этот раз он не будет все время с Дитой. Надо же уделить внимание каждому гостю…

Аид не представлял, кто такой этот Адонис, но, глядя на сияющее лицо Персефоны, решил, что он недурственно бы смотрелся распиленным на сотню маленьких кусочков.

– Надо еще забежать в общагу, переодеться… – продолжала болтать девушка.

«Если я скормлю его своим собакам, его ведь не найдут? Да, да или да?»

– Ты и сейчас ничего.

Ладно, это все были шутки. Ну да, немного мрачные шутки про убийство. Умом Аид понимал, что Персефоне жизненно необходим какой-нибудь розовощекий отличник с роскошными мускулами и смазливой рожей, которому можно морочить голову, обжиматься с ним по углам, глазеть на цветочки, вместе мечтать о свадьбе, детях и ипотеке, или о чем там еще мечтают влюбленные, а потом спокойно бросить его и найти другого, точно такого же, чтобы Аид ненавидел и его точно так же, бросая мрачные взгляды в духе: «Только попробуй обидеть эту королеву, засранец, и даже самый умелый танатокосметолог[12] не сможет потом отреставрировать твою мордашку».

– Не уверена… Возможно, я переоденусь в красное.

– Оно тебя старит, – буркнул Аид, даже не глядя в ее сторону.

– А белое?

– Полнит.

– Серьезно?

– Угу. Кошмарно выглядишь. – На самом деле ее изящной фигуре с тоненькими запястьями и выпирающими ключицами могла позавидовать любая топ-модель из тех, что бегали за Аполлоном.

Она наигранно возмутилась:

– Дурацкая шутка, немедленно извинись!

– Тогда возвращайся скорее. – Он наконец оторвал взгляд от книги, из которой не запомнил ни единой строчки. – Извинюсь. Даю слово.

«Возвращайся. Я покажу тебе свою душу», – эти слова лучше выразили бы его мысль, но он, конечно, ни за что бы ни произнес их вслух, одна формулировка повергала его в ступор.

Протаращившись в книжку еще около часа (самый никчемный час в его жизни, потому что взгляд то и дело соскальзывал со строчек, которые не представляли для него ни малейшего интереса), Аид задремал, так и оставшись полулежать в гигантском кресле.

Очнулся он от ощущения, что кто-то уселся на подлокотник.

– Что, вечеринка не очень?

– Кажется, кое-кто там был не особо мне рад. – Персефона пожала плечами. – Знаешь, типичная плебейская реакция: ненавидеть то, чего не понимаешь.

Ее темные глаза мерцали – звезды, скрытые за тяжелой пеленой ночного неба, и у Аида будто внутри затянулся узел, когда она посмотрела на него.

– Хотела спросить кое-что.

Он изогнул бровь:

– Да?

И только сейчас почувствовал, как что-то холодит его шею. Он осторожно скосил глаза. Короткое прямое лезвие, костяная рукоятка с серебристыми письменами.

Справедливости ради, это его не особо удивило. Чего-то в этом духе он всегда от нее ожидал. И, черт возьми, в ту минуту она была прекрасна. Она была очаровательна в своей отравляющей сущности, обычно скрываемой под тысячей нежных цветов. И вот эта девушка рассердилась, когда он заподозрил ее в убийстве Семелы? Было бы с чего.

– Где ты вообще взяла эту штуку? – спросил он.

– Мамочка подарила. Дамасская сталь!

– Напомни мне никогда не связываться с твоей матерью, хорошо?

Она нервно хихикнула.

– Вчера ты спросил у меня, не я ли убила свою соседку. Семелу.

– Точно, – кивнул Аид, вздрогнув, когда она подставила палец к губам. – И если ты так отводишь от себя подозрение, получается у тебя не очень.

– Со мной-то все понятно, у меня